В предыдущих исследованиях мы пришли к выводу о том, что цивилизация, созданная жреческой кастой, зачастую в истории служит объектом узурпации власти другой касты — воинами. Возникает новый тип общества – цивилизация меча. Этот процесс неизменно приводит к возникновению государств, как мега машин насилия, угнетения и эксплуатации. Под властью воинов чаще всего складываются огромные полиэтнические империи, военно-бюрократические системы и восточные деспотии, которые в период своего кризиса способны распадаться на более мелкие единицы военно-феодального типа.
Но не всегда власть от жрецов переходит к воинам. Порою, в редких случаях, власть переходит непосредственно к касте собственников - обычным соплеменникам, обладающим наследственным имуществом, и неразрывно связанным с ним гражданским правом, что приводит к складыванию социальной системы совершенно иного свойства – цивилизации золота.Где и как это происходит?
Образованию государств, как правило, предшествует фаза развитой цивилизации – жреческой формации или кастового общества. Для этой стадии характерно нарушение социального монолита первобытного общества, выделение из массы соплеменников новых социальных групп – культовой прослойки (жречества), касты воинов (кшатриев) и касты собственников – владельцев имущества (вайшнавов) и их ритуальное обособление друг от друга. Этот процесс носил, как правило, культовый характер и мифологическое объяснение, поскольку основная власть находилась ещё в руках теократической прослойки – жрецов. И данное социальное разделение приобретало, естественно, ритуальный оттенок, соответственно, закрепляясь обычаем не в виде государственных сословий и имущественных классов, а в виде традиционных каст.
В исторической науке подобную стадию часто называли «эпоха разложения родового строя», нимало не заботясь о том, что это разложение у многих народов порою проходило многие века, а переход к фазе государства так и не наблюдался. Всё факты говорят о том, что в данном случае мы имеем здесь некий самостоятельный тип общества, отдельную формацию, которую можно охарактеризовать как жреческую цивилизацию.
Этой стадии общественного развития присуще правление культовой прослойки (жрецов). Данная общественная формация в политическом устройстве может быть обозначена как теократия. Как правило, для данной стадии характерно наличие крупных человеческих поселений в виде городов-храмов, верховную власть в которых представлял, чаще всего, некий тип правителя: царя-жреца (верховного жреца) - как живой символ единства народа и культа. Он служил объектом поклонения, и власть его опиралась исключительно на религиозную веру, силу обычая и традиции.
Данная замкнутая и самодостаточная структура общества, порою могла существовать многие века без существенных модификаций, украшая себя плодами культуры, мифологии, традиций и знаний, создаваемых жреческой кастой.
Но ничего на земле не вечно. И данные теократические системы с течением времени приходили в упадок и исчезали, оставляя после себя заброшенные города-храмы, подобно цивилизации Майя. Либо власть в них узурпировалась низшими кастами, вследствие вырождения жречества, и начиналась уже другая история – несовершенных, дисгармоничных и уродливых обществ, основанных на насилии и эксплуатации - то, что мы определяем сейчас под названием государств, история которых продолжается, и по сей день.
В данном исследовании нас более всего интересует генезис и развитие тех систем, которые создаёт каста собственников, поскольку эта формация является правящей в нашу эпоху, а её социальные отношения доминирующими.Когда же именно на исторической сцене появляется каста собственников?
Для того чтобы понять это, необходимо дать определение частной собственности. Очевидно, ею является не всякая личная собственность, а только та, что даёт своему обладателю (отдельному полноправному индивиду – частному лицу с неотчуждаемыми правами) возможность материального обеспечения своего существования и поддержание полноправного статуса в обществе. В общем, это капитал, то о чём писал Карл Маркс - собственность, которая приносит прибыль, и может быть представлена в виде чего угодно – земли, скота, имущества, денег, ценностей и т д.
Очевидно, что крестьян всех традиционных обществ нельзя назвать собственниками в полной мере, поскольку основное средство их производства – земля, принадлежало всегда всей родоплеменной общине. Отдельный индивид, как собственник земли и прав на неё, в системе экономических отношений не фигурировал. Ежегодно совершался передел земельных владений общины, обрабатывалась она совместно, и место частной собственности в этой системе отношений отсутствовало.
Само понятие частной собственности неразрывно связано с торговлей и своеобразным тестом на неё в обществе является появление такой системы отношений, как ростовщичество и ссудный процент.
Судя по материалам археологических исследований, торговля всегда сопутствовала человечеству. Даже в каменном веке у большинства культур прослеживаются следы меновой торговли. Допустим, кремень – камень, пригодный для изготовления орудий труда – при раскопках находили в поселениях разных племён, иной раз за тысячи километров от мест его добычи. Это являлось прямым следствием менового обмена, в котором участвовала целая цепочка племён. В эпоху бронзового века многие этносы уже пользовались бронзовыми орудиями, но не умели обрабатывать металл сами. Изделия были покупными.
Но наличие торговли и обмена в традиционных обществах почему-то автоматически не приводило к появлению частнособственнических отношений и социальному расслоению. Ростовщичество также не наблюдалось. Почему?
Потому, что торговля там являлась коллективным, а не частным видом деятельности, в ней участвовало всё племя, и выгода от неё распространялась на всех соплеменников соответственно.
В более развитой системе – жреческой цивилизации, основным участником торговых отношений и обмена стал храм. Поскольку только город-храм был крупным аккумулятором материальных ресурсов (за счёт ритуальных приношений и прибыли с храмового хозяйства). Жрецы в этом типе общества неизменно монополизировали столь выгодную сферу деятельности, как торговля, внеся в неё некий элемент порядка и систематизации.
Допустим, – в развитой культуре шумер, с их многочисленными городами-храмами, торговлей ведали специальные храмовые служители – тамкары. Прибыль от этой выгодной сферы укрепляла власть и богатства храма и статус жрецов, но опять же не приводила к образованию такого института, как частная собственность. Доходы от торговли принадлежали всей храмовой корпорации.
В некоторых исключительных случаях право на торговлю выходило за рамки храма и попадало в руки к простым соплеменникам – именно здесь и следует искать генезис касты собственников и частнособственнических отношений.
Где и как это могло происходить?
Естественно подобное явление могло наблюдаться только на путях наиболее крупных торговых маршрутов, караванных путей и морских портовых факторий, где торговля стала постепенно составлять основную и наиболее прибыльную отрасль деятельности. Логично предположить, что в столь выгодных для торговли местах она выходила за рамки храмового хозяйства и втягивала в свою орбиту и простых соплеменников. Прибыль от неё получалась здесь уже отдельным лицом торговца, под свой страх и риск пускавшегося в торговые предприятия, и соответственно распоряжаться прибылью мог уже отдельный человек.
Появление в экономике новой структурной единицы – отдельного индивида и его самостоятельной экономической деятельности, привело к революционным последствиям для любого общества, где этот процесс происходил. И эта революция, начавшись со сферы экономики, неизменно распространилась и на другие сферы общественной жизни тех народов, которые оказывались вовлечены в орбиту торговой экономики.
Именно в таких местах появляется новая система отношений - ростовщичество, ссудный процент и частная собственность. Историк возразит, что и во многих восточных деспотиях – с точки зрения нашей теории общества касты воинов, существовало ростовщичество. Да совершенно верно, кодекс Хаммурапи, и многие другие документы Древнего Востока, добытые археологией, говорят о расцвете там ростовщических отношений, ссудного процента и долгового рабства. Причём государство – военно-бюрократическая система – с этими явлениями яростно боролась, поскольку имущественное расслоение и разложение традиционной общины подрывало экономический базис государственной власти, уменьшая количество податного населения.
Ростовщичество не есть признак господства касты собственников. Оно есть признак самой этой касты, и появляется как социальное явление везде, где складывается данный социальный слой. Там, где существует социальная прослойка, основой существования которой является частная собственность, неизменно возникает и ссудный процент, даже в тех случаях, когда верховную власть в этом обществе удерживают представители других каст, например бюрократия (кшатрии), как это было в цивилизациях востока.
Самое интересное заключается в том, что и общественная система собственников зачастую пыталась ввести ростовщичество в некие рамки, главным образом из-за его следствия – долгового рабства. Поскольку закабаление значительной части общинников грозило потерей обороноспособности для народа, где этот процесс происходил. Поэтому в античных полисах, чаще всего бывших торговыми факториями, законодательно запрещалось порабощать граждан за долги. Выход был найден в покупке рабов иноплеменников и расцвете частнособственнического рабства, становившихся ярким признаком обществ формации собственников. И не сложно заметить, что подобное частнособственническое рабство тесно связано с историей античности (Греция, Рим) – то есть тех государств, на основе истории которых Карл Маркс выделил особую рабовладельческую формацию.
Рабство существовало и на Востоке – цивилизации воинов. Но там оно существовало либо в форме патриархального рабства (включение рабов в семью на правах низших членов), либо в виде государственного рабства (здесь рабы превращались во что-то вроде низшего сословия). В любом случае, в восточном «кшатрийском» обществе раб не лишался некоего юридического статуса и представления о нём, как о человеке.
Частнособственническое рабство – при котором раб лишается статуса человека и превращается в одушевлённое орудие труда (как скот), характерно только для цивилизации собственников. Из вышесказанного можно сделать вывод: то, что мы называем кастами, а именно, три доминирующих слоя любого из обществ, использующие для своего господства какую-либо из трёх возможных видов власти (духовную власть, силу золота или насилие) в полной мере обособились друг от друга только с падением жреческой цивилизации.
Массы общинников в изначальной (жреческой) формации ещё не были собственниками в полной мере – индивид, его независимая экономическая активность, собственность и индивидуальные права не являлись ещё отдельным институтом общества. Каста воинов тоже ещё не представляла собой замкнутого аристократического сословия. Иерархия жрецов также не была жёстко отделена от соплеменников, как отдельная культовая прослойка. Доступ туда был ограничен лишь наличием или отсутствием способностей присущих жреческой касте у того или иного индивида.
Именно замыкание и обособление каст друг от друга приводило к необратимым социальным последствиям. Появление закрытой элитной прослойки, претендующей на островную власть, пусть даже и составлявшей ничтожный процент от всей общины, приводило к полному изменению всей структуры общества и отношений внутри него.
Точнее, сами касты перестали быть ими в ритуально-традиционном смысле, характерном для формации жрецов, превратившись либо в сословия (при господстве воинов), либо в имущественные классы (в условиях формации собственников). Сама же жреческая каста слилась с этими социальными слоями и рассталась с абсолютной властью, но сохранила свою культовую сферу деятельности. Жрецы просто перешли на службу другим кастам.
Таким образом, складывание государства, как общности нового типа, основанной на терроре и эксплуатации, одновременно было и фазой деградации традиционных каст, их замыканием и самоизоляцией, и, как следствие, превращением со временем в сословия либо имущественные классы.
Складывание касты кшатриев – воинственной сплочённой и агрессивной общности, напоминающей банду во главе с вождём (по отношению к общей численности всей общины такая группировка могла быть ничтожна) у одного из племён, приводило к аналогичному процессу у соседних - чтобы защищаться от первых. Это явление хорошо обозначается цитатой из одного фильма – « Чтобы защититься от дракона, нужно иметь своего собственного». В этом случае начинался процесс, схожий с эффектом «домино» - явление, которое можно охарактеризовать как «революция кшатриев». Повсеместно у соседствующих народов складывались воинственные банды, которые помимо бесконечной войны друг с другом и набегами на соседей захватывали власть и среди своих соплеменников, подчиняя сначала их, а затем и соседей (где удавалось). Так возникала прослойка военной знати.
С собственниками происходил аналогичный процесс. Сама численность крупных имущественных воротил, владельцев земель, стад, судов, мастерских, рабов и т д., ведущих торговлю и дающих деньги под процент, могла быть очень невелика по сравнению с численностью остальных соплеменников. Но частнособственнические отношения, транслируемые этой прослойкой, полностью подчиняли себе жизнь, экономическую деятельность, мораль и ценности остальных её соотечественников. Сила частной собственности и стремление к прибыли подобны всепроникающей воде. Она просачивается везде, и повсюду оставляет свой отпечаток. Даже сохраняя многие традиционные институты общества, частная собственность способна полностью подменить их суть.
Допустим - совет старейшин – форма власти, существующая в любом традиционном (жреческом) обществе. В условиях власти собственников он претерпевал существенную трансформацию, превращаясь постепенно в коллегиальный орган правления наиболее богатых граждан. Это процесс происходил тем более незаметно, что богатый торговец мог быть одновременно и главою родового клана. Но принцип получения власти становился уже иным – не родовой статус, прежде всего, а богатство давало право на власть. Так же вопрос обстоял и с вооруженными силами - формально, как и в условиях первобытного общества, основу войска составляло ополчение всех соплеменников. Но только зажиточные граждане теперь могли позволить себе купить полное военное снаряжение и, отрываясь от дел, участвовать в военных походах. Соответственно и вопрос о власти отпадал автоматически: кто защищает общину, тот и имеет право на власть – не только рабы, но и бедняки, зависимые категории населения естественно отметаются и выпадают из гражданской общины.
Наличие собственности становится критерием права. Оружие, а значит, и основная власть, оказывается в руках не племенного ополчения и не родовой знати, а граждан – владельцев. И даже если в развитых гражданских полисах – например, в Афинах, формально (де-юре) власть принадлежала всем гражданам, то де-факто ею распоряжалась лишь узкая прослойка наиболее влиятельных и богатых граждан, вовлекавших бедняков за подачки в свою политическую борьбу, лишь как инструмент. Плавно меняются и функции жречества. Храмы, хранящие большие богатства становятся чем-то вроде банков. Они совершают крупные кредитные операции, дают деньги под проценты. Жрецы, вовсе не освобождаясь от культовых функций, в то же время превращаются в подобие того, что много веков спустя станет называться финансовой элитой.
И тут естественно читатель может заметить, что всё здесь описанное более всего подходит для характеристики полисов древней Греции и того, что в более широком понятии называется античным обществом. Совершенно верно - формация собственников очень напоминает классические черты античных полисов Средиземноморья и городов-государств Эллады. Здесь отчётливо видны все элементы, присущие этому типу общества – собственность и гражданское право, частнособственническое рабство и армии гражданского ополчения, правление коллегиальных органов (то, что сейчас называется представительной властью), а так же развитая торговля и финансовая деятельность. То, что цивилизация античной Греции представляет собой формацию собственников – бесспорно. Наша задача состоит в том, чтобы доказать, что не только в Греции существовала общественная формация собственников, но подобный тип общества складывался также и у многих народов, далёких исторически и географически от античной культуры.
Более того – зарождение капитализма и расцвет современной западной цивилизации напрямую связан с обществом касты собственников и представляет собою одно из звеньев исторической цепи развития данного типа цивилизации. Задача состоит в том, чтобы проследить следы формации собственников в наиболее ранних своих проявлениях и, следовательно, выявить общие закономерности этого типа общественного устройства. Ключевая задача здесь – найти первый очаг возникновения.
Окидывая взглядом историю человечества для того, чтобы найти место первого зарождения кастовой формации собственников, выясняем, что она явление более позднее, чем другие кастовые формации. Древние цивилизации Египта, Месопотамии, Китая и Индии можно в наиболее ранних своих формах отнести к жреческим культурам городов-храмов, большинство из которых затем, вследствие кризиса или внешних вторжений перешли к стадии воинских формаций – военно-бюрократических царств и империй. Ни в четвёртом, ни в третьем тысячелетии до нашей эры – эпохи расцвета древнейших цивилизаций, возникновения новой общественной формации собственников не прослеживается. Хотя сама эта каста, судя по материалам древних законодательств, уже появляется.
Большой соблазн возникает отождествить первое общество данного типа с минойской цивилизацией Крита и шире с крито-микенской культурой. Действительно, цивилизацию древнего Крита (первую из развитых в Европе), до сих пор ещё неразгаданную и загадочную, многие учёные считают колыбелью античной, а значит и современной европейской цивилизации. До сих пор не расшифрована полностью письменность критян, спорными также являются этнические и культурные истоки данной цивилизации. Логично предположить, что древний Крит, неразрывно связанный с морем, а значит с торговлей, являлся предтечей античной культуры, и его, следовательно, можно отнести к первой в истории формации собственников. Много фактов говорит в эту пользу.
Во-первых, сами греки называли империю Крита талоссократией – «властью моря». Именно мореплавание наиболее благоприятно для торговой деятельности. Во-вторых, прослеживаются обширные торговые связи критской культуры со всем Средиземноморьем, особенно с Древним Египтом. На египетских фресках критяне часто изображались в виде послов, приносящих дары фараонам. В-третьих, древний миф о Тезее, убившем Минотавра, живущего в Лабиринте критского царя Миноса, даёт нам сведения о том, что критяне вывозили с материковой Греции рабов в виде дани. Именно в таком качестве им нужны были афинские юноши и девушки. Вот вам и следы развитого рабовладения, свойственного цивилизации собственников.
Косвенно данные о развитой торговле подтверждает археология. При раскопках одного из критских дворцов была найдены остатки мастерской по изготовлению колесниц. Но проблема в том, что ландшафт острова очень горист и в большей своей части абсолютно не пригоден для езды на колесницах. Возникает вопрос: для чего их делали? Вариант – только на экспорт, скорее всего в Египет, с которым у критян были особо прочные торговые связи. Вот вам и следы товарного производства. Стало быть, древний Крит можно отнести к торговой цивилизации – формации собственников а, следовательно и микенскую культуру материковой Греции, во многом дочернюю Криту. Не зря же ахейцев называли – народами моря. Но определённо в этой схеме не всё гладко. Есть поводы для некоторого сомнения.
Попробуем, взглянут на социальное устройство острова под другим углом зрения. Прежде всего, древний Крит известен своими грандиозными дворцовыми комплексами. Крупные поселения острова существовали в виде больших зданий, вмещавших в себя ряд помещений совершенно разного назначения – культовые и церемониальные залы, жилые помещения, хозяйственные постройки, мастерские и кладовые. Все эти помещения располагались под крышей одного грандиозного сооружения, разраставшегося как грибница с течением веков. Наиболее известен дворец города Кносса, связываемый мифами с легендарным царём острова – Миносом. Предание сохранило воспоминание о подобных дворцах в виде легенды о Лабиринте – здании с множеством запутанных коридоров и залов, из которых человек без посторонней помощи не может выбраться. Чужак обречен там блуждать, пока не погибнет в лапах Минотавра – монстра с телом человека и головой быка, чудовищного сына царя Миноса, которого тот кормит человеческими жертвами. Помимо Кносса, подобные дворцовые комплексы найдены. и в других пунктах острова– Фесте, Малии, Закро.
Очевидно, что подобные сооружения дворцового типа абсолютно не напоминают торговые фактории свободных граждан. Более походят они на поселения, которые создаёт каста воинов - замки и укреплённые городища, внутри которых концентрировались хозяйственные помещения и мастерские, для снабжения жителей поселения всем необходимым. Подобная система подразумевает централизованное управление царским хозяйством, со всеми его атрибутами – зависимым населением, живущим вокруг дворца, прослойкой бюрократии ведающей учётом и распределением, наличием дворцовых рабов, как особого сословия лишенных имущества живущих и работающих при большом хозяйстве.
Стало быть, древний Крит походит более на классическую восточную деспотию - цивилизацию касты воинов, военно-бюрократическую систему, подобную другим культурам древнего Востока. Но факты опровергают и эту теорию. Минойская цивилизация выделяется своей яркой и самобытной культурой. Многочисленные фрески и росписи, дошедшие до нас благодаря археологии, дают нам представление об искусстве древних критян. Помимо невероятного эстетизма, лиризма и пластичности это искусство потрясающе миролюбиво. Невероятной красоты изображения природы, цветов, морских обитателей, изящных и стройных человеческих фигур дают представления об очень высокой технике художественного мастерства, достигнутой мастерами острова. Но главное, – какие сцены изображают эти фрески?
Искусство других древних цивилизаций Востока, чаще всего прославляет власть государства, а стало быть, касты воинов. Сцены войны, царской охоты, вереницы послов других народов и данников, пышные придворные церемонии и казнь врагов – вот главный его мотив. Ничего этого нет в искусстве Минойской цивилизации: сцены насилия, изображения воинов и оружия отсутствуют. Основной мотив изображений – культовый. Взгляду зрителя представлены многочисленные религиозные церемонии – процессии с цветами и плодами (праздник урожая) в сопровождении жрецов, мужские и женские божества, а так же «тавромахия» – спортивные игры с быком, одним из главных божеств острова, носящие явно культовый характер. Да и сами дворцы вовсе не напоминают укреплённые замки. Они абсолютно лишены каких-бы то ни было оборонительных сооружений. Стало быть, обитателям дворцов никогда никто не угрожал – они не боялись восстаний покорённого населения и нападений из соседних дворцов. Это вовсе не крепости – поселения касты воинов.
Всё говорит о том, что это города – храмы, культовые центры острова, с сопутствующим им, как правило, храмовым хозяйством. Да и греческий миф о Тезее подтверждает это предположение. Лабиринт, в котором царь Минос приносит человеческие жертвы Минотавру, более всего напоминает храм с культом зооморфного божества – быка, следов поклонения которому на острове сохранилось столь много. Да и собственно дань афинян критскому царю вовсе не похожа на классический захват рабов. Миносу должны были присылать знатных юношей и девушек для жертвы Минотавру. Хотя не факт, что именно для человеческих приношений. Это напоминает скорее институт заложничества – дети знати подчинённый народов присылались на остров в знак подчинения. Естественно они жили при храме, возможно, посвящались в жрецы, то есть символически приносили свою жизнь в жертву богу быку, а не буквально.
Стало быть, царя Миноса вряд ли можно отождествить с классическим восточным деспотом, венчающим своей обожествляемой персоной громадную военно-бюрократическую машину. Здесь перед нами предстаёт уже знакомая нам по культурам многих древнейших народов фигура царя-жреца, или просто верховного жреца - живого бога, олицетворявшего своей персоной весь народ и бывшего символом его процветания и благополучия. Подобный царь жрец порою бывает, похож на восточного деспота, поскольку те тоже любили украшать себя ритуальными титулами и обожествлять свои персоны. Но коренное отличие царя-жреца заключается в том, что его власть имеет фундамент не в виде государственной машины принуждения, как у владык касты воинов, а базируется сугубо на жреческой форме господства – духовной власти и силы многовековой традиции. Царя-жреца не боялись – ему поклонялись, его почитали, любили, в него верили. Сам он ни чем не правил – его задача заключалась в том, чтобы быть – самим фактом своего существования поддерживать культ и традиции. Реальная власть находилась в руках жреческой корпорации, правившей коллегиально.
Действительно, образ царя Миноса, судя по дошедшим до нас мифам, более ассоциируется с культовой властью. Не зря предание древних греков говорит о том, что после смерти он стало одним из судей в загробном царстве. Здесь прослеживается очевидная связь этой фигуры с погребальным культом. Скорее всего, Минос вообще не был даже каким-то отдельным человеком. Это, как часто бывало в таких случаях, имя нарицательное – функция бога на земле, роль которого играл отдельный человек, а после его смерти Миносом назначался следующий (путём выборов или по ритуальному жребию). Если провести аналогии с нашим временем, то образ царя-жреца более подходит для таких ритуальных фигур, тем те менее имеющих огромную власть над своими почитателями, как Далай –Лама или Папа Римский.
Таким образом, древний Крит был типичнейшей теократией – жреческой формацией. Этой цивилизацией правили жрецы и именно поэтому громадные дворцы Крита не защищены оборонительными укреплениями – храмовые комплексы одного и того же культа не станут воевать друг с другом. Да и бояться восстаний угнетённого населения им было не за чем – население никто не угнетал. Набожные поселяне и паломники сами спешили принести дары своему богу, особенно в дни ритуальных праздников. И делали это не «из-под палки», а с энтузиазмом и религиозным рвением, поскольку верили, что с благополучием богов неразрывно связано и их благополучие – урожай, хорошая погода, счастье и т. д. причём не только в земной жизни, но и загробной.
Беспристрастная археология отметила большой контраст между уровнем жизни и материальной культурой жителей критской деревни и обитателей дворцов. Это и понятно – обычное земледельческое население жило так же, как и в доцивилизационную эру – близко к природе, просто и аскетично. Жреческие же корпорации, управлявшие крупными централизованными хозяйствами, аккумулировавшие прибавочный продукт острова, ведшие широкую международную торговлю, жили действительно, как полубоги.
Следовательно, цивилизацию древнего Крита нельзя причислить к формации собственников. Это классическая жреческая теократия, наиболее ранний тип цивилизации, где правит жреческая каста. А как же микенская материковая Греция — цивилизация ахейцев бронзового века? Ведь она по материальной культуре очень близка к минойской цивилизации Крита: и искусством, и материальным бытом, слоговым письмом. Можно сказать, ахейцы были культурной провинцией критян. Стало быть, и у них существовала жреческая цивилизация?
Но факты опровергают это утверждение. Города-государства ахейцев материковой Греции – это, прежде всего, укреплённые цитадели, порою сложенные из циклопических блоков, напоминающие замки. Захоронения их царей и правителей - басилевсов полны оружия и военного снаряжения. Да и искусство микенской цивилизации, похожее по стилю на критское, предельно отличается от него по смысловому содержанию. Прежде всего, там изображались батальные сцены, вереницы воинов и колесниц, сцены царской охоты. Очевидна воинская (кшатрийская) составляющая этой цивилизации. Более того, исходя из современных знаний об этой цивилизации, у неё были все предпосылки перерастания в классическую восточную деспотию. Царь Микен Агамемнон смог объединить большинство городов-замков под своей властью, создав этим самым некую протоимперию, и даже предпринял совместный морской поход подвластных себе владык на город Трою, на другой берег Эгейского моря.
Величайший греческий эпос «Илиада» живописует нам типично воинско — рыцарскую этику вождей касты воинов древнейшей Греции в этой войне. Удивительно, но система их этических и моральных ценностей и отношения между владыками - предводителями дружин, описанная в Илиаде очень напоминает феодально-аристократическую. Феодализм, как наиболее воинственная стадия развития цивилизации кшатриев вообще типичен либо для начального периода образования империй (когда они только складываются в хаосе войн и стычек), либо для их конечной стадии (когда они распадаются в ходе междоусобных войн).
Поэтому отношения, похожие на феодальные, встречаются зачастую в эпохи, ужасно далёкие от европейского Средневековья. Классическая феодальная раздробленность наблюдалась в Китае династии Джоу (первое тысячелетие до н.э). Египет Среднего Царства похож на феодальную федерацию, так же, как и микенская Греция и ряд других древнейших обществ. Стало быть, микенская Греция – классический пример кастовой формации воинов. Но Микены так и не созрели в полноценную восточную деспотию. Сам изрезанный и островной ландшафт Греции препятствует там установлению прочной центральной власти. Помимо того, вторжение варваров — дорийцев привело к гибели этой цивилизации бронзового века.
На материалах истории Крито-Микенской цивилизации можно сделать любопытный вывод. По культурным параметрам древний Крит и Микенская Греция были одной цивилизацией, а вот общественные системы у них существовали разные. У критян правила каста жрецов, в материковой Греции под властью Микен — каста воинов. К наиболее ранним прототипам торговой цивилизации можно отнести города финикийцев (этого народа торговцев, мореплавателей и пиратов) в восточном Средиземноморье. Действительно, их поселения уже по всем параметрам напоминают классические торговые фактории, что является в науке общепризнанным фактом. Но встречался ли прототип подобного общества ещё раньше? Где самое первое место возникновения на карте кастовой формации собственников – протокапитализма?
Удивительно, но подобным типом государства была древняя Ассирия. Читатель может удивлённо спросить – «Древняя Ассирия известна, как предельно милитаристическое и агрессивное государство. Разве там правили торговцы?» История Ассирии занимает где-то полтора тысячелетия и делится на три периода – ранне ассирийский, средний и поздний. За столь продолжительное время эта культура несколько раз меняла свои формы. Но истоки её – город Ашшур, действительно возник, как торговая фактория.
Очаг древнейшей цивилизации Месопотамии – государство Шумера и Аккада было бедно древесиной и полезными ископаемыми. Всё это доставлялось с верховий рек Тигра и Евфрата, и предгорий, где лес был в изобилии, так же, как и залежи металлов. Издревле здесь возникали торговые фактории. Одна из них – город Ашшур, первые упоминания о котором относятся к границе второго и третьего тысячелетий до нашей эры. Этот город стоял на пересечении важных торговых путей из Месопотамии в Сирию и Иран, быстро рос и богател. Население там менялось, вливались новые этнические волны – хуриты, аккадцы, амореи, арамеи, однако в целом преобладала семитская раса и шумеро-аккадская культура.
Тип общества населения Ашшура неизменно сохранялся – в городе правила имущественная олигархия богатых купцов. Подобно крупной фирме, купцы города основали ещё множество филиалов - дочерних поселений и факторий от северной Месопотамии до Малой Азии, над которыми сохраняли свой контроль и патронат. Могущество и богатство этого центра ближневосточной торговли было велико: будучи не государством, а всего лишь городом, Ашшур вступал в дипломатические переговоры с другими державами, фараонами Египта - приносил им богатые дары. Даже двери дворцов и храмов города украшались золотом и серебром, настолько он был богат. Интересно, что эквивалентом обмена в торговле у ашшурцев выступало не золото или серебро, а свинец. Общественное устройство города, судя по дошедшим до нас источникам, носило следы явного разделения властей. Царская власть изначально отсутствовала, во главе города стоял ряд выборных должностных лиц. Во-первых - лиму, по правлению которого датировались годы. Обладатель данного поста заведовал экономикой города – казной, давал деньги в рост, руководил тамкарами (торговыми агентами города).
Далее – укуллум; в его ведении находился суд, земельные вопросы, административные должности. Порою он же был шишакумом – ритуальным правителем города, отвечавшим за соблюдение обрядов, храмовое хозяйство, общественное строительство. Власть администраторов формально ограничивалась народным собранием, но реально находилась в руках олигархии, название которой можно перевести как – «великие».
Пред нами классическая полисная система управления городом - гражданской общиной. Ассирийский Ашшур можно смело признать древнейшим очагом торговой цивилизации, существовавшим в таком качестве большую часть второго тысячелетия до нашей эры. Но сохранять эти формы на протяжении всей своей истории Ассирийцам не удавалось. В окружении государств-деспотий Древнего Востока у них всегда имелся соблазн пойти по воинскому пути, то есть прямой экспансии и военных захватов. И как только государства Ближнего Востока ослабевали, в Ашшуре неизменно складывалась, военная группировка, начинавшая войны с соседями.
Первым подобным политиком – милитаристом, был правитель Шамшиадад – он вёл обширные завоевания, пытался установить свою деспотическую власть, принял титул «царь множеств», подобно царям Вавилона. Он так же создал слой лично зависимых от себя воинов: «склонённых лиц», помимо традиционного военного ополчения. Но первая революция воинской касты внутри ассирийского общества закончилась неудачей. Шамшиадад был разгромлен царём Вавилона Хаммурапи. Ассирия подчинилась Вавилону. Далее город Ашшур подчинялся более сильным державам Востока, на протяжении долгого времени и занимался только торговлей, порою, правда, поднимая голову, и с разной степенью успешности пытаясь терроризировать соседей. Пик военной экспансии Ассирии выпадает на познеассирийский период, приходящийся на IX-VII вв. до н.э. Тогда с этим государством происходят крупные и интересные метаморфозы.
Вакуум власти на Ближнем Востоке после ослабления или падения крупных империй, дал Ассирии возможность вновь поднять голову, причём высоко, как никогда. Внутри государства складывается сильная военная партия, создаётся массовая и во многом передовая для своего времени армия. Человеческая цивилизация тогда только вступила в период раннего «железного века» но ассирийцы уже широко используют оружие из железа, а также ряд других новшеств. Допустим, ими, наряду с тяжёлыми колесницами, впервые широко применяется верховая кавалерия: хотя седло и упряжь тогда были ещё несовершенны и всадника часто прикрывали пешие воины, чтобы его в бою не спихнули с седла. Широко также применяется ассирийцами взаимодействие между тяжёлой и лёгкой пехотой. Последнюю часто сопровождали в сражении специальные щитоносцы. На высоте была и осадная техника, существовали сапёрные части для штурма крепостей и строительства переправ через водные преграды.
Вообще, зачастую торговые цивилизации, где правит элита из крупных собственников, способны создавать гораздо более совершенные и технически более оснащённые армии, чем государства, где правит каста воинов. Хотя, казалось бы, это парадокс. Общая косность и застойность военно-бюрократических систем распространяется там порой и на вооружённые силы. Касте же собственников, напротив свойственно быстро перенимать и практически применять все новейшие достижения своего времени.
Ассирийские цари в ходе ряда победоносных войн подчиняют себе весь Ближний Восток, то есть известные им страны, создав тем самым первую в истории человечества «мировую империю». Но характер завоеваний ассирийцев, равно как и их империя, были весьма специфичны. Во-первых, войны их носили крайне жестокий характер. Ассирийцы не просто завоёвывали соседние страны, - они разоряли их, уничтожали города, истребляя всё, что способно сопротивляться. Их нашествия оставляли после себя пустыню, а цари Ассирии хвалились в своих победных надписях и дворцовых рельефах тем, сколько тысяч людей они истребили. И не просто убили, а замучили — посадили на кол, сожгли и т д., сколько глаз выкололи, рук и ног отрезали. Как таковых, покорённых областей они к своему государству изначально не присоединяли, не сажали своих наместников, не облагали налогами. Либо полностью их разоряли, либо страхом нашествия заставляли более мелких владык приносить богатые дары и дань.
Подобная поверхностная и жестокая экспансия Ассирии выдаёт, то обстоятельство, что это государство не было классической империей создаваемой кастой воинов — военно-бюрократической системой. Это первая известная в мире колониальная империя, создаваемая кастой собственников — торговцев. Особенность её в том, что покорённые области и их правящий класс не присоединялись к метрополии, как равные провинции, а служили всего лишь объектом финансовой эксплуатации. В данном случае безудержного грабежа и вымогательства. Завоевания здесь становятся всего лишь коммерческим предприятием. Отсюда такая хищническая жестокость — стремление, как можно больше прибыли выжать за короткое время. Ассирия превратилась в большое пиратское гнездо, терроризировавшее районы древнейших цивилизаций, государство-паразит, хищный гибрид и аномалию цивилизации.
Внутри государства тоже не утихала борьба партий - военная группировка противостояла торгово-жреческой. В конечном итоге эта борьба вылилась в то, что эти партии разделились на два разных города. Самоуправляемый город Ашшур остался центром торговой олигархии и вставшего на её сторону жречества (стал, по сути, государством в государстве). Военная же партия, во главе с царём основала новую столицу Ниневию — крепость и громадный военный лагерь, которую современники называли: логовом львов и городом крови. Но, несмотря на свирепость завоеваний, борьба покорённых народов против Ассирии не затухала. Постоянно возникали коалиции царств и народов, чтобы свергнуть её ненавистное владычество. Войны не утихали. Ассирийские цари чувствовали, что загнали себя в тупик крайнего милитаризма, и земля горит у них под ногами.
Последние их них пытались изменить государственную политику и даже переходили на сторону торгово-жреческой партии. Отсюда некоторая противоречивость их поступков. Так, царь Синахериб разрушил Вавилон – древнюю и почитаемую тогда всеми культовую столицу Междуречья – в 689 г. до н. э.,. Его сын Ассархаддон восстановил и отстроил город заново. Последние цари Ассирии пытались, подобно другим восточным царствам, вводить на покорённых землях наместничества, привлекать часть элит покорённых народов на свою сторону. Но это уже не помогло. Ненависть к завоевателям уже укоренилась во многих поколениях. Народы почти всей известной тогда ассирийским царям ойкумены объединились против её владычества. Ассирия пала, Ашшур и Ниневия были разрушены.
Так закончилась история первой колониальной империи в мире, как предостережение всем последующим. Древняя Ассирия оставила потомкам тип совершенной военной организации, заимствованной затем целиком персами - империей Ахеменидов, которая уже была классической восточной деспотией и военно-бюрократической империей касты воинов. А так же образцы своего искусства, потрясающие своим абсолютно естественным и непринуждённым зверством. Штурмы крепостей, вереницы связанных пленников, посаженные на колья люди, горы отрезанных рук и голов, пиры царей под деревьями, украшенными отрубленными головами их врагов, охоты на львов, где яростные животные изображены с потрясающе выразительной пластикой ярости и смертельной агонии – всё это с простотой, но величайшей выразительностью передают сохранившиеся до нас барельефы дворцов Ниневии.
Удивительно, но более всего древняя Ассирия и её судьба напоминает историю нацистской Германии. Германия перед началом второй мировой войны, также была обществом целиком капиталистическим. Но внутри неё созрела своя «партия войны», как союз армии, имперской бюрократии и нацистской партии Гитлера. Приход последней к власти также вылился в хищническую агрессию. Причём схема господства Третьего рейха в Европе была аналогична древней Ассирии на Ближнем Востоке. Многие европейские страны были либо союзниками нацистов, либо покорены ими. Последние просто безжалостно экономически эксплуатировались. Зачастую местному населению устраивался форменный геноцид, с целью полностью подавить и поработить его. Ни о каком включении в империю завоёванных территорий речи и не шло. Разве что только после освобождения этих земель от коренного населения для немецких колонистов. Но Третий рейх всё-таки не был классической военно-бюрократической империей касты воинов, таким был сталинский СССР.
Гитлеровская Германия – это пример капиталистической, собственнической колониальной империи, зашедшей в тупик крайней милитаризации. Подобно Древней Ассирии, против этого государства-монстра объединились народы. Несмотря на запоздалые попытки Германии измениться в конце войны, т.е. стать классической военно-бюрократической империей, выражавшиеся в социализации экономики, привлечении военных элит разных стран на свою сторону, было уже поздно. Тупиковое ответвление цивилизации было растоптано соседними империями, а память о нём, подобно памяти о древней Ниневии, «логове львов», проклята.
Но с гибелью Ассирийской державы колониальные империи на Ближнем Востоке до конца не исчезли. Нововавилонское царство халдейской династии, наследовавшее ей во многом, по структуре было очень похоже на колониальную державу. Единственное отличие заключалось в том, что если в Ассирии военная партия длительные периоды была главенствующей и правящей, то в Вавилоне она изначально была подчинена имущественной олигархии богатых торговых городов и могущественному жречеству, бывшему на её стороне. Власть царю вручалась жрецами ежегодно, после прохождения им специальной унизительной церемонии, подчёркивающей его подчинённое положение. Целый ряд богатых торговых городов Междуречья во главе с крупнейшим и богатейшим Вавилоном были самоуправляемыми городскими общинами, и царская власть на них не распространялась. Царю оставались для правления только завоёванные территории и армия, большей частью состоящая из солдат-наёмников.
В этот период город Вавилон достигает своего максимального расцвета. Это первый город в истории человечества, который в ту эпоху достигает численности в один миллион человек. Кроме него за весь период Древнего мира подобной населённости смог достичь только императорский Рим. Вавилон той эпохи - гигантский мегаполис, центр международной торговли, государство в государстве, окружённый колоссальной крепостной стеной из сырцового кирпича и украшенный красивейшими храмами — зиккуратами. Крупнейший из них знаменитая Эттеменанки — вавилонская башня, посвящённая главному божеству города Бэлу-Мардуку. Уже тогда жрецы Вавилона провозглашали этого бога единственным существующим, а прочих богов лишь его эманациями. Вавилон был главным городом вселенной. Его бог уже претендовал на то, что бы стать единственным в ней.
Особенность социальной структуры Вавилона заключалась в том, что правившая в нём финансовая олигархия была неразрывно связана со жречеством. Храмы были ни чем иным, как крупными фирмами и банками, проворачивавшими масштабные сделки, дававшие деньги под проценты, владевшими крупной недвижимостью: землями, ремесленными мастерскими, торговыми лавками. По сути, жреческие корпорации Вавилона, были одновременно и финансовыми. Но наряду с собственностью храмов, найденные археологией документы (клинописные таблицы) доказывают существование там развитой частной собственности и имущественного права. Множество юридических сделок, торговых договоров, свидетельств о покупке частными лицами недвижимости, имущественного сутяжничества - всё это сохранило до нас время, поскольку документы в виде глиняных таблиц устояли перед его разрушающей силой. Существовали в Вавилоне и целиком частные, не-храмовые крупные финансовые организации: например, торговые дома семейств Эгиби и Мурашу, бывшие очень влиятельными.
Из всего выше перечисленного многие учёные уже сделали вывод о том, что структура общества Вавилона халдейской династии (поздневавилонское царство), была аналогична полисной структуре античных обществ. Как и ассирийский Ашшур, древний Вавилон был самоуправляемым городом - государством в государстве внутри своего же царства, где правила имущественная олигархия, тесно переплетная со жреческой прослойкой. Удивительно, но подобное – «особое» положение Вавилона в ту древнюю эпоху, очень похоже это на статус современной Москвы внутри государства Российская Федерация. Будучи столицей громадной империи, этот город - громадный финансовый и экономический центр, одновременно похож на какое-то отдельное государство, отличное от остальных территорий своей же страны по уровню жизни, правовому и экономическому статусу.
Но продавшееся власти золота жречество и погубило Вавилон. Могущественные цари этого государства Набопаласар, Наувуходоносор, Набонид тяготились своей зависимостью от корыстных служителей культа. Последний даже пытался восстать против них — перенёс свою ставку из Вавилона в один из небольших городков, видимо, чтобы избавиться от ежегодной церемонии передачи царского титула. Пытался царь Набонид провести и религиозную реформу, противопоставив культу вавилонского Мардука, культ бога луны Сина. В отместку жреческая олигархия вступила на путь прямого предательства Набонида и его сына, полководца Валтасара. Они сдали Вавилон вторгшемуся врагу — царю персов Киру в 538 г. до н. э. Измена, созревшая среди торгашей Вавилона, сделала ненужной циклопические оборонительные стены этого великого города.
Персидская империя изначально, по своей модели, ни чем не отличалась от ассирийской. Но поскольку персы были хоть и воинственным, но гораздо более отсталым в развитии и малочисленным народом, чем покорённые ими страны, то колониальную империю им построить не удалось. Они вынуждены были идти на компромисс с элитами покорённых народов, привлекать их к управлению, создавать бюрократическую систему, налаживать систематическое налогообложение подданных. Персидская империя Ахеменидов – это уже классическая военно-бюрократическая система, создаваемая кастой воинов — которая сложилась там из отдельного этноса — персов. Подобное явление часто наблюдалось и в других империях, когда правившая элита одновременно была и отдельным народом, порой гораздо более диким, а следовательно и воинственным, по сравнению с покорённым им населением.
Характерно, что персы оставили неприкосновенной внутри своей империи касту собственников. Города — торговые и финансовые центры, как Вавилон, и ряд других пользовались у них по-прежнему правами самоуправления. То есть являлись как бы государствами в государстве — олигархическими полисами внутри империи. Интересно, что евреи, которым персидские цари разрешили вернуться из вавилонского плена, и вновь отстроить город Иерусалим и храм, стали подобно другим торговым центрам Междуречья, так же самоуправляемой храмовой общиной. Там так же безраздельно правила имущественная олигархия, неразрывно связанная со жречеством. Храмовый комплекс Иерусалима, так же, как храмы Вавилона, представлял собой что-то вроде банка. Через многочисленные еврейские общины на Ближнем Востоке, бывшие одновременно, как бы его дочерними фирмами, храм вёл торговые и финансовые операции.
Таким образом, мы пришли к выводу, что возникновение касты собственников и первые очаги её господства, как и многие другие новшества человеческого общества, связаны с Месопотамией, этой истинной колыбелью культуры и цивилизации, во всех своих проявлениях: как блестящих, так и зловещих. Отличительной чертой древнейших очагов собственнической формации в древнейшем районе цивилизации – Месопотамии и на Ближнем Востоке было то, что имущественная олигархия там выделилась непосредственно из жреческой прослойки и в значительной мере долго сохраняла с ней корпоративную связь. Жрецы древнего Вавилона – это классический пример слуг «золотого тельца», употребивших свои дарования и власть на служение богу финансового могущества.
Но определённо, что расцвет «цивилизации золота» – торговли и собственности, связан с бассейном Средиземного моря, выступавшего не только как одна из колыбелей культуры, но и в качестве самой удобной торговой коммуникации. Изрезанность берегов, наличие множества удобных островов и бухт, соседство с благоприятными природными ландшафтами и мягкий климат – всё это предопределило роль Средиземного моря, как моста торговли и взаимодействия культур. И именно в этом регионе правление касты собственников в эпоху древнего мира достигло своего зенита в облике цивилизации античности. Но Эллада и её полисы не явились новшеством. Им целиком предшествовали торговые фактории финикийцев — самоуправляемые города-государства.
Финикийские города Угарит, Арвад, Тир, Сидон, Библ были факториями, неразрывно связанными с морской торговлей. Помимо торгового посредничества, развито было в них и ремесло — изготовление изделий из стекла, окраска тканей пурпуром морских раковин. Умелые мореходы, торговцы и пираты – финикийцы обогатили человеческую культуру целым рядом достижений: например, изобрели алфавит — удобный способ скорописи необходимый касте собственников, взамен громоздкой ритуально-мистической иероглифики жрецов. Первыми они ввели многовёсельные палубные суда — финикийское слово галера вошло во все языки.
Как особый признак формации собственников: финикийцы широко использовали частнособственническое рабство. Собственно они стали первыми массово использовать рабов в качестве гребцов на судах. Торговля у них шла рука об руку с пиратством. И по всему Средиземному морю они получили дурную славу охотников за людьми и работорговцев. Вообще финикийцы были неразрывно связаны с морем, даже их города чаще всего находились на небольших прибрежных островках. Под защитой сильного флота они были неприступны для сухопутных армий. Подчиняясь формально Ближневосточным империям, города финикийцев оставались, как и прочие гражданские общины и торговые олигархии, самоуправляемы. Финикийцам сопутствовал и другой яркий признак цивилизации собственников — торговая колонизация. Их города основывали массу торговых факторий по всему Средиземноморью, дублировали экономику и общественное устройство своих «материнских» поселений, сохраняя с ними связь, подобно филиалам фирм с центральными корпорациями. Хотя некоторые из колоний, например, Карфаген, затем превосходили по масштабам своих основателей.
Общественное устройство финикийцев в целом было типично для торговых гражданских общин. Характерно, что отдельным народом — нацией – финикийцы себя не считали, признавая себя только гражданами того или иного города. Хотя в некоторых старых финикийских городах сохранялась власть царей, но очевидно, что реальной власти они не имели, будучи скорее ритуальными фигурами — своеобразным пережитком царя-жреца первобытной древности. В дипломатических договорах с Египтом, как правило, упоминается не царь, а «народ» того или иного города. Несомненно, что подобно другим крупным ближневосточным центрам, в экономике финикийских городов большую роль играло храмовое хозяйство города, хотя явно меньшую, в отличие от Вавилона и других центров Междуречья. Частная собственность у финикийцев, очевидно, преобладала над экономическим могуществом храмовых корпораций.
Особенно выражено структура торговой и собственнической цивилизации проявляется в самом крупном и могущественном городе финикийцев — Карфагене, выросшем из небольшой торговой колонии на побережье современной северной Африки, в районе, где сейчас находится Тунис. Этот город интересен тем, что смог выйти за рамки просто торговой фактории и превратиться в крупную колониальную империю, претендовавшую на господство во всём западном Средиземноморье. Карфагеняне сумели подчинить себя целый ряд племён северной Африки, Испании, островов Средиземного моря — Балеарских, Сардинии, Сицилии, Корсики; содержали многочисленный военный флот и профессиональную армию из наёмников. Не ограничившись одной лишь посреднической торговлей, это государство стало первым в мире классическим рабовладельческим. Именно карфагеняне стали первыми использовать труд рабов в товарном сельском хозяйстве. Тип землевладения в виде крупных латифундий, поставляющих продукты земледелия на городские рынки и обрабатываемых с помощью массового применения рабского труда – это тоже изобретение Карфагена.
Практику рабовладельческих латифундий после победы в Пунических войнах заимствовали римляне. Они даже специально перевели на латинский язык научный трактат карфагенского плантатора Магона об организации подобных хозяйств и способах наиболее рациональной их эксплуатации. По общественному устройству Карфаген был классической олигархической республикой. Хотя там формально сохранялось народное собрание, но реальной власти оно не имело. Власть была в руках совета, состоящего из наиболее крупных торговых и имущественных воротил. Этот коллегиальный орган выбирал из своего состава должностных лиц — суфетов, на определённый срок и распределял между ними властные полномочия.
Подобно многим имущественным олигархиям поры своего расцвета, Карфаген уже не нуждался в военной службе граждан-ополченцев. Соответственно не играли большой роли городские низы и в политике, поскольку не представляли вооружённой силы. Армия состояла целиком из наёмников, под командованием полководцев из знати города. Подобно другим обществам формации собственников армия эта была во многом технически передовой для своего времени — широко использовались боевые слоны, тяжёлая пехота по греческому образцу, лёгкая и мобильная кавалерия африканцев, не говоря уже о самом совершенном военном флоте. Но морально армия была не очень устойчива, как и всякая армия наёмников — дралась пока платили, часто наёмники поднимали бунты.
В духовном плане и финикийцы, и карфагеняне мало чем отличались от нации, от которой они вели своё происхождение — семитских народов Ханаана. Религия их была таким же классическим язычеством — поклонение Ваалам и Астарте с обострённой чувственностью — оргиастическими обрядами и кровавыми человеческими жертвами. Словом, древние финикийцы и их наиболее могущественное государство – Карфаген структурно являлось античным обществом, хотя культурно было совершенно непохоже ни на древних греков, ни на римлян.
В заключение можно сделать вывод: вопреки устоявшемуся мнению о том, что города – гражданские общины, где правила имущественная олигархия, есть признак античной цивилизации, можно заметить, что формация собственников проявляет себя в истории гораздо древнее. Первые очаги кастовой формации собственников появляются впервые на Ближнем Востоке, на рубеже II и III тысячелетия до н. э.
Истоки её, так же как и других общественных систем, проистекают из древнего Междуречья – этой колыбели человеческой цивилизации во всех её формах. Если города-храмы древних шумер можно отнести к жреческой — культовой цивилизации, государство Саргона Аккадского - классическая империя касты воинов, то Ассирия — древнейшая торговая фактория Ашшур - это первое проявление в истории общественной формации собственников — имущественной олигархии. Ассирийская же держава - первый пример колониальной (экспансионистской), а не воинской (военно-бюрократической) империи. Более того, каждая из культур - цивилизаций, которые создаёт человечество, способна, в зависимости от исторических условий, менять свою кастовую структуру. Нет изначально народов агрессивных, завоевательных, как и нет наций только торговых. Всё зависит от того, какая властная элита (каста) захватывает там основную власть, заставляя всех остальных соплеменников подражать себе — быть либо лукавыми торговцами, либо храбрыми воинами, либо созерцательными мистиками. Человечество в целом одинаково, и делится в первую очередь не на государства, народы, этносы, племена, государства, а на социальные страты — касты, определяемые по отношению к той или иной форме власти, типологии господства и подчинения.
