В чём скрыта основная движущая сила исторического процесса?

Множество копий сломали учёные вокруг этого вопроса. Древнейшее объяснение различных событий потрясавших человеческие общества в разные периоды истории – «Так богу угодно».

Подобная постановка вопроса доминировала у авторов исторических сочинений издавна. Или как вариация этого представления: историю творят деяния великих личностей – завоевателей, полководцев, пророков, реформаторов, не без помощи высших сил естественно. Первым научную определённость в вопрос о движущих силах исторической эволюции внёс великий Карл Маркс.

Будучи одновременно философом и экономистом, он естественно на философский вопрос о заводной пружине развития человеческих обществ, взглянул сквозь призму экономики.

Эта и ныне самая модная из всех наук, кажется, способна давать ответы на все наиболее острые вопросы развития человечества.

С точки зрения данной дисциплины очевидно – основной мотив, движущий деятельностью, как отдельных личностей, так и коллективов это материальная выгода. Эволюция же любого из человеческих обществ заключается в постоянной и изнурительной гонке за повышение уровня производства разнообразных благ и увеличение их потребления.

Это борьба неизменно детерминирует совершенствование орудий труда и эксплуатацию правящими классами непосредственного производителя, при сопротивлении последнего, разумеется (тезис о классовой борьбе). Карл Маркс ввёл эти известные и до него аксиомы в категорию основных движущих сил истории. И этому, безусловно, поверили все. Верят и до сих пор, порою отвергая самого Маркса. Этот бородатый философ превратил экономику из науки в своеобразный культ. И этому культу поклоняются до сих пор и враги Маркса, и его поклонники. Собственно мало кто и пытается опровергать главный постулат современности – « Человек это всего лишь функция производственного процесса, цель которого бесконечное увеличение потребления материальный благ каждой единицей данного процесса». Человек — винтик, придаток грандиозной социальной машины, просто функция, приспособленная для узкой специализации

Так ли это? Является ли экономика главным приводным ремнём исторической эволюции, а участие в процессе создания прибавочной стоимости главной целью отдельного индивида? Не фантом ли это — грандиозный миф, пленивший сознание ведущих интеллектуалов мира в последнюю эпоху? Может быть, пришло время вогнать секиру новой мысли под самый корень священного древа экономического культа? Тирания идола массового производства, приковавшего к своей колеснице человечество? уже созрела для того, чтобы рухнуть.

Казалось бы — цель человека от начала его происхождения — борьба за потребление, проще говоря, желание как можно больше съесть. Древний охотник старался добыть как можно больше дичи, крестьянин - вырастить зерна, пастух — развести скота. А вождь племени, шаман, колдун, старейшина и прочие элитные слои всегда стремились присвоить долю от этого себе. В финале этой борьбы образовывался аппарат отчуждения и присвоения — те государство в виде надсмотрщиков с палками, воинов в перьях, писцов со свитками и т.д.

Примерно так, с разными оттенками теоретической сложности и остроты трактуется теория происхождения государства во всех современных учебниках до сих пор. Но современные этнографические, исторические, археологические и прочие исследования опровергают этот миф. Действительно, у всех древнейших коллективов были лидеры и вожди. Но неизменно наблюдалась такая закономерность: лидером кровнородственной общины становился наиболее хитрый, опытный и ловкий добытчик. Но, что интересно, принося более всех добычи в общий племенной котёл, он, тем не менее, получал из него ни чуть не более, чем все.

Распределение благ в догосударственных обществах происходило не по принципу - кто больше внёс, а с учётом - кому больше надо, для выживания общины в целом. Допустим, большая доля могла выделяться женщинам и детям, чтобы в период голодовок не погибло потомство, а значит и будущее всего коллектива. То есть нормы потребления вовсе не были связаны с ролью в процессе добычи или с правящим статусом внутри племени.

Это и есть подлинные принципы первобытного коммунизма, предшествовавшие классообразованию. Так охарактеризовал этот строй Карл Маркс. Принадлежать к правящей элите было в этой системе экономически не выгодно — лидер стремился более всех добыть, нёс больший груз ответственности, чем все, получая при этом норму продукта наравне со всеми.

Тем не менее, претенденты на роль вождя в первобытном обществе никогда не переводились.

Почему?

Да потому, что в обмен лидер получал престиж, уважение и высокий моральный статус внутри коллектива (т.е. духовную власть). Как правило, это сопутствовало ещё с таким немаловажным добавлением, как повышенная благосклонность соплеменниц. И этот фактор полового отбора, наверняка, для мужчин племени, был гораздо большим мотивом в борьбе за власть, чем просто нормы повышенного потребления пищи. Значит, Маркс изначально отталкивался от неверных посылок в мотивах человеческой борьбы за власть: не потребление, а социальный статус - вот главная цель человеческой социальной активности.

Но с переходом к производящему хозяйству (земледелию и скотоводству), с точки зрения марксизма, картина социальной жизни радикально меняется: образуется прибавочный продукт, вожди и лидеры племени начинают его себе присваивать, а это, в свою очередь, прямая дорога к классообразованию и эксплуатации.

Однако пристальное изучение структуры архаичных обществ опровергает и этот тезис. С переходом к земледелию и скотоводству внутри крупных социальные общностей — племён, начинают выделяться большие семьи — роды, кланы. Как правило, этот процесс идёт параллельно с вытеснением матриархата патриархатом. Во главе родов стоят патриархи — старейшины. Подчас это далеко не самые старые мужчины в семье. Как правило, место лидера определялось достаточно сложным подсчётом ранга в системе кровного родства. Но и здесь назвать старейшину эксплуататором нет возможности. Он выступает здесь всего лишь распределителем общесемейной собственности и никакой прибавочный продукт лично в свою пользу не присваивает.

Куда же данный продукт девается?

Между крупными семьями неизбежно возникает конкуренция за моральный статус внутри племени (главы семей составляют общий совет старейшин - наиболее уважаемых авторитетов), целью так же является получение более выгодных женихов и невест для своей семьи, общий престиж рода и его роль в проведении общеплеменных ритуалов и религиозных обрядов. Способом добиться этого были щедрые раздачи подарков соплеменникам и совместная организация ритуальных празднеств для всей общины во время общеплеменных культовых обрядов и церемоний.

Проще говоря — наиболее уважается тот, кто больше потратит на торжества, раздаст в виде подарков другим семьям и не скупится на организацию общеплеменных культовых церемоний.

Семьи напрягали все силы, чтобы не отстать в щедрости от других, и этим обеспечить опять же престиж и уважение, которое конвертируется в моральный статус внутри племени, то есть, опять же - в духовную власть.

Опять мы наблюдаем ту же схему — власть экономически не выгодна, и средством её получения являются траты. Примерно та же модель борьбы за власть наблюдалась и в ранних античных полисах - там получение престижных общественных должностей, причем не оплачиваемых, достигалось путём затрат на увеселение сограждан — пиры и спортивные состязания.

Где же эксплуатация соплеменников племенной верхушкой? — Здесь ею и не пахнет. То, что отчуждалось от семей на «щедрость и престиж» возвращалось им же во время общих празднеств, поскольку потреблялось всеми.

Именно по этому у тех народов, которые сохранили множество архаичных обычаев с такой помпой, масштабом и затратами проводятся праздники и торжества. Особенно свадьбы и похороны, как два ключевых человеческих обряда — праздник жизни и праздник смерти.

Это есть своеобразное наследие «праздничной экономики» глубокой племенной и коммунистической древности.

Таким образом, именно власть, а не собственность, является главным объектом человеческих вожделений издревле. Высокий статус, занимаемый в обществе окружающем его, гораздо привлекательнее для индивида, чем узкоматериальное благополучие.

Вопрос почему?

Видимо, инстинкт власти непосредственно коррелируется с подсознательными движениями человеческой души — областью сексуального, и шире - с половым отбором. Власть - это самая сильная сексуальная магия, действующая на особей противоположного пола. О могуществе полового инстинкта, проявляющего себя во множестве сфер, порою очень далёких от непосредственного продолжения рода, много писал небезызвестный Зигмунд Фрейд. Видимо исследование этого инстинкта является и ключом к познанию многих социальных процессов и метаморфоз человеческой личности, проявляющихся в стремлении к обладанию социальной властью.

Но это тема уже отдельного исследования. Из всего же вышесказанного можно сделать вывод, - более того выдвинуть исторический тезис, который может лечь в основу новой теории общественного развития. Расшифровать данный тезис можно примерно так: Истоком и причиной исторической эволюции является борьба за социально доминирование индивида (те власть), во всём многообразии форм в котором эта борьба может проявляться. А так уж много вариаций власти, этой ключевой субстанции, двигающей на протяжении веков и тысячелетий весть грандиозный процесс человеческой эволюции?

Попробуем взглянуть на этот вопрос с теоретической точки зрения.

Очевидно, что власть как явление отчётливо делится на три типа.

1. Власть насилия (господство посредством угрозы и принуждения)

2. Власть экономическая (эксплуатация посредством изъятия труда производителя в обмен на материальное вознаграждение)

3. Власть духовная (добровольное подчинение людей какой-либо идее, обычаю или моральному авторитету)

Несложно заметить, что все древнейшие догосударственные общества, принципы существования которых были выше описаны, строились исключительно на власти духовной. Основными носителями её тогда были — род, племя и сакральный обычай. Прочие формы власти существовали тогда либо в зачаточном состоянии, либо вообще отсутствовали. Чаще всего нарушителей общеплеменных правил и традиций даже не убивали, а просто изгоняли из коллектива, что было почти равносильно смертному приговору. Власть насилия побеждает в тех обществах, где появляется такой институт, как государство. Собственно государство это и есть упорядоченная власть насилия, развивающегося в нём поэтапно — от самых примитивных форм — военно-феодальных, до самых сложных административно-бюрократических машин систематизирующих такой процесс, как насилие сложным законодательством и громоздкой канцелярией, стремящейся охватить все сферы жизни общества.

Экономическая форма власти ассоциируется, прежде всего, с капиталистической системой — товарным производством и экономической эксплуатацией. Но корни её скрываются гораздо глубже, чем нынешняя эпоха, последовавшая за промышленным переворотом. Она родом из античного, рабовладельческого общества, и впервые широко проявляет себя в областях восточного Средиземноморья — торговых факториях народа финикийцев, начала первого тысячелетия до нашей эры. Именно появление частного собственника, как юридической и экономической категории и товарного производства определило специфику данной общественной формации, основанной на власти золота. А поскольку современный капитализм наследник этой системы, в характеристике его легко перепутать причину и следствие. Действительно капиталистическое общество, в отличие от военно-бюрократического (те социалистического) ставит себе целью борьбу за увеличение индивидуального потребления материальных благ, символически выражаемых деньгами.Но необходимо отметить, что в данном обществе деньги являются всего лишь орудием воплощения в реальность власти собственности. Они лишь средство, а не цель.

Военно-бюрократические системы, как мы знаем, тоже использовали денежные знаки, могла там существовать порой и частная собственность. Но в этом типе цивилизации всё это являлось лишь второстепенным придатком к административной, бюрократической и военной власти и без прямой зависимости от неё не функционировало. Классическим примером подобных систем являлись, как уже упоминалось, - социалистические. Они, в свою очередь, тоже гораздо древнее, чем их ближайшие к нам воплощения в истории XX века. Данный принцип лежит в основе всех восточных обществ, начиная с цивилизации Древнего Египта, Месопотамии и Китая — это нераздельное существование власти и собственности. Лишь принадлежность или близость к государственной власти даёт доступ к материальным благам.

Только при капитализме, как общественной формации собственников, сама собственность приобретает самодовлеющее значение, и возникает соблазн взглянуть на всю историю человечества, как на некий полигон борьбы за неё и связанные с ней материальные блага (как это сделал Карл Маркс). Но если взглянуть глубже, можно заметить, что даже и при капитализме собственность служит лишь инструментом, для приобретения всё того же общественного престижа, те власти.

И если в обществе первобытного коммунизма высокий общественный статус индивида определялся обычаем, жизненным опытом и моральными качествами, то при капитализме он фиксируется символами престижного потребления — обширными домами, дорогими машинами, ювелирными изделиями и прочими статусными предметами и возможностями. Очевидно, что сами по себе предметы роскоши не будут иметь для буржуа никакой ценности, окажись он вдруг один на необитаемом острове. Символы престижного потребления (машины, яхты, ювелирные изделия и т.д.) созданы только для того, что бы их видели. Излучать своим видом власть собственности, демонстрировать возможности своего обладателя - вот подлинное предназначение этих вещей.

Даже подпольный миллионер или какой-нибудь ужасающий скряга ценит не деньги сами по себе, а некую скрытую в них потенцию власти, просто подменяя цель средством. Таким образом, мы пришли к выводу о том, что не только в первобытном обществе, но и в классовых и сословных системах - у буржуазии, бюрократии, военного сословия, прямо или косвенно главным смыслом существования является борьба за власть. Всё прочие устремления являются либо побочными мотивами, либо средством борьбы за эту самую власть. Власть же, в свою очередь, как некая «магическая» субстанция, способна к метаморфозам, проявляя себя в трёх возможных ипостасях — власти духовной, власти насилия и власти собственности.

Отсюда вывод: какая элита правит, такого типа и экономика доминирует. Политическая надстройка определяет экономический базис, а не наоборот. Экономика есть и всегда будет отражением власти. Соответственно, можно прийти к логическому выводу: раз типов власти выделено только три, соответственно, должны существовать три экономические модели - некие базовые конструкции систем производства, потребления и эксплуатации, красной нитью проходящие сквозь всю историю человечества.

В предыдущих исследованиях мною была затронута тема каст. Очевидно, что три формы власти совпадают с традиционным делением многих древних обществ на касты (жрецы — власть духовная, воины — власть насилия, торговцы — власть собственности). Следовательно, возможны только три типа правящей элиты во всех возможных видах человеческих сообществ. И три типа общественного устройства (кастовых формаций): правление брахманов, кшатриев и вайшью - воспользуемся этой индийской терминологией.

Необходимо отметить, что базовые экономические модели, связанные с правлением той или иной касты могут, как безусловно доминировать в обществе (пример - военно-бюрократическая система социализма, созданная кастой воинов-кшатриев в СССР, просто поглощала и изживала все прочие модели), так и выступать в значительном смешении с другими. Пример — современный Китай, где помимо ведущей роли государственной экономики бурно развивается и частный капитал — экономическая модель касты собственников-вайшью.

Следовательно, когда одна из базовых экономических моделей в каком-либо обществе доминирует, остальные либо выживаются на экономическую периферию, порою почти полностью, как госпредприятия в чисто либеральной классической модели капитализма, либо включатся в базовую экономическую модель в качестве дополнения, порою достаточно весомого. Сейчас государство играет большую роль даже в экономиках ведущих капиталистических стран. Но неизменно соблюдается такая закономерность во всех обществах и государствах: какая каста правит, тот и тип экономики лидирует. Проанализируем каждую из трёх возможных базовых экономических моделей более подробно.

Экономическая модель кастовой формации собственников 

Начнём с той, которая, безусловно, доминирует в наше время, то есть с капитализма. Или если следовать нашей терминологии базовой экономической модели касты собственников - вайшью.Корни данного экономико-политического устройства гораздо глубже, чем может показаться на первый взгляд, и уходят в первое тысячелетие до нашей эры, хотя возможно могут прослеживаться и древней.Хотя из всех трёх кастовых систем эта наиболее поздняя, и появляется на свет вследствие развития таких отношений, как торговля.

Первыми очагами древнего капитализма были финикийские города-государства на восточном побережье Средиземного моря - Угарит, Тир, Сидон, Библ и др. Несколько позже инициативу у них перехватили торгово-ремесленные полисы античной Греции — Коринф, Милет, Смирна, Родос, Афины и др.Социумы подобного типа возникают, как правило, на пересечении торговых путей и караванных маршрутов. Чаще всего это морские порты, хотя и не всегда. Поскольку водный путь транспортировки грузов, несмотря на угрозу штормов и пиратов, гораздо дешевле и быстрей,чем сухопутный.

Сама торговля, как вид деятельности, даёт большой простор для частной инициативы. В труде земледельца и скотовода древний человек всегда зависел от коллектива. В торговле же уже один индивид, на свой страх и риск, может пускаться в коммерческие предприятия, устраивать сделки, давать деньги в рост под проценты. Соответственно и прибылью он может распоряжаться сам, не завися от коллектива. Так появляется частная собственность, и отдельный индивид уже может выйти на экономическую сцену, как самостоятельная величина.

Частная собственность, это именно тот принцип экономических и юридических взаимоотношений, появление которого производит революцию во всех архаичных обществах, складывается новый тип элиты (касты) — обладатели этой самой собственности. Когда же данной прослойке удаётся захватить власть, возникает совершенно новый тип общества — кастовая формация собственников, которая, называясь капитализмом, прекрасно существует и по сей день.

Для данной общественной формации характерно разделение общества на имущественные классы, стремление к представительной (республиканской) форме правления и политическому равноправию полноправных граждан (гражданское общество). Именно эта форма правления наиболее полно обеспечивает экономическое и политическое господство касты собственников (буржуазии). Истоки возникновения цивилизации этого типа неплохо изучены — история античных обществ, равно как и пик её развития — современный капитализм, исследованы учёными на всех этапах буквально под увеличительным стеклом.

Более того, многие исследователи уже давно заметили поразительное сходство древней античной цивилизации с современным капитализмом во множестве сфер. Это и наличие товарного производства, развитие торговли и коммуникаций, расцвет науки, республиканская форма правления, система комплектования вооружённых сил не из узкой аристократической прослойки, а ополчения свободных граждан. Даже в сфере культуры можно провести множество параллелей — культ массовых спортивных состязаний, появление светского профессионального искусства для широких масс.Всё это общие признаки кастовой формации собственников, как в древности так и в наше время.

Камнем преткновения считается обычно тот факт, что в античную эпоху широко было распространено рабство. Это дало даже основание Карлу Марксу выделить в её в особую формацию — рабовладение. А при капитализме эксплуатируют вроде не рабов, а наёмных рабочих. Во-вторых, в Древней Греции и Риме действительно достигла высот наука, но её достижения в массовое производство, как правило, не внедрялись, обходясь ручной и кустарной стадией развития ремесла. Т.е. промышленный переворот так и не случился, в то время, как современный капитализм с XIX века перешел к более высшей стадии - разделению труда на основе машинного производства.

Всё это давало основание утверждать, что античное общество не есть предтеча капитализма, а является более примитивной общественной формацией — рабовладением. Развенчаем этот миф: действительно рабов в условиях современного машинного производства не эксплуатируют. Такой формы общественных отношений, когда человек, сам выступает в роли орудия труда, находящегося в частной собственности, как скот, сейчас не наблюдается. Но допустим некоторые страны на заре капитализма вполне использовали самое настоящее рабство, причём в товарном хозяйстве. Опять же не какие-то экзотические государства, а например, цитадель современного развитого общества США — рабство негров южных штатов на хлопковых плантациях. Или часто встречалась эксплуатация рабов на рудниках допустим в Бразилии. Всё это существовало на базе не феодальных, а чисто капиталистических отношений.

Куда же исчезли рабы затем?

Выгоднее просто оказалось их заменить машинами и механизмами. Именно машины выполняют в современном обществе функцию рабов. В остальном же система не изменилась. Почему же этого не произошло в Древней Греции и Риме? Получается, что рабовладельческая-античная цивилизация средиземноморских городов - гражданских полисов, была тем же капитализмом просто на его самой ранней стадией (до фазы промышленного переворота), и так и не поднялась на более высокую ступень.

Что помешало произойти этому переходу? Протокаста собственников была подчинена кастой воинов, как это случалось часто в человеческой истории, и это затормозило её прогресс. В Греции эту роль выполнили завоевания Александра Македонского, и возникновение огромных эллинистических держав — восточных (воинских) в основе, но с греческой правящей верхушкой. На западе же Средиземноморья эту же роль сыграла империалистическая политика Рима. Каста собственников не смогла противостоять усилившемуся военному сословию и была просто пристёгнута, как подчинённый элемент к колеснице грандиозных завоеваний и процессу создания империй.

Действительно зачем совершать промышленный переворот и широко использовать труд наёмных рабочих, когда успешная завоевательная политика империи даёт постоянный приток дешёвых рабов? К тому же огромные рынки сбыта — существование многочисленных варварских племён и восточных государств лишали производство жёсткой необходимости интенсификации. История древней Греции и Рима это история капитализма придушенного на взлёте. Поздняя Римская империя это уже типичное восточное - военно-бюрократическое (кшатрийское)государство. После кризиса третьего века нашей эры — тотальной смуты и междоусобных войн внутри Римской империи товарное производство сокращается, города пустеют, ремесло сосредотачивается в крупных поместьях, то есть из товарного переходит в категорию на заказ. Рабы же сажаются на землю в виде колонов, те крепостных. Перед нами уже экономика феодального общества.

С гибелью Римской империи и наступлением Средних веков процесс феодализации, т.е. превращение Европы в зону кшатрийской военно-феодальной формации, завершается.Но, спустя несколько веков после этого грандиозного кризиса, очаги раннего капитализма появляются в Европе вновь. Возникновение повсеместно в XI -XIII веках самоуправляемых городов — коммун, как сосредоточения товарного ремесла, управляющихся выборными городскими общинами, было, по сути, возрождением городов-полисов по образцу античных. Некоторые из них разрастаются в крупные самостоятельные государства - Генуя, Венеция, Флоренция. Вокруг одних складываются небольшие государства, другие начинают колониальную экспансию, а некоторые объединяются во влиятельные торговые союзы со своей армией, флотом и дипломатией — Ганзейский торговый союз северогерманских городов.

Хотя общества подобного типа в средневековье встречаются не только исключительно в Европе. Видимо большой колониальной империей возникшей на маршруте Великого шёлкового пути был Хазарский каганат. Торговыми республиками были северорусские города Новгород и Псков. Все вышеперечисленные очаги раннего капитализма средневековья, подобно своим античным прототипам, так и не выходят за рамки ранней стадии своего развития. Большинство из них, до конца своей истории не смогут стать независимыми от воинского сословия, т.е. подчинению власти феодалов и государств.

Но если отвлечься от частностей проявления подобных систем, и выявить некие общие закономерности — наблюдается примерно такая картина. Несмотря на огромный вклад, который вносили общества раннего капитализма в развитии техники, распространение знаний и расцвет культуры, большинство из них с экономической точки зрения представляли собой некоторым образом паразитическое явление.

Чем издревле торговали подобные фактории? В основном предметами роскоши — пряностями, и благовониями, дорогими тканями и изделиями ремесла, рабами. Всё это предметы потребления высших классов. Их обращение абсолютно не влияло на суть общественных отношений у народов, которые покупали эти товары. Наоборот, чаще всего стремление к господствующих классов к повышению своего престижного потребления приводило их к кризису. Правящие слои племенных, феодальных и военно-бюрократических обществ, что бы покупать все эти блага увеличивали эксплуатацию, развязывали войны. Всё это усиливало нестабильность и ускоряло кризисы данных консервативных (застойных) обществ.

К тому же что бы существовал подобный «полис», по образцу античного нужна была во много раз большая по сравнению с ним, количественно населённая периферия, которая бы служила объектом неравноценной торговли.

Т.е. дорогие игрушки в виде предметов роскоши обменивались, допустим, небольшим городком греческих колонистов у больших масс племён, допустим скифов или кельтов на необходимые ресурсы (продовольствие, скот, рабов металлы и т. д.). Торгово-ремесленная фактория, как бы паразитировала на этих племенах.В итоге для содержания одного жителя полиса нужна сотня, а может быть и больше туземцев-потребителей.

Интересно, что подобная закономерность наблюдалась и наблюдается и в более развитых капиталистических обществах близких к нашему времени. В Англии эпохи промышленного переворота в первой половине XIX века, самые большие капиталы делались на табаке и чае. Т.е. тех продуктах, без которых люди обходились веками, и теоретически могут и не потреблять вовсе.

Сутью капитализма всегда был неравноценный обмен. Символически его можно выразить так: зеркала, бусики и «огненная вода» в обмен на дорогие ресурсы и материалы. Именно эта разница: цен на ресурсы и готовый товар создаёт «ножницы» неравноценной торговли и генерирует капитал, который скапливается в руках узкого слоя буржуазии, создавая эффект богатства и процветания подобных обществ. Порою капитализм вообще способен воспроизводить замкнутые экономические циклы абсурдные по сути, наподобие финансовых пирамид. Допустим, это так называемая треугольная торговля в Карибском море в XVIII веке. На плантациях Кубы выращивался сахарный тростник, из него гнали ром. Ром везли в Африку и покупали на него у негритянских племён рабов для тех же сахарных плантаций.

Этот замкнутый круг приносил огромные барыши всем участвовавшим в нём дельцам. Следствие этого — спаивание и разложение коренного населения Африки — войны племён для захвата рабов. Англия в первой половине XIX века массами сбывала в Китай опиум, что в итоге привело к упадку его экономики, опиумным войнами и кризису политической системы. Всё это лишь небольшой перечень «подвигов» раннего капитализма, которые легли в основу современной развитой и высокоморальной буржуазной цивилизации. И, несмотря на то, что развитый капитализм вовлёк в сферу обмена и продажи не только предметы роскоши, но практически всё от зубочисток до космических технологий, принцип неравноценной торговли здесь так же сохранился. Дорогие изделия меняются на дешевое сырьё и ресурсы, что бы обеспечить всё те же «ножницы» неравноценной торговли. Клуб современных промышленно развитых стран остаётся по прежнему вариацией всё того же древнейшего «полиса», существующего за счёт туземной периферии, служащей объектом скрытой эксплуатации.

На основании вышесказанного довольно лицемерно выглядят попытки современного Запада экспортировать свой тип цивилизации вовне, т.е. свободную экономику и политическую демократию в страны развивающиеся. Всё население земли однозначно не может присоединиться к избранному числу жителей «полиса», поскольку тогда жителям его не с кем будет вести неравноценную торговлю. Уровень потребления материальных благ развитых стран, по определению не может быть для всех.

Чаще всего делается исключение только для узкой прослойки элиты в эксплуатируемой стране — компрадорскую буржуазию и верную себе бюрократию верхи развитых стран порой действительно интегрируют в свой круг. Основная задача клуба «избранных» в мире — заставить слабо развитые страны открыть свои рынки для сбыта и предоставить ресурсы для эксплуатации.

Классическим примером страны «донора», для жителей правящего миром «полиса» является современная Россия. Наша страна с периода распада СССР почти полностью уничтожила свою производящую индустрию и существует большей частью за счёт вывоза природных ресурсов. Теоретики же либеральной экономики утверждают, что в этом и заключается суть международного разделения труда. Действительно это разделение есть, но оно происходит явно с преференцией в чью-то пользу.

Экономическая модель кастовой формации воинов

Описав в общих чертах, принцип базовой экономической модели, которую создаёт власть касты собственников, можно приступить к описанию экономической модели создаваемой другой кастой — воинами (кшатриями). Суть данного правящего класса заключается в обладании властью основанной на механизме насилия, те государстве. Поскольку государство, как таковое представляет из себя ни что иное, как машину организованного насилия. Но ведь общество, которое создаёт каста собственников то же обладает системой подавления. Соответственно должны быть там и свои «кшатрии». Но в структуре торговой цивилизации этот механизм лишается ключевой и ведущей функции, становясь лишь придатком, инструментом в руках правящей коллегии крупнейших собственников. С древности буржуазии требовались «кшатрии», но она не любила их, стараясь брать их откуда-нибудь со стороны. Зачастую во многих развитых республиках армия состояла из наёмников — поздние античные полисы, Карфаген. В древних Афинах уличную полицию комплектовали из рабов-скифов. Армии в большинстве республик состояли из ополчения граждан. Это не были кшатрии, несмотря на то, что они были вооружены и воевали, поскольку источником их существования была не война — в мирное время это были обычные крестьяне, ремесленники, торговцы. Именно складывание в большинстве республик вследствие их упадка, профессиональной касты военных, те кшатриев постоянно губило их. Рим обречён был превратиться в империю из республики, когда солдаты ополченцы из крестьян, в ходе военной реформы Гая Мария были заменены оплачиваемыми пролетариями (в римской терминологии: пролетарии - потерявшие собственность жители городского дна), те теми же наёмниками.

Именно попытка не допустить к власти касту воинов в буржуазных обществах, привела к такому институту, как разделение властей. Разделить кшатриев — военных и бюрократию, на соперничающие группы, поставить их под контроль коллегиальных выборных буржуазных органов, вот в чём суть этой идеи. Хотя получалось это зачастую не всегда успешно. Всякая буржуазия и в древних и современных республиках всегда старается не дать касте воинов сложиться в отдельное замкнутое сословие и пресекает их претензии на основную власть. Но бывали в древности, равно как и не так давно, общества и государства где каста воинов правила. Более того, она их создавала.

Названия подобного типа систем многочисленны. Карл Маркс называл подобные формации азиатским способом производства, другие историки классифицировали их, как восточные деспотии, раннефеодальные, или просто феодальные общества. Другие называли подобные государства тоталитарными, социалистическими. Но, несмотря на множество названий схожесть подобных социумов в одном — там правила каста воинов: военно-бюрократическое сословие, либо военно-феодальная знать. Основным стержнем подобных систем было отсутствие частной собственности, либо существование её в подавленном и подчинённом государству виде. А так же вне экономическое принуждение к труду основного производителя, те угрозой силового, либо административного наказания.

Отличительной же чертой социумов с подобной структурой была и есть неразрывная связь между политической властью и собственностью, которые существовали там всегда неразрывно. Только принадлежность к государственной власти, либо феодальной аристократии даёт здесь право на распоряжение и пользование материальными ресурсами и благами. Утрата власти автоматически ведёт к утрате собственности и благ престижного потребления. Проще говоря, чиновник и феодал юридически не владеет, а лишь распоряжается собственностью делегированной ему вышестоящим по иерархии за службу. Причём чем бы он не распоряжался (землёй, зависимыми крестьянами, государственным ведомством, армией или казной и т.д).

Хотя и в государствах этого типа может встречаться достаточно развитая частная собственность и торговля. Но здесь она: если вообще не подавляется, то находится в очень большой зависимости от власти государства, либо военного сословия — юридически слабо защищена и существует под постоянной угрозой давления, образно говоря «силовых структур» и бюрократии. Естественно и частой угрозы экспроприации и вымогательства с их стороны. Вспомним хотя бы печальную участь многих еврейских торговцев и ростовщиков в средние века. Как же складывается подобная система? Она естественно так же выделяется из изначального племенного общества. Внутри древних родовых коллективов, нередко складывалась альтернативная система власти из банд молодых воинов во главе со своими вожаками. Это были своеобразные шайки, которые, пользуясь своей молодой силой и дерзостью, зачастую терроризировали односельчан, требуя себе неких больших благ и преференций. Кстати и в современных деревнях может случаться что-то похожее.

Поскольку такого института, как государство и милиция ещё не завелось, чтобы эту шайку обуздать, то она с течением времени превращались как бы в дополнительный институт власти внутри общины. И дальнейших путей развития её было два - либо эта банда всё-таки изгонялась односельчанами, как это бывало допустим с ватагами викингов, и уходила куда-нибудь странствовать и грабить. Или в условиях, когда такие шайки возникали повсеместно у соседних племён, эта ватага становилась нужна для защиты от подобных же шаек чужаков.

Именно тогда начиналась длинная полоса межплеменных войн и стычек, когда из общей массы выделялась наиболее сильная и сплочённая банда, с наиболее талантливым, властным и свирепым вожаком. Она естественно побеждала всех остальных, а кто-то заранее старался подчиниться и признать её первенство. Так возникала феодальная иерархия и такой институт, как государство. Зачастую подобные завоеватели вообще были этнически чужды покорённому населению, как например викинги в Киевской Руси, маньчжуры в Китае, ацтеки в Мезоамерике. Так формируется военная знать, которая в ходе своей экспансии и потребности в эксплуатации покорённых территорий, вынуждена усложнять систему своего господства и складывается постепенно в упорядоченное государство. То есть, обзаводясь законодательством, регулярным налогообложением, и централизованной администрацией. В отличие от имущественных классов на которые неизбежно распадается общество, где правит власть собственности, кастовая формация воинов — это, прежде всего сословное государство. Поскольку элита здесь всегда неразрывно связана с институтом государства и без него не определяется.

Формация власти насилия, подобно другим общественным системам способна в своём развитии проходить разные циклы, а помимо того, переживать фазы взлёта и упадка. В крайностях своих фаз этот тип цивилизации настолько полярно различается по своим характеристикам, что порою сложно за разными моделями социальных систем выявить, то что, несмотря на большую пестроту форм их объединяет один и тот же каркас — власть насилия. И соответственно элита в виде касты воинов. Кшатрий может представать в разных ипостасях - спесивого феодала, знатного аристократа, благородного рыцаря, так и чиновника, бюрократа — госслужащего (прожженного интригана и казнокрада, хотя и не всегда), - но, тем не менее, не менять своей сути. Иерархия: система ценностей, основанная на господстве и подчинении — это объединяющая их всех мораль.

И соответственно эпоха рыцарства — феодальная раздробленность, не есть следствие какой-то отдельной социально-экономической формации, а просто результат распада и кризиса централизованного государства, на пути сложения нового из феодального хаоса. Подробнее проанализируем экономические особенности кастовой формации воинов. Политические надстройки её в виде государств, были многолики и непрестанно менялись с течением времени. Экономические же характеристики и признаки неизменно дублируются сквозь века и на разных континентах

Как уже упоминалось — суть её - внеэкономическое принуждение к труду основного производителя. При этой модели экономики население живёт натуральным и полунатуральным хозяйством, торговля не развита или существенно ограничена. Денежному обмену порою сопутствует административное распределение продукта в виде натуральных раздач (пайки, карточки и т.д.). Ремесленники или производство работают не на рынок, а на заказ, чаще всего государственный. А поскольку финансовая сфера здесь не развита, то и налоги с населения собирать нечем. По этому господствующий класс присваивает не налоги, а труд подданных, вынуждая его работать под угрозой наказания. В феодальной системе это называлось «барщина» - бесплатный труд на полях помещика. В условиях централизованного государства, система, как правило, не менялась, только аристократа порою заменял государственный чиновник.

Помимо работы на казённых полях крестьяне ещё широко привлекались для различных крупных гос работ, в виде временной повинности — строительство храмов, дворцов, усыпальниц, каналов, оборонительных сооружений и т.д. Зачастую и служба в войске выступала в качестве подобной же повинности. Причём государство порою достигало большой виртуозности в мобилизации больших человеческих масс, управлении и содержании их. Памятниками подобной грандиозной организации массового труда до сих пор являются египетские пирамиды, Великая Китайская стена или, допустим, сеть речных каналов в сталинском СССР.

Рабство же в его классическом понимании — человек частная собственность – в подобных системах не было широко распространено. Самые угнетённые слои — военнопленные и осуждённые преступники просто включались в социальную пирамиду государства на правах низших сословий. А в Османской империи из рабов даже комплектовалось регулярное войско — янычары и центральная администрация. Вообще сословное деление в восточных обществах способно было к постоянному усложнению. Даже крестьяне могли делиться там на множество отдельных сословных групп с разными правами и обязанностями. Допустим — крестьяне помещичьи, государственные, храмовые или монастырские, отдельно царские (принадлежащие лично правящей фамилии), военно-поселенческие и т.д. Вершину этой сословной пирамиды составляла, чаще всего военная знать и высшая бюрократия.

Карл Маркс, как уже упоминалось, называл подобную систему азиатским способом производства. Хотя существовала она далеко не только в Азии и вовсе не только в древности. Не сложно заметить, что эта модель экономики, по всем параметрам напоминает социалистический строй, сложившийся в СССР. Особенно в период правления Сталина, эта модель экономики достигла при нём своей классической завершённости. Историческая уникальность этого правителя заключается в том, что он вывел данную древнейшую и архаичную структуру общества совершенно на иной уровень, найдя возможность совместить её с современной, для того времени, индустрией и наукой.

И так же, как капитализм есть высшая стадия развития общественной формации собственности, начавшей свой путь ещё с античности, так и социализм советского образца есть высшая стадия развития формации касты воинов, существовавшей ещё в древнем Египте. Действительно сталинский СССР — классическая форма восточной деспотии:

1. Правление обожествляемого вождя.

2. Военно-бюрократическая система управления обществом и экономикой

3. Внеэкономический способ эксплуатации производителя — обязательный труд, (колхозный строй это та же барщина)

4. Отсутствие товарного производства — исключительно госзаказ в промышленности и административное планирование.

Трудящийся в промышленности подобной экономики это скорее не наёмный рабочий, а некий солдат трудовой армии на содержании государства. Вообще социализм, как экономическую модель характеризует принципиально иной закон функционирования промышленности, нежели при капитализме. Здесь государство изымает у населения преимущественно не налоги, а труд, возмещая ему за это некий прожиточный минимум, необходимый для воспроизведения рабочей силы. Изъятый труд аккумулируется в содержании крупных государственных предприятий, чаще всего военного и стратегического назначения. Поскольку чем более массовое предприятие, тем удобней централизованно руководить рабочей силой и изымать её труд.

Таким образом, при социализме промышленность получается неким наростом на обществе, «насосом», который откачивает на себя все ресурсы. Население при такой системе эксплуатации живёт в целом не богато, поскольку государство само не заинтересовано в существенном увеличении уровня жизни — это можно сделать только за счёт доли присваиваемой государством. Хотя надо признать, что и нищетой подобное существование тоже не назовешь, поскольку подобная система, мобилизуя колоссальные ресурсы способна и на содержание рабочей силы выделять не мало, как минимум, соблюдая некие нормы жилья и питания.

Хотя в периоды войн и кризисов подобная экономика может применять и более жестокие методы эксплуатации. «Ножницы» социалистической эксплуатации — изъятие принудительного труда в обмен на прожиточный минимум своего апогея достигают в системе сталинского ГУЛАГа. Поскольку труд заключённых (при Сталине это зачастую были, как на древнем востоке - военнопленные), есть самый жёсткий пример выжимания ресурсов из производителя. Эксплуатация насилием максимальна — воздаяние за труд минимально «Чтобы только было сил кайлом ворочать». Поэтому социалистические государства часто сравнивали с лагерями. Хотя положение трудящихся при социализме далеко не всегда было так ужасно, как зеков в ГУЛАГе, порою такая экономика могла обеспечивать достаточно сносный уровень жизни населению. Но принцип функционирования экономики и модель эксплуатации были аналогичны лагерному.

Специфика социалистических систем заключается и в том, что они экономически детерминируются на экспансию. Чтобы больше ресурсов вкладывать в экономику необходимо изымать труд у всё больших масс населения. Чем обширнее государство, тем более масштабные экономические проекты оно может воплощать. Завоевательная политика становится здесь экономическим фактором. Социалистические режимы всегда в потенции тяготеют к созданию гипер-государств по типу империй.

В заключение исследования экономики кастовой формации воинов необходимо отметить, что система социализма, как и в глубокой древности — Древний Египет, Китай, Персия, так и в новейшее время — СССР, Китай и другие социалистические государства, обладает достаточно большим запасом вариативности. И может колебаться от достаточно мягкой, когда в обществе существует достаточно развитый частный сектор, а, следовательно, и каста собственников, до предельно жёсткой, когда государство полностью стремиться поглотить собою всё общество, превращая его в некую гигантскую казарму.

В заключении можно сделать вывод о том, что социализм древнейшее явление. Появился он впервые, скорее всего, в древнем Египте, с объединением его в централизованное государство в третьем тысячелетии до нашей эры. Вообще следует признать, что правление касты воинов в истории охватывало гораздо большее количество людей и на протяжении более долгого исторического периода, чем история правления касты собственников. И никуда, социализм, скорее всего не исчезнет: с кризисом глобального капитализма именно социалистические — военно-бюрократические государства вновь начнут прогрессировать и охватывать своей властью человечество. Чему мы будем свидетелями в ближайшие десятилетия.

Экономическая модель культовой формации

Таким образом, выше были описаны две базовые экономические модели неразрывно связанные с господством двух правящих каст — воинов и собственников. В широком смысле данные системы можно назвать социализмом и капитализмом. Хотя история этих социально-экономических формаций гораздо древнее, чем последние несколько веков и уходит своими корнями одна в цивилизации древнего востока, другая в историю античности.

Но ведь каст не только две. Есть ещё одна — жрецы, гораздо более древняя, чем две другие и правившая раньше всех. Жрецам присуща духовная власть — добровольное подчинение людей какой либо идее, обычаю или моральному авторитету. Возможна ли экономическая модель, базирующаяся на этих принципах.

Общества, где данная форма власти безраздельно господствовала в науке принято называть первобытными. Очевидно, что все древние и современные догосударственные - племенные объединения людей строят свою социальную систему на основе духовной власти. Старейшины, обожествляемые вожди (цари-жрецы) и культовые служители (знахари, колдуны, шаманы) правили здесь, поскольку современники добровольно им подчинялись. Стержень из власти держался на традиции, как правило, окружённой сакральным и мифическим ореолом. Какая же система экономических отношений может быть основана на добровольном подчинении личности коллективу и его обычаям? Не сложно догадаться — коммунистическая.

В первобытном коммунизме Маркс видел прообраз будущего идеального общества. Для него он вывел главный принцип экономических взаимоотношений — «От каждого по способности, каждому по потребности». Это и есть экономический принцип духовной власти, поскольку соблюдаться он может только в тех коллективах, где каждый сознательно и добровольно может ограничивать свои индивидуальные потребности в пользу общества. А именно там, где индивид с энтузиазмом стремиться внести в общий котёл как можно больше для всех и взять как можно меньше лично для себя. Интересы общности здесь, безусловно, доминируют над интересами личности, как бы растворяя её в себе. Естественно подобные принципы были вызваны к жизни вовсе не лёгкой и идиллической, близкой к природе жизнью древнейшего человека. Первобытное существование было острейшей и суровой борьбой за выживание - борьбой с природой, голодом, хищниками. Только осознание, впитанное с молоком матери, что только сплочённость коллектива есть гарантия выживания в нём отдельной личности, жёсткая, порою наверняка жестокая дисциплина внутри древних орд охотников, могла вообще сохранить человеческий род от исчезновения. Сила человеческого вида, лишённого больших клыков, костей, быстроты и силы животных заключалась только в солидарности.

Но только ли в догосударственных обществах соблюдались эти принципы? Существовали ли подобные объединения людей в рамках государств, а могут ли быть в наше время? Пробежав беглым взглядом, по истории известных нам цивилизаций, можно отметить, что общины, структура которых зиждилась на принципах коммунистического общежития, существовали там всегда.

Прежде всего, это монашество в тех религиях, где оно присутствует. Затем к этому же типу можно отнести сектантские общины разных культов, порою малые этносы внутри больших классовых и сословных обществ, философские или творческие коммуны новейшего времени или, наконец, политические подполья с разветвленной налаженной сетью. Зачастую в древних обществах понятие подполье и секта могли совпадать. Своеобразным прародителем всех этих замкнутых социумов с которого они заимствуют свою структуру является всё то же древнейшее племя — союз людей связанных кровным родством и духовной общностью во имя выживания и развития их коллектива. Естественно где-то может выступать более важным кровное родство, как в этносах, где-то общие идеи или культ, как в сектах или подпольях. Но самое интересное заключается в том, что древние племена вовсе не исчезли до конца, они и сейчас составляют основу любого из обществ. Просто племена превратились в современные семьи, распавшись на более мелкие социальные ячейки.

Любая семья, имеющая потомство, является, в принципе подобной же микрокоммуной, миниатюрным племенем и кровно-родственной общиной. Ведь даже самое крупное объединение людей первобытности, какое-нибудь крупное мегаплемя являлось просто большой разросшейся семьёй. Духовная власть — подчинение авторитету родителей, а так же семейные обычаи, традиции и ритуалы (допустим празднование нового года), и культ предков (посещение могил умерших родственников), все эти рудиментарные проявления духовной власти присутствуют даже в современных маленьких семьях урбанистического ландшафта.

Ведь даже в религиозных общинах — там где духовная власть проявляет себя наибольшим образом вся иерархия строится, как подражание кровно-родственной. Верующие называют себя братьями и сёстрами, а своих духовных лидеров — отцами, патриархами. Собственно упадок духовной власти жречества, с образованием классовых и сословных обществ идёт параллельно упадку семьи. Изначальные крупные племенные объединения с развитием современной цивилизации всё более дробятся на более мелкие родовые союзы — кланы, роды семьи, доходя почти до полного измельчания в рамках современной цивилизации — двое родителей и один ребёнок. Разрушение крупных родовых общностей приводит в упадок и духовную власть — она вырождается до рамок утилитарных развлечений и жреческую касту, которая становится всего лишь интеллектуальной обслугой других правящих слоёв.

Возможно, с деградацией духовной власти в современном постиндустриальном обществе связан такой большой рост психических расстройств, стрессов, наркомании, алкоголизма и прочих перверсий, которыми страдает сейчас человечество. За десятки тысячелетий, которые правила человечеством жреческая каста она смогла свои инструменты духовной власти буквально вживить в сознание человека. Кризис жречества в последнюю эру привёл к кризису массового сознания. Потеря идейных ориентиров есть громадное насилие над человеческой психикой. Индивидуализм вообще не свойственен человеческому виду. Поэтому современная капиталистическая цивилизация, агрессивно навязывающая культ эгоизма и гедонизма жестоко травмирует сознание людей, разрушает архетипы коллективного бессознательного, что неизменно приводит к неосознанному стрессу, в состоянии которого живут массы людей в наше время, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мир современности безумен с точки зрения древнего человека абсолютно.

Какие же экономические свойства и особенности присущи экономике древних племён, замкнутых коммун, монашеских общин и т.д. Определённо можно сказать, что подобный способ производства и обмена является наиболее экономичным и рациональным. Это принцип всё тех же «ножниц» прибавочного продукта — добровольный, а, следовательно, мотивированный и эффективный труд создаёт максимальный прибавочный продукт, при минимальном его общинном потреблении. Почему же потребление будет минимально? Да потому, что даже при отсутствии намеренно насаждаемого аскетизма в быту любых коммун отсутствует принцип престижного потребления. Статус и власть внутри подобной общности определяется не повышенными нормами потребления материальных благ. Поэтому автоматически отпадает необходимость в трате ресурсов на демонстрацию своего общественного статуса — не нужны не используемые жилые площади, дорогие машины, ювелирные изделия и прочие статусные игрушки престижного потребления, к которым стремится человек в других общественных системах. Любая коммуна, как более приспособляемый организм, всегда использует ресурсы более рационально и выживаемость её в суровых условиях выше, чем у других общественных систем. В гораздо большей степени она способна аккумулировать ресурсы на общие нужды.

Можно возразить, что и при воинской формации происходит подобная аккумуляция труда и ресурсов — ножницы эксплуатации (максимальный труд, при минимальном потреблении). Да но в условиях принуждения насилием приходится ещё содержать громадный штат надсмотрщиков и бюрократии, которые в значительной мере прожирают прибавочный продукт. Государственная машина штука не дешевая.

При коммунистическом же общежитии, когда подобный труд доброволен - необходимость в содержании этого громоздкого непроизводящего штата отпадает. И избыточный продукт может направляться на общее благо коллектива — образование, медицину, досуг и прочие общеполезные блага.

Экономика коммунизма это экономика счастья. Традиция аскетизма и умеренности существовавшая всегда внутри жреческих (монашеских и культовых общин) так же производная от опыта коммунистического общежития. Чем скромнее образ жизни каждого члена коллектива, тем больше возможности в накоплении благ общностью в целом. Монашеский образ жизни — общие трапезы, проживание не в отдельных домах, а кельях это отражение экономической целесообразности. На основании вышесказанного можно вывести принцип коммунистического общежития — чем выше элемент коммунизации быта любой общины, тем дешевле ей обходится содержание каждого отдельного её члена.

Суть коммунизма — интенсификация коллективного производства, при минимализации индивидуального потребления. В отличие от экономики формации собственников — капитализма, которая стремится всегда к экспансии и безграничному росту, для коммун основанных на духовной власти характерна экономика равновесия. Достигая определённого баланса с ландшафтом и окружающей средой, она замирает и может так существовать века без существенных трансформаций. Пример тому — история многих изолированных племён или храмовых общин, монастырей. Они поддерживали свою микросоциальную среду порою веками. Накапливая при этом значительные культурные, а в случае с монастырями и научные достижения.

В условиях глобальных проблем современной цивилизации — экологических, экономических, демографических — тип экономики замкнутых коммун представляется, во многом, способом решения этих проблем. Только они могут обеспечить такую форму существования человеческой цивилизации, когда она достигнет баланса с окружающей средой, а не будет её разрушать.

Человечество неизбежно в финале вынуждено будет прибегнуть к подобной форме самоорганизации. Главное, что бы это случилось до, а не уже после грандиозных катастроф и катаклизмов, под воздействием общего разума человечества, а не в нуждах выживания. Критики могут возразить, что подобная система застойна и не способна к динамичному развитию.

Но вряд ли эту формацию можно считать застойной, просто развитие в ней представлено несколько в ином ключе. Ведь именно в храмовых и монастырских общинах в течение веков сохранялись знания, делались научные открытия, причём в фундаментальных сферах — химии, физике, астрономии, медицине. Открытия сделанные древними жрецами Шумера, Египта, Китая лежат в основе прогресса человечества. Наука, оторванная от необходимости её обязательного утилитарного применения и взятая за самоценность, может достичь небывалых теоретических высот. А главное жреческой касте никогда бы и в голову не пришло употреблять высокие знания и гениальные достижения человеческого ума, для массовых убийств — то, к чему всегда стремится каста воинов (отравляющие газы и смертоносные бактерии, механические чудовища и ядерное пламя, способное уничтожать города), появление всего этого разнообразия. Следствие утилитарного применения науки кастой воинов.

В заключение следует отметить, что у столь совершенной социальной модели, которая создаёт жреческая каста имеется один существенный недостаток — она не может распространяться на всех людей. И в этом одно из главнейших открытий теории кастового коммунизма. Коммунизм, как тип общества не для всех, по определению. Данная система действует только тогда, когда сильна духовная власть, скрепляющая общины те энтузиазм и добровольное желание трудиться на общее благо. Когда моральный фактор пропадает или угасает — система рушится. Возникает вопрос — куда девать людей, которые добровольно не захотят подчиняться общим правилам, а такие будут всегда. Наказывать и принуждать их нельзя поскольку это полностью изменит суть общества — духовная власть автоматически испарится.

Их можно, только как в племенной древности — куда-то изгнать, в данном случае в другие системы, где действуют иные правила и другие формы власти. Таким образом, установление всемирного коммунизма неизбежно приведёт к возникновению кастового общества, где главенствовать будут жреческие общины, те же кто не вписываются в них будут проживать в отдельных разграниченных социумах с иными правилами. Победа идей абсолютного равенства, диалектически приведёт к обществу тотального разграничения и неравенства, где каждая каста будет жить своей раздельной духовной социальной и экономической жизнью под контролем жречества.

Хорошо это или плохо - вопрос философский. Карл Маркс был прав - коммунизм действительно неизбежно наступит на всей земле. Но только представлять собой он будет не лучезарную идиллию, а кастовый строй — необходимость для общего выживания человечества.

 

Максим Журкин