Вопрос о наличии преемственности встает перед обществом все острее и острее. Наша история, на первый взгляд дает отрицательный ответ на поставленный вопрос. В России никогда не существовало ни преемственности элит, ни преемственности курса, ни преемственности антропологической. Ни один из назначенных действующим монархом, генсеком, президентом людей (за исключением редких отдельных случаев) не становился правителем. Курс каждого нового правителя прямо противоположен курсу предыдущего, и каждый новый правитель истребляет предшествующую ему политическую элиту. Казалось бы какая тут может быть преемственность? Однако, существуют определенные исторические циклы, которые продиктованы самой природой политики и государства.
Для того, чтобы не вдаваться в подробности опишу самый распространенный пример такого цикла, чередование умеренных и авторитарных режимов через один. Это явление близко к преемственности, но оно не является преемственностью, это скорее некая природная закономерность человеческой психологии на коллективном уровне, такая же как и Десять Заповедей Моисея, одиннадцатую не придумать, так как природа человека такова, что их десять. Я с полной уверенностью заявляю, что преемственность в России существует. Здесь мне удобнее всего опереться на философа Александра Секацкого, который разграничил преемственность институций и преемственность духовных оснований. Вторую я бы назвал преемственностью идеалов. Преемственность идеалов прослеживается в русской истории еще со времен первых Рюриковичей. Когда в 955 году Княгиня Ольга принимает христианство, Русь еще остается языческой спустя небольшой промежуток времени, в 988 году ее внук, Святой Равноапостольный Владимир принимает христианство сам и крестит Русь. Его правлению предшествовал язычник Святослав, его отец. Далее еще один, на мой взгляд, ярчайший пример такой преемственности идеалов: после окончания Северной войны Петр строит в Петербурге арку с надписью «Иван начал – Петр закончил» и портретами своим и Ивана Грозного. Западник Петр и Иван грозный, на первый взгляд, мало что имеют общего в своих идеалах. Образцом первого была Европа, идеалом второго – Православное Царство. Их общим идеалом была империя, большое могущественное государство. Еще более странно то, что немецкая гражданка Екатерина II, которая переписывалась с шизофрениками просветителями, стала автором по-настоящему великого и евразийского Византийского проекта, который предусматривал объединение всех православных народов под сенью Российской Империи. Далее Иосиф Виссарионович Сталин, который увлекался русской историей и оставлял на полях заметки, больше всего таких заметок он сделал на страницах, посвященных Ивану Грозному, это были многочисленные буквы «У», что означало «учитель». Преемственность идеалов прослеживается в истории нашего государства не как строгое следование предшественнику, а как некая тонкая материя, связующая самые прекрасные страницы нашей истории, которыми мы не только вправе гордиться, но и должны это делать.
Касательно преемственности антропологической, есть еще один интересный аспект: каждый новый правитель, вступая во власть, принимает страну такой, какой она ему досталась от предшественника. Если вы, например, получили в наследство дом с протекающей крышей, то, как бы вы ни относились к своему наследодателю и его методам ведения хозяйства, крышу все равно придется чинить. Это замечание имеет ценность по отношению к тем политическим и социальным проблемам, которые имеют только одно решение, как правило, радикальное.
Что касается преемственности идеалов, то для реализации имперского проекта России необходим качественно новый политический субъект, который, как правило, не зарождается в массах и не возникает сам по себе. Новый политический субъект, его возникновение – это результат волевого усилия, обособленных социальных групп, контрэлиты. Так как ротация, точнее полная смена правящих элит, происходит при каждом новом правителе, а иногда меняется в рамках правления одного и того же человека, то, соответственно, контрэлита, должна сформироваться к 2008 году, это самое раннее. Претендент на имя правящей элиты должен сформироваться под воздействием имперских, государственнических ценностей. У этой формы преемственности есть свои способы сигнализации власти обществу о том, что она собой представляет, например, когда Путин только появился на экране телевизора, на этом самом экране несколько раз показали портрет Петра I в его кабинете. С этим все понятно.
Теперь, что касается протекающих крыш. Для нового правителя, принимающего в свои руки управление государством, есть несколько определенных шагов которые смогли бы охарактеризовать его, как правителя, который что-то делает. Основные проблемы, стоящие перед Россией таковы: техническое и экономическое отставание, угроза суверенитету, угроза военного вторжения.
Опыт украинской «оранжевой» революции, подсказывает один интересный ход. Это спорно, но я все же скажу, что настоящая революция произошла не в 2004, а в 2003, когда основные антагонисты предвыборной гонки ( Партия регионов и «оранжевые») вместе проголосовали за один законопроект о поэтапном вступлении в НАТО и ЕС. Дальнейшая пророссийская риторика «синих» была прямой разводкой населения. В результате народ обманут, а Янукович летит в Брюссель договариваться о вступлении.
Все эти необходимые шаги можно «спрятать» в нацпроекты. На пути модернизации экономики уже существует два варианта этой модернизации: первый – либеральный (вступление в ВТО, иностранные инвестиции и олимпиада 2014, года, в которую Путин обещал вложить 12 млрд. долларов), второй вариант предполагает усилие народа и государства, то есть новые «пятилетки». Здесь во всяком случае можно комбинировать и первое и второе, так как всегда лучше иметь выбор.
На пути угрозы суверенитету и угрозы военного вторжения России не обходима не только модернизация армии и вооружений, необходимо вернуться к блоковой политике, что позволит восстановить мировой баланс сил создать пока временную систему безопасности. Главные союзники России здесь, это Китай, Северная Корея и Исламский мир.
Все эти шаги теоретически можно вложить специальные законы или нацпроекты, к реализации которых президент просто не имел бы отношения. Так поступила, например, Европа на пути своей интеграции, однако прямая рецепция опыта ЕС неосуществима в российской специфике здесь необходимо некоторое чувство меры.
Так или иначе, все это не понадобится при реализации преемственности идеалов, которая в случае своего успеха все расставит по своим местам.
