В любой политической организации существует иерархия, которая помимо всего прочего, выражается в степени посвященности в некую тайну. Тайну происходящего за кулисами сейчас, тайну готовящихся к реализации планов и т.д. И рядовому активисту неведомо то, что знает, например, локальный лидер, а тот, в свою очередь, не посвящен окончательно в замысел, не владеет всей информацией, которой располагает верхушка.
Тайна за пазухой повышает самооценку человека, отчасти насыщает его волю к власти. Тайна возвышает. На тайне (синоним: suspence) зиждется целая литературная эпоха – романтизм – которая, во многом, продолжается и по сей день. Детективная подача бытия приобретает особую популярность в эпоху постмодерна: когда все ценности перестали быть таковыми, а от экзистенции остался один интерес, простое любопытство. Нечто последнее, что подслащает пилюлю безграничного скепсиса, представления о человеке, как о случайности, шутке, ошибке.
Во многом именно этот интерес делает возможным существование симулякра. Он сосредотачивает внимание человека на некоем участке беспрестанно расширяющегося ризоматического экрана.
Таким образом, мы приходим к следующему выводу: тайна создает опасность симулякра. И носитель тайны должен об этом помнить. На тайне можно выстроить симулятивную структуру колоссальных масштабов – может быть, именно на этом строительстве воздушных зданий и зиждется вся современная мировая политика, экономика и дипломатия. Но: тайна не может всецело заменить собой реальный, онтологичный сектор бытия. О достаточных его размерах нужно заботиться. Играть Штирлица в эпоху постмодерна значит соизмерять, удерживать соотношение между вещью и образом этой вещи.
В этом философский аспект тайны. Есть и второй аспект, о котором требуется сказать. Его можно назвать психологическим.
Держащий тайну неизбежно высокомерен. Он чувствует себя посвященным. Это укрепляет его самооценку, позволяет самоутвердиться. Но никогда и ни в коем случае нельзя забывать, что тайна – это средство – и только средство – для достижения высшей цели. Для повелевающего это залог власти, некий аванс бытия выданный ему, сделавший его господином над рабами. Но крайне пагубно заканчиваются ситуации, когда начинается жизнь с тайной ради самой тайны, ради банального самоутверждения, власть ради власти и без цели. А это искус, в который вдавались и вдаются тысячи людей, тысячи политиков. Это страшнейший политический искус для человека. Политический солдат должен обладать, да, как можно большей волей власти, но, опять-таки во имя цели, а не во имя себя.
И если говорить о сверхчеловеке, то этот искус должно превзойти, как и все «человеческое, слишком человеческое». И превзойти не потому что это требуется для ведения тонкой политической игры, для умения блефовать и т.д., а силами Христовой веры и смирения.
Любые сектанты, которые пристают у людям на улице, всегда улыбаются глядя на, с их точки зрения, неофита. Они чувствуют себя владельцами тайны… Но как явно их улыбочка выдает их ложь!
Да, часто человек владеет дорогой тайной, тайной, купленной, быть может, собственной кровью, тайной, объективно возвышающей его над другими людьми. И да, этому человеку приходится сталкиваться с профанами, не желающими замечать/признавать его заслуг, его правды и да, приходится порой «включать улыбку», и высокомерие здесь в каком-то смысле неизбежно. И несомненное «да» мы говорим чувству юмора.
