«Идеи экономистов и политических философов, правы они или нет,

гораздо более могущественны, чем это обычно осознается.

На самом деле вряд ли миром правит что-либо еще»

Дж. М. Кейнс  

В последнее время прослеживаются очень интересная тенденция. В недавнем интервью В.Суркова «Ведомостям», четко прослеживается, что  самая большая проблема модернизации – существующая система отношений в экономике. Но эта система возникла в результате приватизации общенародного советского наследства, где идею справедливости, как таковую, заменила идея дикого рынка, включающая в себя два условия: первое – справедливости нет и быть не может, второе – рынок всё расставит по местам. Формы управления производством, которые были заложены в фундамент российской экономики в 90-е годы, являются несовместимыми с идеей инновационного национально-ориентированного развития, что подтвердил и Председатель комитета Госдумы по экономической политике Е.Федоров. 

1991-2010. Экономические итоги  

«Принятие американской модели экономической политики непременно повлечет… куда

более тяжелые культурные потери при весьма небольших, чисто теоретических

или абсолютно иллюзорных экономических достижениях»

Дж. Грей (John Grey), английский философ 

Пресловутая сырьевая зависимость, о которой сегодня так много говорится как о признаке слабости и пассивности российского политического истэблишмента, была изначально прописана в плане развития страны, начертанном младореформаторами Ельцина под диктовку американских кураторов - «чикагских мальчиков», полностью заполнивших в начале 90-х верхний этаж Росимущества - они и «назначали, кому быть олигархом». Реформы в России проводили под руководством 10 тысяч американских советников, которые сидели во всех министерствах и ведомствах.

Сама доктрина превращения советского хозяйства в рыночную экономику западного типа была утопией у одних и блефом у других. Если оставить предположение о самом подлом заговоре (не будем переоценивать труды таких «русофилов», как Бжезинский – империи рушатся по внутренним причинам, а не внешним), все фундаментальные ошибки «либерал-капиталистических реформ» объясняются самой философией становления капитализма в Европе. Если при этом проанализировать и поток ресурсов, то становится очевидным, что «капитализм вовсе не мог бы развиваться  без услужливой помощи чужого труда» (Ф.Бродель). А сам Запад фактически создал себя из материала колоний. Но колонии уже никогда не могут пройти через формацию западного капитализма, поскольку их «материал» пошел на строительство Запада, а в самих же колониях создается особая формация «дополняющей экономики» (С.Кара-Мурза). Тем, кто верит в потенциал следования западному пути, необходимо указать, где России подчерпнуть «услужливую помощь чужого труда» или опровергнуть выводы Броделя.

Экономисты «либеральной школы» исходят из механистической картины мира и давно изжитого в просвещенном сознании примитивного евроцентристского мифа, согласно которому Запад выражает некий «универсальный закон развития». Эти понятия приобрели характер фундаментализма и в российском «неолиберальном обществоведении». При этом некритическое отношение к привнесенным знаниям, отсутствие логики, оторванность от реальной жизни, радикальный стихийный идеализм говорит об узости мышления «младореформаторов» 90-х. Есть еще одно обоснование этого «феномена блокировки интеллекта» -  осознание вожделенной возможности дорваться до общей собственности и отхватить от нее увесистые куски, освободили в сознании российских неолибералов предельно темные и архаические силы. Поэтому всё, кроме денег, оказалось «лишним», включая само население.

Все это породило компрадорскую «семибанкирщину», напрямую управляющую страной и ее ресурсами в «ельцинское десятилетие». Таким образом, преобразование социалистической системы в капиталистическую, прошло по самому наихудшему сценарию, воплотив в уродливой картине все недостатки «коллективного бессознательного» капитализма. Все, что левой критикой окарикатуривалось и отрицалось, стало сознательной псевдо-нормой, в которую до сих пор продолжают инвестировать.

«Либеральный индивидуализм» с его протестантскими корнями и поклонением «золотому тельцу», ориентацией на «эффективный менеджмент» и максимализацию прибыли, рассматривающий социальную структуру как нахлебника, не является «единственно возможным вариантом развития» (что доказывает хотя бы японская модель менеджмента или реалии «пекинского консенсуса»). Применение подобной теории в России  поставили страну на грань разрушения и начали уничтожать само население.

Российская экономика изначально готовилась и писалась как моноэкономика. Отправной политической идеей послесоветской государственности была идея чисто негативная, где не было места развитию оригинальной хозяйственно-экономической мысли. Здесь не было никаких инструментариев в плане стратегического, национального понимания процессов. Например, советский строй породил тип предприятий, которые были неразрывно переплетены с поддержанием важнейших условий жизни работников, членов их семей и вообще «города». Эти  компании не были ориентированы исключительно на прибыль, но несли и социальные функции, становилось центром жизнеустройства - детсад, поликлиника, дом отдыха, жилье, спорткомплекс и т.д. (включая отопление «бросовым теплом» от ряда производств). Именно эту структуру и стали сразу же искоренять по требованию западных экспертов. Характерно, что о социальных службах предприятий в России вышла книга экспертов ОECD, где авторы признают, что они осознавали - разделение производства и социальных служб приведет к тяжелым страданиям людей, но требовали этого разделения, исходя из догм экономической теории.

Отдельно нужно отметить, что в ходе жестокого эксперимента над населением России, которым стала неолиберальная реформа, получен большой запас нового и во многом неожиданного  знания в области экономической теории, но это знание, оплаченное страданиями миллионов жителей России, практически не введено в научный оборот.

Отличия советского способа хозяйствования от сегодняшнего до сих старательно избегают формулировать. Но советская хозяйственная система, не имея доступа к «материалу колоний», на деле показала более высокие, чем капитализм, возможности развития производительных сил, о чем сегодня либеральная экономическая наука не позволяет говорить [1]. Молчат и о том факте, что Россия не имеет источников «услужливой помощи чужого труда» и вынуждена идти иным путем, нежели западный капитализм, и на его путь перескочить не может.

Пытаться некритично копировать путь западного развития было стратегической ошибкой.

Стратегические ошибки были допущены и при создании финансовой системы 

«…Тем экономистам в бывшем Советском Союзе и Восточной Европе, которые возражали против принятых подходов, навешивали ярлык скрытых сталинистов»

А.Эмсден, «Реформы глазами американских и российских ученых» 

Первая - финансовый рынок страны с самого начала был нерегулируемым, строился как чисто спекулятивный. Когда началась ваучерная приватизация, именно финансовый рынок стал механизмом перераспределения прав собственности и таким остается. Это не инструмент для привлечения капитала под развитие бизнеса, а чисто спекулятивный (за редким исключением).

Вторая - в период пирамиды ГКО рынок открыли полностью для иностранных спекулянтов и для отмывания  денег. Тогда в целом вывоз капитала был разрешен только по лицензиям ЦБ, но  именно для ГКО сделали исключение, и все, кто хотел легально вывезти капитал из страны, вложил его в ГКО, а затем спокойно вывез, получив до

Через финансовую пирамиду ГКО иностранные краткосрочные вливания с 95 по 98 годы на вложенный 1$ заработали примерно 20$. Потом эти деньги ушли по курсу шесть рублей за доллар, предупрежденные за месяц благодаря Чубайсу. Затем вернулись, когда рынок рухнул 10 раз, а рубль девальвировался в три раза за две недели. Капитал, который они вывезли за два месяца «до» и вернули потом обратно «после» дефолта, в своей покупательной стоимости увеличился в 30 раз - так подешевели российские активы. Такова цена этих спекулятивных качелей, когда иностранный капитал финансовый начинает играть против какой-то отдельной страны. Поэтому Сорос может себе позволить «благотворительные фонды» и так любит печать учебники, поучая «правильной истории». Правда и история у каждого своя.

Этот его спекулятивный и хаотический характер остался и по сей день.

Общие недостатки либерал-монетарного подхода лежат в постулатах «вашингтонского консенсуса». Наша денежная система так построена Центральным банком, что деньги в России появляются не под расширение кредитной массы и не под спрос на них. Эмиссия рублей происходит исключительно под покупку иностранной валюты  (это третья стратегическая ошибка при создании российской финсистемы).

Итог на сегодня

95% всей крупной российской собственности, а это в первую очередь промышленные производства и банки, являются иностранной собственностью. Ситуация сложилась таким образом, что любой крупный предприниматель в России прячет свое собственности за рубежом, в силу специфики построения всей российской государственности. При этом вклад сырьевых отраслей в ВВП России достигает 40%, а в отдельных регионах  превышает и 90%. Минеральное сырье с учетом первичной переработки в экспорте России составляет порядка 80%.

Сырьевая экономика. Как «голландская болезнь» превратилась в «медвежью»

Никто не будет отрицать, что в силу «специфично проведенных реформ», главной проблемой структуры экономики России стал ее сильнейший перекос в сторону сырьевого экспорта. Посмотрим, что об этом говорят существующие экономические школы.

Начиная с 70-х годов активно обсуждается проблема влияния сырьевого сектора экономики на темпы экономического развития различных стран. В свое время было подмечено, что темпы роста в странах, богатых нефтью и газом, ниже, чем в странах, где запасы таких ресурсов ограничены. 

рост ВВП 1965 по 1998	Ирак	Венесуэла	Ливия	Кувейт	Катар	ОПЕК (в целом)
	-1%	-1%	-2%	-3%	-6%	-1,3% на душу в год

В начале 90-х годов появились и работы пресловутых Джеффри Сакса и Эндрю Уорнера (кураторов реформ в России), в которых изобилие природных ресурсов стало рассматриваться как «проклятие для экономического развития».

При этом авторы рассматривали только косвенные факторы отрицательного влияния сырьевого сектора на рост экономики. К таким факторам относят: «голландскую болезнь»; поведение направленное на поиск ренты; неравенство распределения доходов; социальные конфликты, войны и др. За рамками исследований остались факторы, оказывающие прямое влияние сырьевого сектора на темпы роста ВВП: ухудшение условий разработки месторождений во времени; низкие темпы технического прогресса, характерные для этой области; нестабильность цен на минеральное сырье и т.д.

Для традиционного либерального экономоцентризма избыток сырьевых ресурсов становится «проклятием» для экономического роста, и теория предписывает два подхода «к борьбе с этим злом» - «предотвращение» и «компенсация».

А. Предотвращение  -  

уменьшение доли сырьевого сектора в ВВП за счет развития перерабатывающих отраслей. Этот аспект рассматривается достаточно мало, поскольку в либеральном капитализме господствует принцип «здесь и сейчас». По оценкам экспертов, если сейчас начать интенсивно создаваться высокотехнологичные отрасли, заметную долю в ВВП они начнут составлять через 15- 20 лет (вспомним, как это было в Советском Союзе?).

Видимо, из-за этого доставшиеся в наследство высокотехнологичные отрасли (машиностроение, самолетостроение и т.д.) были разрушены, а новые за эти 20 лет так и не были созданы…

Зато упор делался на развитии сырьевого экспорта и (в полном соответствии с предписаниями школы либерал-монетарной экономики) вытекающих из этого –

В. Компенсации факторов, отрицательно влияющих на рост: 

I. Экономические факторы…

«Голландская болезнь» - получила название (W.Corden, J.Neary) после осознания негативных эффектов в экономике Нидерландов, связанных с открытием в конце 50-х месторождений природного газа в Северном море [2].

В результате роста экспорта природного газа торговый баланс стал резко положительным, увеличился приток иностранной валюты, что повлекло существенное удорожание национальной валюты, рост внутренних цен и снижение конкурентоспособности голландских товаропроизводителей, увеличение совокупного спроса и импорта, ухудшение состояния внешнеплатежного баланса, а также изменение ценовой структуры в экономике.

Рост обменного курса за счет увеличения объемов экспорта, оказывает негативное воздействие на другие отрасли и на экономику страны в целом. Поскольку цены на ресурсы «подвержены существенным колебаниям» (рассмотрим это утверждение ниже), обменный курс также колеблется в значительных диапазонах и тем больше, чем большую долю эти ресурсы занимают в общем объеме экспорта (там же).

Аналогичная ситуация была и в Великобритании в 80-х, после начала крупномасштабной разработки месторождений в Северном море. «Голландская болезнь», проявилась и в Нигерии в 70-е, когда после повышения мировых цен нефть стала основой нигерийской экономики. Тогда произошел крах других отраслей. Экспорт сырой нефти уничтожил экспортно-ориентированные отрасли сельского хозяйства страны. Этой «болезнью» «заразилась» и Колумбия в 70-х - неурожай в Бразилии и Гватемале вызвали взлет цен на кофе. Рост экспорта кофе сопровождался сворачиванием экспорта всех других видов колумбийских товаров.

Не многим удалось преодолеть «страшную» «голландскую болезнь»... 

Сегодня эффективными средствами либеральная школа считает стерилизацию избыточной денежной массы и либерализация импорта оборудования.

Для стерилизации денежной массы либеральная школа использует: создание инвестируемого полностью за границей стабфонда; выпуск государственных ценных бумаг; формирование профицита бюджета за счет сокращения государственных расходов и роста доходов от повышения налоговой нагрузки на сырьевой сектор; создание финансовых резервов в виде остатков на счетах (бюджетная стерилизация), наращивание золотовалютных запасов. Много  реже избыточная денежная масса направляется на досрочное погашение внешних заимствований.

В качестве меры, ограничивающей возможности увеличения денежной массы, используется также ужесточение правил внешних заимствований (чего не было проведено в российской экономике).

В целях борьбы с «голландской болезнью» используются и экономические меры - либерализация импорта оборудования – для диверсификации экономики. Важно правильно выбрать направления диверсификации и стимулировать импорт оборудования, но не товаров широкого потребления. Кроме того, целесообразно перенаправлять денежные потоки из сферы недвижимости в перерабатывающие отрасли, наукоемкие технологии и инфраструктуру. Но при распечатывании «нефтяной кубышки» в 2009-м антикризисные расходы распределились следующим образом: финансовый сектор — 85%, реальный сектор — 15% …

… и «медвежья болезнь» финсектора правительства 

«…Бухгалтер, милый мой бухгалтер,

Вот он какой – такой простой…»

шлягер 90-х. 

Показательно, что финсектор российского правительства следовал исключительно монетаристским (бухгалтерским), но не экономическим рецептам.

Так целеположением выбрана мифическая «борьба с инфляцией» - недавно наш премьер Путин озвучил инфляцию по итогам года в районе 3-5% - явная ретрансляция «экономического гуру» Кудрина, который свято чтит наказы покойного Гайдара, в свою очередь подчерпнувшего «сакральные знания» все от тех же «чикагских мальчиков». Естественно, бухгалтерский подход говорит только о монетарной инфляции, не учитывая потребительскую. Кроме того, как минимум ½ инфляции задает само правительство, потакая повышению цен «естественных монополий». Но разве экономические расчеты в состоянии вместить мозжечок монетариста?

Но и в монетаристских решениях были допущены грубейшие ошибки – инвестировав стабфонд за границей (о «пользе» данного мероприятия поговорим ниже), не были ужесточены правила внешних заимствований. Мало того, реальная экономика получила еще и так называемые «кредитные ножницы» - когда размещается $400 млрд. под крайне низкие проценты, а заимствования получают под 8-10%. Таким образом, западные банки получали в качестве субсидий от российского экономики порядка $32-36 млрд. в год…

Так «голландская болезнь» стала «медвежьей болезнью» Министерства финансов… Ситуация выглядит много хуже, если предположить, что это было намеренным действием…

Но есть и «нестандартные монетарные подходы»

Либерал-монетаризм не предполагает, что в условиях гигантской страны средства необходимо пускать на транспортную структуру, социальную сферу – медицину, науку, образование и т.д. (что совсем не лишнее для страны, понизившей эти стандарты за два десятилетия). Только при этом ЦБ нужно научиться самостоятельно регулировать денежную массу.

Так же очевидно, это рецепты либерал-монетаризма базируются на полной свободной конвертируемости национальной валюты, но мы видим все преимущества, которые получает Китай, привязав заниженный курс юаня по отношению к доллару (что, кстати, дает и конкурентные преимущества для внутренних производителей).

Кроме того, государство может регулировать потребительский импорт через размер таможенных пошлин. При этом в самой структуре госбаланса следует проводить «бюджетную стерилизацию» поступлений от продажи сырья, направляя их в исключительные «национальные проекты» (коих много - вплоть до освоения Луны и полетов на Марс).

Впрочем, «надушивание не заменяет подмывание». Кроме монетарных рецептов, необходимы экономические действия, связанны с диверсификацией экономики.

Стратегически есть только одна настоящая антиинфляционная мера — это рост национальной производительности труда и снижение издержек в народном хозяйстве, что требует инвестиций, тех самых нефтяных денег, которые «стерилизованы», без которых любые тактические меры (монетарные в том числе) максимум через несколько лет приходят к пределам своего регулирования.

Последним аргументом либерально-монетаристского подхода к стерилизации средств от продажи сырья и формированию «стабфондов», является байка о «неустойчивости рынка сырья» и «нестабильности цен на мировом рынке». Рассмотрим проблему ближе.

продолжение следует 

_____________________________________________________

[1] Именно консолидация ресурсов (без их купли-продажи) позволило СССР после колоссальных разрушений 1941-1945 гг. очень быстро восстановить хозяйство. В 1948 г. СССР превзошел довоенный уровень промышленного производства.

В те же «застойные годы» за 1980-1985 гг. размеры ежегодных капиталовложений в СССР возросли на 50% (при отсутствии роста на Западе). Понятие «застой» необходимо отнести на отсутвие ротации кадров, но не развитие промышленности.

[2] Иногда «голландскую болезнь» называют одной из разновидностей «испанской болезни». Огромный приток золота и серебра, хлынувший в Испанию во время завоевания Америки, привел к тому, что заниматься традиционной деятельностью стало невыгодно. Деньги тратились не на развитие экономики, а на приобретение предметов роскоши. Экономически Испания стала практически полностью зависеть от своих колоний. Неудачи экспедиций оборачивались жесточайшими экономическими кризисами, отражавшимися на всей Европе.

 

Кирилл Мямлин