Человек сводит счеты с жизнью, когда нечего больше терять. Или он думает, что нечего больше терять. В любом случае, личность добровольно встает на границу между жизнью и смертью, когда потеря произошла. Потерять можно все что угодно – Родину, близкого человека, веру в людей, веру в собственную гениальность, дом, деньги… Дело даже не в реальной ценности утраченного. Главное, что в нем человек мнил собственную сущность. И вот эта сущность потеряна, и человек сделал шаг в пограничное состояние. Возможно, он перешагнет границу, совершив самый страшный в своей фундаментальной необратимости акт трансгрессии. Возможно, что-то его остановит.

Во время Великой депрессии нью-йоркские банкиры, акции которых в одночасье превратились в простую бумагу, десятками выкидывались из окон. Результат трудов всей их жизни был сведен к нулю, а так как ничего больше за душой не было, жизнь обнулилась как таковая. Конечно, русский православный человек скажет, что эти люди тяжко заблуждались, пожертвовав самым ценным Божьим даром из-за ничтожного, из-за каких-то паршивых бумажек. И будет прав. Финансовое банкротство – не повод для самоубийства. Но остановимся на том моменте, что самоубийство совершает банкрот.

Многие из банкротов узнали о своем крахе именно из газет. Вот человек шел как ни в чем не бывало по улице, по своим делам, а может, просто гулял. И тут к нему подбегает мальчишка-разносчик. Владелец сколько-нибудь значимого капитала (уже не владелец), разворачивает газетный лист… «Как! Не может быть!»

Но вот перед нами «правильный», верующий человек. Его сущность в его вере и в стремлении к спасению души, то есть, к вечной жизни. Разве такой человек может совершить самоубийство? Вопрос риторический? Он возвращался домой с работы, уставший. А этаж не первый. Он вышел из лифта, и тут его ботинок наступил на грязный газетный листок. Человек машинально почти отбросил скомканную бумажку, и тут случайно прочел: «Алла сама присутствовала при рождении собственных детей»… «Как! Не может быть!»

Он слышал раньше о «суррогатном материнстве»? Может, и слышал. Но только тут до него дошло, что он банкрот. Банкрот именно в рамках тех ценностей, в которые верил. Верующий человек твердо знает, что жизнь создал Бог. И Бог дает бессмертную душу. Давал… А теперь? Люди сами, механическим способом делают и новую жизнь, и новую душу? И дело даже не в том, что они безбожники, богоборцы. Дело в том, что у них получается. Получается! Да как такое возможно?? Осмысляя проблему по-настоящему глубоко, носитель религиозных ценностей совершает метафизическое самоубийство, от которого полшага до физического самоуничтожения. Из лифта он пойдет не в квартиру, а откроет дверь на подъездный балкон. А дальше – прыжок навстречу городу. Уход из мира, в котором действительно нечего больше делать.

И даже если настоящего, физического самоубийства еще не произошло, метафизического ощущения богооставленности, «смерти Бога» не избежать. Мир, в который вступает человечество, уже не тот, не Божий мир. Это антихристов мир. Закономерно, что главный богопротивник придет в мир «противоестественным способом». Это будет не бессмертная душа, созданная Богом, это будет душа-наоборот и жизнь-наоборот. В отпадении, попущенном Богом, инфернальный мир получит (уже получил) власть над зарождением жизни.

Возможно, многие просто рассмеются, и скажут, что ничего особенно страшного не происходит и не произошло. Но если перед мыслящими людьми не встает вопрос о метафизическом самоубийстве, то только потому, что они давно мертвы. А кто мертв, тому не нужно размышлять о смерти.

Выше говорилось, что на пороге самоубийства оказывается человек, потерявший всё. Наше общество готово обсуждать что угодно, только не подлинную сущность проблемы. Проституция это или не проституция, отвратительно это или нет, и кто у нас в стране совсем зажрался, а кто последним завидует. Сколько кому заплатили и допустимо ли это, и если недопустимо, то стоит ли осуждать, может, лучше посмотреть на себя. А главное – чтобы детки были счастливы. И только немногие поймут, что главное заключается в том, что люди теряют Бога. Бог уходит из мира. А что если (о нет!) уже потеряли? Уже ушел?

Проблема заключается не в похождениях спятивших с ума представителей российского шоу-бизнеса. Возможно, в данном конкретном случае никакой суррогатной матери вовсе не было. Произвести жизнеспособную яйцеклетку у старухи Пугачевой кишка тонка. Была самая обычная двойня, рожденная естественным способом и усыновленная звездной парой. А о суррогатном материнстве Пугачева с Галкиным объявили либо в целях самопиара, либо в целях рекламы этого способа человеческого воспроизводства. Тогда они получили более чем солидную сумму от авторов концепции. Но они же и так богатые, – возразит кто-то. Ну и что? Разве не видно, что эти человеческие существа – люди уже только по названию? Внутри они давно пустые, и в эту пустоту как в черную дыру затягивается и бесследно исчезает бесчисленное богатство. Сколько бы они ни пожирали, удовлетворения все равно не получат.

Но произошедшее является приговором для общества, что бы ни происходило на самом деле за закрытыми дверями звездных квартир. Надо понять, что теперь мы живем совсем в другом мире, где действуют совсем другие смыслы. Элита, или те, кто посмели себя так называть, уже шагнули в весело хихикающий и подмигивающий хаос постмодерна. А мать она или не мать, и кто тут на самом деле мать, и есть ли она вообще, и что такое мать, и что, собственно, произошло?

Народ радостно разевает детские слюнявые рты и с восторгом слушает, что транслируется сверху. Торгующие кусками тыквы и выращенной на подмосковных участках калиной бабушки и дедушки весело обсуждают «детишек Галкина и Пугачевой». Философ заговорит о «новой антропологии», «теле без органов» и «симулякре материнства». Симулякре – то есть, копии без оригинала. То есть, материнства и нет вообще. И никогда не было. Как не было?!!

Посягнув на зарождение бессмертной души, люди переступили ту грань, которую нельзя переступать. Теперь они сами стали богами, которые властны над всем, и которым всё равно, жить, убить кого-то или убить себя. Это как раз та свобода, о которой рассуждал герой Достоевского Кириллов на пороге самоубийства. Но это свобода пустоты, свобода распада. Смысла уже нет, он умер. И именно поэтому всё равно.