Сталин как полярно-райский субъект Метафизика "Православного сталинизма"
Настоящая статья является докладом, прочитанным автором в рамках заседания Литературного клуба Московского Государственного Университета 10 ноября 2011 года, посвященного теме «Мифы о Сталине».
Основанием для неё послужила осмысление автором иной статьи на страницах столичного выпуска Российской газеты, принадлежащую Григорию Соломоновичу Померанцу и его жене Зинаиде Александровне Миркиной в Столичном выпуске Российской газеты за № 5604 (228), а также дискуссии, развернувшейся вокруг неё. Исследуя данную тему, вызывает удивление трактовка личности Сталина. Причем эта трактовка, если пользоваться традиционалистской терминологией, предложенной, в частности, проф. А.Г. Дугиным, имеет характерный религиозный, богословский оттенок. В связи с этим богослов не может пройти мимо данной проблемы, хотя бы не указав на нее. В настоящей статье мы постараемся показать проблему, связанную с личностью Сталина и той ролью, которую она сыграла в сознании Церкви, с другой стороны покажем, как данная проблема преломилась в современном отечественном традиционализме. Однако, главной задачей является показать читателям актуальность проблемы понимания личности Сталина и его роли в истории России.
Очевидно, что главным предметом исследования становится личность И. В. Сталина. Меня интересует её восприятие в вероучительном контексте ортодоксальной и гетеродоксальной христианской традиции. Меня интересует та мифология и те представления о Сталине, которые сложились в вероучении Катакомбной православной церкви (яркий пример гетеродоксальной, альтернативной формы русского Православия) и Русской Православной Церкви (наиболее ортодоксальной и наиболее аутентичной версии христианства). Наконец, меня интересует традиционалистский взгляд на все это. Представляется реальная возможность более глубокого понимания роли Сталина в истории, оперируя терминологией интегрального традиционализма.
Разрабатывая данную тему, я использую монографию проф. А. Г. Дугина, видного представителя отечественных традиционалистов, «Конспирология»,[1] в которой наиболее четко и ярко разграничены три политические парадигмы (он, также, называет их метаидеологиями или политическими мифами). На мой взгляд представленная в этом труде классификация как нельзя лучше подходит к пониманию транспозиции образа Бога на личность Сталина, о которой будет сказано несколько ниже и которую я возьму за некоторую аксиому исследования. Именно с точки зрения этих парадигм будет рассмотрена личность Сталина и её христианский мифологический контекст, о котором более подробно будет сказано дальше.
Для начала кратко опишу особенности этих парадигм:
1. Полярно-райская парадигма - исторически проявлялась как гностическая традиция, эзотерическая внутренняя тайная доктрина в рамках религиозных учений, а на политическом уровне — как сакральный империализм гибеллинов в Средневековой Европе и, в конце концов, как германский национал-социализм в ХХ веке. Сущность этой позиции сводится к утверждению Субъекта Божественной природы, стоящего в центре (на Полюсе, в середине), полностью подчиняющегося ему сакрализованного космоса, космоса-зеркала, в котором не отражается ничего, кроме самого этого Субъекта. Этот Божественный Субъект не имеет вне себя никакого высшего метафизического принципа, с которым ему нужно было бы духовно считаться, и поэтому он является абсолютно свободным и неотделимым от Бога. Бог внутри него, а возможно он и есть Бог. Вне его Бога нет. Мир же, пропитанный этим Субъектом, представляет собой максимальный сакральный порядок и порядок вообще. Следствием развития и проявления полярно-райских архетипов являются любые идеи монархии, империи и империализма в целом, мессианства и цезарепапизма в религии, единого сакрального иерархичного порядка. А, например, в категориях Жильбера Дюрана полярно-райский тип глубоко диурничен, солярен (солнечен) отсюда и символы Солнца Правды, Король Солнце и т.д. Полярно-райский значит героический. Также полярно-райскому сознанию соответствует тезис Вечного возвращения к нарушенным идеалам, до полного восстановления космического порядка, в случае если порядок нарушен, а идеалы забыты.[2]
2. Идеология Творец-Творение - соответствует экзотерической, внешней, стороне
религиозных учений. Наиболее чистой формой этой идеологии являются церковные организации католического образца или тип исламской уммы (в первую очередь, суннитской). Как правило, именно к ним точнее всего применимы понятия “теократии” или “клерикализма”. Можно определить этот тип также как мировоззрение “потерянного Рая”. В отличие от полярно-райского принципа, этот тип мировоззрения помещает субъекта не в центре Мира (на полюсе), а на его периферии; сам же мир отождествляется здесь не с раем, а с Творением, отделяющим субъекта от Творца. Естественно, что этот периферийный субъект, субъект после грехопадения, после изгнания из Рая, уже не осознается как божественный Господин, которому полностью подчиняется космос (как продолжение его воли). Он становится Изгнанником, отделенным от Творца Творением, превратившимся отныне в двусмысленную категорию, так как, с одной стороны, это Творение скрывает Творца (негативный аспект), а с другой стороны, несет на себе печать Творца, а значит, косвенно открывает его (позитивный аспект). С этого постулата начинается развитие религиозной мысли, могущей идти самыми разнообразными путями — от чистой апофатики (Псевдо-Ареопагит и Григорий Палама) до чистой катафатики (Варлаам Калабрийский).[3]
3. Третьей фундаментальной позицией является Мистический материализм - этот тип идеологии отрицает и полярный рай и пару Творец-Творение. Здесь субъект рассматривается не как полярный Господин, чьим внутренним “Я” является сам Бог, но и не как изгнанник из Рая, отделенный от внешнего Бога, Бога-Объекта, Творением. В данном случае субъект берется как одна из частиц космоса, в которой отражается этот космос и больше ничего. Иными словами, у такого субъекта нет ни внутреннего, ни внешнего Бога, и сам он есть не что иное, как зеркало внешнего мира и одновременно элемент этого мира. Таким образом, материалист фактически наделяет космос качеством божественности, коль скоро понятия Причины и Бога в сущности совпадают. Это и дает основание определить данную идеологию как “пантеизм” — “все-боговость”, отождествление всего (Космоса, Мира) с Богом.[4]
Исходя из вышеприведенных определений, несложно догадаться, что Сталин это полярно-райский Субъект, стоящий в центре мира. И если его предшественник, Ленин, представляется таким инфернальным персонажем, таким духом, демоном Революции, воплотившемся в Ульянове и поднявшем тысячи и тысячи бесов, демонов, ужасных элементалов русского бессознательного, то Сталин выступает неким монархом, единодержавцем, который уничтожает часть их, а другую часть освобожденной стихии упорядочивает, возрождая, таким образом, космический и сакральный порядок.
Мы можем видеть, как Сталин строит новую страну, что у Ленина не получилось, мы видим, как Сталин, условно говоря, возрождает РПЦ в 1943 году и приближает ее к себе, видим, как Сталин уничтожает «ленинскую гвардию» - бесов Революции. Наконец, что характерно, Сталин, подчас, понимается как совершенно консервативный, традиционный политик, который, помимо всего прочего, воплощает в жизнь идею Евразийской империи Чингисхана и пр. великих Евразии. И это несмотря на то, что коммунистический эксперимент, начатый после 1917 года скорее модернистское, антитрадиционное движение.
Однако, чтобы не отходить от темы, нам необходимо обратиться именно к богословскому контексту, в котором, с позиций традиционализма, особенно проявился полярно-райский, солярный характер Сталина. И не только проявился, но и застыл, часто в форме теологумена – богословского мнения.
Наиболее ярко, с нашей точки зрения этот характер проявился в ортодоксальной и гетеродоксальной церковной традиции. Для Катакомбной Церкви (по крайней мере, некоторых её общин) характерно канонизирование Сталина, «освящение» его личности, а вследствие этого характерны проявления обрядового толка, манифестации духовного опыта, как то - иконопись Сталина, написание церковных богослужебных текстов, посвященных ему и т.д.
Для ортодоксальной же ветви русского Православия, представленной РПЦ МП, характерно разграничение в отношении к его личности: так на официальном уровне оно не может быть положительным по ряду весомых и всем известных исторических причин, однако на уровне приходов и конкретных верующих не все так однозначно. Здесь наблюдается уважение к его личности и к его деяниям, которое, проявляется как мнения единичных представителей клира и мирян. Наиболее интересен относительно свежий пример – статья Григория Соломоновича Померанца и его жены Зинаиды Александровны Миркиной в Столичном выпуске Российской газеты за № 5604 (228) и дискуссия, развернувшаяся вокруг неё.[5]
Несмотря на разность отношения к Сталину в обеих традициях, сам вопрос об этом отношении и нарочито положительный характер этого отношения позволяет предположить, что такая позиция личности Сталина в православной традиции, хоть и не для официального уровня Русской Православной Церкви, имеет один общий корень. И этот корень лежит в вероучении Православной Церкви. Дело в том, что не личность Сталина вторглась в православное народное сознание, но оно имплицировало её, дав ей совершенно уникальную, отличную от всех иных, интерпретацию. Само же включение произошло благодаря тем установкам, которые уже содержались в этом сознании и были для него традиционны.
Во 2-ом послании Ап. Павла к Фессалоникийцам (2; 7) сказано: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только [не совершится] до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (Синодальный перевод). В греческом тексте - это место звучит как: «τὸ γὰρ μυστήριον ἤδη ἐνεργεῖται τῆς ἀνομίας· μόνον ὁ κατέχων ἄρτι ἕως ἐκ μέσου γένηται». Это особое место во всем Писании Нового Завета, так как едва ли найдется аналогичный стих или стих комментирующий данное высказывание. Несмотря на сложность, Святые Отцы, однако, толковали и это место. «Удерживающий», Катехон у Ап. Павла иногда понимался как представитель власти, но не простой. Словосочетание «ἐκ μέσου», «от среды», как переведено в Синодальной версии, или просто из середины, центра указывает на верховное, наиболее важное положение данного представителя власти. Напрашивалась сама собой единственная версия – этот удерживающий – император. Благодаря историческому стечению обстоятельств, принципу симфонии властей, а также мистическому, религиозному отношению к существующей форме власти (империи), её сакрализации (хилиазм; мысль о тысячелетнем царстве Христа), в православное вероучение, часто на бессознательном уровне, входит представление о монархии как о богоизбранной форме правления, а о монархе как о единственном барьере перед пришествием антихриста и сил зла. Надо заметить, что догматом это так и не стало, это толкование в Православной Церкви так и осталось толкованием, теологуменом, и переместилось с экзотерической поверхности на эзотерическую глубину. Очень интересно, что описанное выше представление о монархии закрепляется в христианстве, почти сразу же после окончания проповеди апостолов. Как пример, можно привести свидетельство проф. Рановича и процитировать место из Тертуллиана:[6] «Христианин никому не враг, а тем менее императору, зная, что Бог поставил его императором и что его надо любить, уважать, что надо оказывать ему почести, молиться о здравии его и о благополучии государства, доколе стоит мир. Стало быть, мы почитаем императора столько, сколько нам дозволено почитать его, и в той мере, в какой он сам этого должен желать. Мы признаем его за человека, который хранит данную ему от Бога в удел власть, который поставлен Богом и который ниже одного только Бога. Император, конечно, одобрит подобных почитателей, потому что мы, ставя его ниже только Бога, признаем его выше всех людей и даже выше всех ваших богов, которые состоят в его власти».
Как известно, в начале XX века стихийным образом исчезают почти все европейские монархии, которые, так или иначе, были христианскими (возможно кроме Османской империи и Поднебесной). В том числе исчезает Российская империя. Император Николай II расстрелян и к власти приходят те инфернальные силы, о которых говорилось раньше. С позиций классической академической исторической науки данное событие масштабно, но, все же, лишь одно из цепи подобных. Но это совсем не так для сакральной христианской истории – Православный Катехон исчез, Удерживающий был взят от среды и в мир пришел Антихрист (чти Ленин) и силы зла, нарушилась Полярно-райская гармония. Солнце погасло и более не дает света, наступил ноктюрн.
На фоне развития этой сакральной истории нам теперь яснее понятно современное идеологическое положение русского монархизма. Очевидно, что оно более религиозно, нежели политично. Однако, Удерживающий был взят не навсегда, полярно-райский Субъект в том или ином виде вернулся в лице Сталина.
Вернувшись как Сталин полярно-райский Субъект, сакральный император, Катехон проделал все то, что и было положено ему его священной функцией:
Сталин уничтожил «силы зла» внутри - чти уничтожение «ленинской гвардии».
Сталин уничтожил «силы зла» снаружи – чти Победа над Нацистской Германией.
Сталин устанавливает порядок, в постреволюционном Хаосе.
Сталин покровительствует Русской Православной Церкви. (Список можно продолжать).
Благодаря таким действиям личность Сталина вплетается в сознание верующих в качестве защитника, несущего на себе Божественные функции, которые до того нес помазанный на царство Николай II, а до него императоры и цари России, Руси, Византии и Рима, они же в свою очередь несли функции Иисуса Христа, Помазанника и Царя Небесного. В этом заключается мессианский характер христианской монархии, а в конечном итоге мессианский характер личности Сталина.
Итак, полярно-райские, диурнические, героические архетипы наиболее полно, проявились в принципах христианской монархии, шире империи, и в идеи Богоизбранного Императора. В разных христианских конфессиях они проявлялись по-разному, но, так или иначе, имели богословский, вероучительный и глубоко духовный характер. В свою очередь эти, богословские, по своему характеру, идеи интерпретировали политику Сталина, характерные черты его личности, в своих терминах и имплицировали эту интерпретацию, этот образ в сознание, а скорее даже в бессознательное, верующих людей.
Остается лишь один вопрос, почему Сталин принял на себя роль сакрального Императора? Почему он вел себя как полярно-райский герой? Но самое главное, почему Сталин покровительствовал Церкви, институту, которые являлся корневым носителем учения о Катехоне, полярно-райского мифа? Я думаю, что если мы будем рассматривать каждый отдельный поступок Сталина, то сможем найти конкретные логические объяснения каждому из них, которые, в общем-то, не связаны с приведенной выше моделью. Но если же мы поднимемся на метафизический уровень, то нам необходимо будет признать, что Сталин был не просто выразителем, живой манифестацией, мощнейших и древнейших политических и идеологических архетипов, но и их пленником, который не мог, а может быть и не хотел, переопределять их.
[5] Проясняя ситуацию – в этой статье разбирается блог костромского игумена Виталия (Уткина), в котором автор высказывает прямые симпатии, в том числе богословского, вероучительного характера, к личности Сталина. В ответ на статью Померанца было опубликовано интервью с архиеп. Илларионом (Алфеевым) где обсуждалась проблема православного сталинизма и православной интеллигенции, но уже в Федеральном выпуске газеты за № 5614 (238) - т.е., как видим, уровень дискуссии повысился.
[6] Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990. С. 173
