Сегодня о Постмодерне принято говорить как о вездесущем и всеобъемлющем явлении. Это понятие применимо к любой сфере жизни, и кроющаяся за ним сущность повсюду вносит свои (мягко говоря, не самые лучшие) коррективы.
Пожалуй, самое опасное свойство Постмодерна в том, что он способен «переварить» всё, что угодно, и это «что угодно» превратить в суррогат. Не обошёл он вниманием даже то, что по всей логике является его противоположностью – религию.

Надо иметь в виду, что всё, чего бы ни коснулся Постмодерн, превращается если не в собственную противоположность, то уж точно в пустышку, красивую обёртку, лишённую наполнения. Следовательно, это определяет и отношение человека к подобным явлениям.

Вообще, личность эпохи Постмодерна заслуживает особого внимания. В строгом смысле, её уже даже сложно назвать личностью. Следуя предписаниям господствующей парадигмы, человек приобретает себе неограниченное множество «ликов», ни один из которых не отражает его подлинную сущность (потому что её-то как раз и вовсе нет!). Можно выбирать себе сколько угодно различных идентичностей, мировоззрений, идей. Условие лишь одно – всякий раз казаться, а не быть. Ничто не должно стать стержнем, вокруг которого и ради которого формируется и организуется личность. Постмодерн всегда являет себя в игре, в обилии внешних проявлений без малейшей глубинной укоренённости.

И вот такая весьма специфическая личность принимает какую-либо религию. Это кажется чем-то фантастическим и вовсе нереальным. Любая религиозная идея как раз предполагает становление тем самым стержнем, наличие которого никак не вписывается в постмодернистский контекст. Но ведь, представьте себе, принимают!

Особенно часто происходит это в постполитике. Сколько сейчас всевозможных объединений и организаций, содержащих в себе религиозный компонент или и вовсе на нём основанных. Думаю, не стоит уточнять, что в подавляющем большинстве случаев принимается не вера как таковая, а именно суррогат, заботливо подготовленный для страждущих умов Постмодерном.

Это видно уже по мотивам обращения к религии. Очень часто новообращёнными руководит идея захвата  власти и поиска для неё какого-либо идеологического измерения. Сразу оговорюсь, что в самом поиске оснований легитимации политической власти нет ничего предосудительного. Нельзя лишь превращать веру в одно из измерений политики. В действительности картина диаметрально противоположна. Религия имеет политическое измерение, но никак не наоборот. Вера даёт человеку понимание мира, цель и смысл жизни, а также знание о принципах богоугодной организации жизни общества, но сама она несоизмеримо больше любых политических построений.

Вместе с тем, такой «прагматический» мотив обращения к религии – ещё не самый худший. Наиболее типичным для Постмодерна является обращение к ней как к некоему жесту ради самого жеста. Опять же надо уточнить, что следование подлинной Традиции, исполнение религиозных законов само по себе будет определённым жестом, вызовом по отношению к окружающей действительности. Но вопрос снова в цели. Цель истинной веры – соединение с Богом, всё остальное – лишь «побочный эффект» продвижения к ней.

Но суррогат, предложенный Постмодерном, эксплуатирует как раз противоположный подход. Он начинает проявляться уже на этапе выбора религиозной принадлежности. Нередко такой выбор напоминает «магазин на диване» или нечто в этом роде. При этом потребитель (!), абсолютно игнорируя Божий промысел и не желая разбираться в глубинном смысле той или иной веры, оценивает различные внешние признаки. Ими могут выступать ритуалы, экзотика, популярная медиаперсона, всё та же политическая конъюнктура или обыкновенная мода. Кстати, в случае последней обращение часто становится не индивидуальным делом, а коллективным – за компанию.

К слову, новоявленный товар нередко имеет свой срок реализации. «Примерив» на себя одну религию, попытавшись извлечь из неё постполитический капитал, бывший адепт безо всякой серьёзной внутренней мотивации подхватывает знамя какой-нибудь другой веры. Менять таким образом постмодернистические маски человек может хоть до конца земной жизни. Игра и есть игра – тотальный спектакль.

Выявить таких «носителей сакрального знания» довольно просто. Такие люди чаще всего в одночасье меняют внешний облик, речь, а то, чего доброго, и имя – иначе не интересно. Первым делом после обретения «мировоззрения» они стремятся вступить в какую-нибудь организацию, да порадикальнее, дабы по возможности с оружием в руках отстаивать свою новую веру (которой у них, по сути, нет, да и не будет). Собственно, на этом всё преображение и планируется закончить. Отличает их и нарочитая непримиримость к любому оппоненту, неспособность вести конструктивный диалог даже с потенциальными союзниками. 

Что характерно, показное исполнение ритуалов (иногда даже с явными излишествами, не соответствующими духовному уровню человека и потому выдающими свою неподлинность) не ведёт к обретению полноты веры и совершенствованию в духе. Происходит это потому, что и задачи такой никто не ставит. Эффектно, значит, главная цель достигнута.

Такова типичная постмодернистическая «религиозность», особенно свойственная деятелям постполитики. Основной вопрос состоит в том, как её преодолеть. Совершенно очевидно, что изжить Постмодерн можно только с опорой на религиозный фундамент, но для этого его надо обрести.

Представляется, что подлинная религиозная Традиция содержит в себе исчерпывающий ответ на данный вопрос. А вот обратиться к ней, или же остановиться на постмодернистическом суррогате – это уже выбор, который должен сделать каждый. Естественно, путь настоящей Традиции гораздо сложнее и требует колоссальных усилий над собой. Но здесь необходимо раз и навсегда абсолютно искренне понять, чего просит душа – интересных впечатлений и эффектов или общения с Богом. Надо осознать, какой камень будет положен во главу угла.

Далее, в противовес постмодерновому подобию человека, в сознании, в душе, в сердце начнёт выстраиваться иерархия, организующая и направляющая личность. На вершине этой иерархии, безусловно, находится Бог. В таком случае вся жизнь становится приближением к Нему, Он же открывает человеку мудрость и новые возможности. Важно помнить, что входя в пространство подлинной Традиции (а не совокупности перемешанных ничего не значащих форм), мы вступаем на путь духовного самосовершенствования, стоящего в центре жизни любого верующего человека, и этот путь достаточно строго регламентирован. Здесь уже не получится идти за популярными медиаперсонами (в данном вопросе они, увы, не компетентны). Есть Священное Предание, есть признанные авторитеты и их наставления, им и надо следовать. Это пространство Традиции, здесь свои законы и свой образ мысли. Главное – понять диаметральную противоположность Традиции и Постмодерна, а поняв, научиться жить согласно первой. Совместить одно с другим не получится – двум господам служить невозможно.

И, конечно, подлинная религия не может не проецироваться в политическую сферу. Любой верующий человек – фундаменталист, стремящийся положить в основу государства и общества принципы своей веры. Причём, чем больших плодов достигает человек на пути духовного самосовершенствования, чем выше степень его концентрации на данной сфере жизни, тем яснее и чётче его политическая позиция, тем очевиднее ему кажется текущее положение вещей, конечная цель и пути её достижения. Именно тогда человек обретает спокойную уверенность и чувство собственной правоты, столь необходимое в политической жизни; он становится способным вести конструктивный диалог со своих позиций с представителями других традиций. Абсолютно очевидно, что политическая сила, созданная такими людьми – она и только она – способна вернуть Политическое и разрушить лживый и бессмысленный мир постполитики.

В завершение остаётся привести цитату, указывающую нам на правильное отношение к жизни, соответствующее духу Традиции: “Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам” (Матф.6:33).