7 апреля 2012 года в центре Новосибирска прошёл пикет «Защитим общественную нравственность», организатором которого было движение «Народный собор». По приглашению организаторов, в пикете участвовали также Профсоюз Граждан России, Евразийский Союз Молодёжи и представители других организаций патриотического и консервативного толка. На проведение пикета в тот же день в этом же сквере подавали заявку сторонники пресловутой женской панк-группы, осквернившей ряд православных храмов в Москве. Получив официальный отказ мэрии, сторонники осквернителей попытались провести несанкционированную акцию и развернуть свои плакаты рядом с пикетом за нравственность. Один плакат был отобран, несколько человек были перехвачены на дальних  подступах и сопровождены в рейсовый автобус, от греха подальше.

В этой статье я попытаюсь высветить самые острые позиции данного противостояния.

Новосибирские сторонники осквернителей в основном являются либертарианцами (изнеженная версия брутального, политэкономического, рыночного либерализма. Либертарианство настаивает на индивидуальных свободах, но настороженно к рынку, с его диким произволом, беспощадной монетизацией всех сторон жизни и выживанием сильнейшего). Поэтому многие из них являются искренними сторонниками «социального государства», с безлимитным проездом для пенсионеров и отдельным государственным кинотеатром для ценителей расчленёнки. Многие являются членами социал-демократических партий, вроде КПРФ, Яблока и различных демократических движений. Ключом к их идеологии является понятие «свобода». Здесь мы имеем дело с худосочными, но какими-никакими «бойцами», готовыми получить по шее, хоть и под присмотром полиции и телекамер. Для такого «бойца» свобода венчает иерархию ценностей, ведь отдать за свободу всё, даже жизнь, считается делом правильным и почётным. Речь не о конкретных людях и серьёзности их намерений, а о структуре их идеологии, в которой имеется свой пантеон мучеников, погибших за право быть свободным.

Интерес представляет их понимание «свободы». Это так называемая «свобода-от», которую многие авторы противопоставляют «свободе-для», т.е. традиционному пониманию свободы. В англоязычной литературе такую оппозицию представляет пара «Liberty»-«Freedom». Они стремятся утвердить полностью независимого, свободного индивида, как базового субъекта мира людей. При этом вопрос о том, как использовать эту свободу, каждый индивид должен решать самостоятельно, исходя из того, что он ограничен только свободой других индивидов. Любые над-индивидуальные органические и сакральные субъекты объявляются либо вымышленными, ненаучными либо оставшимися в прошлом и подлежащим растворению (раса, народ, этнос, церковь, государство). Допустимы лишь конструктивистские общности, такие как «общество», «класс», «рынок», «глобальная сеть», «корпорация», «брачный контракт», «группа вконтакте», «флэшмоб», которые построены на рациональном договоре и балансе интересов входящих в них индивидов, т.е. производны от Индивида.

Человек объявляется «индивидом», «индивидуальность», пусть даже розовые джинсы, оказывается в цене, появляется понятие «человеческого достоинства», по аналогии с достоинством банкноты. Это «достоинство» не зависит от того, кто ты есть, оно просто на тебе написано, к тебе приписано по факту рождения, его можно пересчитать, что и сделали в 1789 году во время Великой Французской Революции, впервые введя термин «права человека» и юридически закрепив его. Индивид как новый субъект истории сформировался около 300 лет назад и поднял мятеж против всех пут, которые связывали его свободу-от. Последовательно полетели на свалку истории религиозные устои, монархии, традиционные уклады, общины, табу и обычаи, уступая место гомогенному глобальному раскрепощённому человечеству. На плаху модернизации легли миллионы несогласных – в религиозных войнах, революционных террорах, в большевистских расстрелах священнослужителей, в коллективизациях и огораживаниях.

Немудрено, что либерализм в первую очередь бил по такому явлению, как «священное» и всем структурам человеческого бытия, наиболее явно связанным с ним, таким как «семья», «народ», «вера», «любовь», «совесть», «держава/государство». Священное, сакральное содержимое изымается под лозунгами освобождения от цепей слепого мракобесия и перехода к царству свободного знания и гуманизма, которое, однако, Рене Генон назвал «Царством Количества». Всё оцифровано и подлежит счёту, имеет денежный эквивалент. Время тоже становится деньгами. Государство оказывает «гос.услуги», супруги заключают брачные контракты, народ становится расчётливой зубастой нацией, религия беззубо и неуклюже пытается встроиться в Модерн. В день, когда появится сервис «Google.Совесть», можно будет закрывать занавес. Всё, приехали.

Священное, как нечто нерациональное и неисчислимое, выносится за скобки, а потом и забывается. Недалёкие защитники осквернителей искренне считают, что похабная акция не нанесла никакого ущерба, разве что эстетический. Более продвинутые либералы понимают гигантскую силу идей, но уверены, что сами находятся выше каких-либо идей и могут использовать их как нейтральный инструмент, как «идеологическое оружие» в том, что является действительно главным – в хищной, над-идейной и до-рациональной борьбе за доминацию над миром. Таким образом, онтологическая, не-инструментальная апелляция к идеям ставится вне закона. Так, Карл Поппер, один из главных идеологов либерализма в ХХ веке, однозначно определял Платона с его концепцией «идей» как первейшего врага «Открытого общества». «Ради какой такой идеи, каких таких «религиозных чувств» сидят в СИЗО девчушки? Они что, убили кого-то?!», - восклицают современные либералы. Жизнь человека, гуманизм в их оптике неизмеримо выше каких-то там «идей». Под жизнью, однако, как и в случае со «свободой», понимается что-то особенное. Скорее всего, либерал согласится, что жизнь – это свобода выбора. При этом, какой системой ценностей пользоваться для выбора – вопрос низшего порядка и решается индивидуумом. Ну, для материалистов, добавим формальное соответствие нескольким параметрам – шевелится, испытывает эмоции, прикалывается – значит, жив. Очень скоро должна появиться «Декларация прав живого существа», поскольку биомеханоиды-киборги и даже компьютерные персонажи станут делать всё это лучше чем «живые по-старинке» люди.

Такое явление, как любовь мужчины и женщины также претерпело череду скукоживаний, но хотя бы на сентиментальном уровне всё ещё теплятся традиционные формы – мужчины по-прежнему ухаживают и добиваются, женщины осыпают поцелуями и плачут. Наверное, всё это безопасно для либерализма, и валентинки хорошо окупаются – вот и теплится.

Однако конечной целью здесь тоже является тотальное освобождение полового поведения человека, как залог полноценной либерализации. Если человек позволяет какой-либо инстанции (традиции, религии, дворовым «понятиям») указывать ему, куда и как вставлять свой член (обойдёмся без конкретики в отношении дам), то такой  человек не имеет права называться действительно Свободным Индивидом. Контроль над половыми инстинктами – это мощнейший инструмент подчинения человека на базовом, подсознательном уровне. Поэтому последовательным либералом может являться только некий бисексуал, причём трансвестит, потому что необходимо отбросить и навязанные стереотипы о том, как должен выглядеть человек определённого пола. Кстати, поскольку Свобода является более высокой ценностью, чем даже Человек, в наступающей эпохе Пост-модерна Человек тоже начинает рассматриваться как репрессивная, тоталитарная сущность. И как только появляется возможность избавиться ещё от одних «пут», она используется. Так, физиологический пол теперь не является какой-то непреодолимой данностью, и неоднократные операции по смене пола становятся всё более обычным делом. В XXI веке последовательный либерал просто обязан сделать как минимум три операции по смене пола!

Страсть к освобождению Индивида от Человека стала практически мэйнстримом в мировом кинематографе – герои добровольно расчленяют себя, наносят увечья – пилой, ножницами, всевозможными крюками. В новостях мы всё чаще видим людей, пока что инвалидов, с восхитительными электронными протезами конечностей, управляемыми посредством электромагнитных излучений мозга, людей с искусственными сердцами, почками и суставами. Когда эти конечности, сердца и суставы станут более надёжными, производительными и технологичными, чем натуральные, когда они станут обеспечивать конкурентное преимущество для их носителей, в очередь встанут уже не только инвалиды. Вначале по       йдёт спецназ, космонавты, а там и до уборщиц дойдёт. Таким образом, с декларациями о безусловной ценности человеческой жизни у либералов тоже не всё так однозначно.

Можно подумать, что под жизнью как ценностью подразумевается не шевеление членов, которые, чёрт с ними, могут быть и механическими, а шевеление мысли, некое осознанное присутствие. Однако мысль – это вотчина Языка, а язык нам даёт Народ. Уже на заре Постмодерна философы провозгласили, что язык – это тоталитарная темница разума, задающая структуру всех возможных высказываний и навязывающая связи с ближними и предками. Именно поэтому попробуй чага-чага: индивидуальный язык для каждого и, в перспективе чами-чами, освобождение (либерализация) от языка и его тоталитарной рациональности – вот амбициозная программа Европейского Постмодерна (см. Р.Барт). Идеальное будущее должно быть обществом раскрепощённых идиотов, как в культовом фильме «Идиоты» Ларса фон Триера.

В данном контексте, феминистская группа «Мятеж п…д» (Pussi Riot, далее – PR) является проводником многих описанных тенденций. Они выступают за гендерное (половое) равенство, права сексуальных меньшинств, оскверняют храмы, и не понимают, что в этом плохого. Таковы же и их защитники. Главная цель PR-атаки – не Православие, не российская государственность и не народное согласие. Главная цель – сам принцип Священного. Ничего святого! Вырви этот корень – и рухнут и Церковь, и Государство, и Народ.

***

Мы противостоим этому. Кто мы?

Все мы, так или иначе, относимся к консерваторам. Консерватизм – это стремление выстоять под натиском времени, хаоса и энтропии. Вопреки стереотипу о том, что консерватизм – признак банальной лени, он требует огромной работы и напряжения всех сил. Более того, это не попытки сохранить просто «всё как есть» или как было, а стремление сохранить живое дерево Традиции, стать его новым побегом. Не спрятаться от изменений, а сохранить свой, оригинальный, в переводе на русский – исконный – способ изменяться, расти. Оригинальность против индивидуальности. Народный орнамент против розовых джинс.

Кому - орнамент, кому – икона, а кому – советский проект, понятый как новая эманация Русского Духа. Отдалённость Традиции, которая является ориентиром, для каждого из нас различна. Насколько я понимаю движение Кургиняна «Суть Времени», их ориентиром являются идеалы Просвещения и Модерна, но консервативно перетолкованные. Что ж, когда-то и христианство перетолковало в консервативном ключе абсолютно революционный иудаизм, спустило Бога на Землю и смертию смерть попрало. В каком-то смысле «Суть Времени» можно сравнить с американскими консерваторами, ориентиром для которых являются «старые добрые» протестантские взгляды, которые для православных, напротив, уже являются неслыханным переворотом и отказом от Традиции. Движение «Народный Собор» опирается на ценности Православия. Евразийский Союз Молодёжи считает Традицию абсолютной ценностью, делая акцент на Православии, но предоставляя своим членам право поиска Традиции на других путях. Евразийцы пытаются сквозь множество форм, которые принимала Традиция в нашей, русской истории, разглядеть то общее, что нас объединяет до сих пор – наш идеал, нашу утопию, нашу мечту. Профсоюз Граждан России не ставит метафизических и религиозных целей, но объединяет людей, для которых выживание российской государственности, наша самостоятельность является безусловной ценностью. Такое освящение гражданской нации, светского государства тоже имеет черты консерватизма.

Мы не считаем «свободу выбора» самостоятельной ценностью. Выбор не имеет смысла, если существует вне ценностной системы более высокого порядка, на основании которой только и может делаться выбор. Свобода выбора как самостоятельная ценность – интеллектуальная химера, искусственное построение.

Нас не интересует «свобода от уз» сама по себе, нас интересует смысл и цель, ради которой нужно бороться за свободу или нужно принять на себя несвободу. В монотеизме такое отношение к свободе выражено понятием «раб божий». Современное высмеивание на все лады слова «раб» в этом словосочетании совершенно нелогично в свете героических и отнюдь не раболепных подвигов наших предков, которые принимали на себя это звание. Дело в том, что вера утверждает: они – рабы божьи, и больше ничьи. Такие люди имеют стержень, сохраняют своё вертикальное измерение в любых ситуациях. Вопреки западной и про-западной пропаганде, мы утверждаем, что русское сознание – не только не рабское, но и на порядки свободнее, вольнее и живее западно-европейского рационального концлагеря.

Как написал один из защитников PR в своём блоге, группа гопников (это мы – И.К.) провела с ним беседу на тему «чё те вообще от жизни надо?». Именно так – мы не Хайеки и не Попперы, нас не интересует его абстрактная свобода самовыражения. Нас интересует смысл и цель всего этого.

Более того, мы считаем, что жизнь человека приобретает смысл и ценность только в силу его одухотворённости идеей. Эти идеи могут быть прекрасными или омерзительными, но именно идеи, нематериальные образы, ориентиры создают собственно Человека. Воспринимать, откликаться на идеи, перестраивать всё своё существо сообразно идее – возможно, вскоре, это останется единственным отличием человека от созданного им искусственного мира. Поэтому осквернение Храма – это не «эстетически неприятно». Это атака на саму идею святости, на внутренний стержень миллионов русских людей. Ведь атакуют не воинствующие язычники или ваххабиты, которые могли бы мстить, разрушать, утверждать свой смысл и свою святость. Атакуют пост-модернисты, глумящиеся над любым смыслом, над всем, что может быть святыней.

Для нас наполнены священным смыслом Родина, Россия, Народ. Пусть кричат: «народ – это ненаучно, есть общество и партии по интересам» - толпы космополитных «рассерженных горожан», этих жителей Бургов, бюргеров, буржуа, индивидов. Это лилипуты, пытающиеся связать Гулливера.

Что такое святыня, что такое идея? Это узы, которые можно добровольно принять, это жёсткий каркас, становящийся скелетом. Современные психологи могут называть это «комплексами», «зашоренностью», рекомендовать расслабиться и вернуться к детской непосредственности. Ален де Бенуа в книге «Против либерализма» пишет, что «в XVII и XVIII в. буржуа изобрёл идею о том, что он появился на земле, чтобы быть «счастливым». <…> Достаточно только уничтожить все препятствия, унаследованные от прошлого». Либертарианец представляет собой такую попытку быть «счастливым буржуа» - самостоятельно уничтожив все «комплексы», любые жёсткие убеждения, даже в том, что он мужчина или женщина, любую вертикаль. Это горизонтально растёкшееся пятно. Возможно, не таков «боец» социал-демократ. Но таково искусственное общество, которое он построит.

Искусственное – это ключевое слово, это технэ, техника как судьба Европы. Мартин Хайдеггер предрекал наступление эры раскрепощённой техники. Но если раскрепощённые индивиды – это безобидные идиоты Ларса фон Триера, бегающие голышом по городу, то раскрепощённая техника – это страшная перемалывающая всё на своём пути Машина. Разрушение воли и смысла человечества будет компенсировано железной рациональностью нулей и единиц, байтов, ядерных реакций, транзакций и высокоточного оружия – функционирующих всё более автономно.

Такова траектория пост-модерна. Приведу цитату из статьи А.Г. Дугина «Традиционализм против Дьяволополиса»: «Рене Генон описывает исторический процесс как три состояния «Космического Яйца» (образ заимствован из орфической и индуистской традиции, отголосок этого символизма мы встречаем в традиции красить яйца на Пасху). В нормальном случае (традиционное общество) «Яйцо Мира» открыто сверху, и лучи первоначала (Бога) проникают в мир напрямую, делая каждую вещь символом, отражением, проявлением высшего бытия. Это и есть сакральный мир, Вселенная, омываемая светом святости. Второе состояние соответствует современному миру – «Яйцо Мира» закрывается сверху. Лучи более не достигают вещей. Каждая вещь начинает означать только саму себя. Это профанный (не сакральный) порядок, эпоха материализма, рационализма и гуманизма. Но в своей книге «Царство количества и знаки времени» Генон описывает и еще одно состояние, которое он помещает в будущее (он умер в 1953 году). Это открытие “Яйца Мира” снизу, когда вещи начинают служить опорой не для небесных влияний, но для прямого вторжения демократических (забавно, в других текстах я встречал «демонических» - И.К.) сущностей. Вещи становятся не просто не-сакральными (профанными), но «одержимыми», «бесноватыми». Генон называет эту последнюю фазу истории «великой пародией». В христианстве это описано как эпоха антихриста. Антихрист пародирует Христа». Главным методом «вторжения снизу» Дугин видит в сведении вещи к деньгам, а денег – к набору цифр. «Вещь теряет настоящую ценность в тот момент, когда приобретает цену и, соответственно, ценник. Но наша цивилизация построена целиком и полностью на деньгах».

***

Во время пикета мы устроили акцию «Помни о яйцах». Мы хотели напомнить защитникам PR, в том числе активистам новосибирских мужеложцев, о тех яйцах, которые в них могут полететь, о символизме «Мирового Яйца», о том, что они мужчины, в конце концов. Мы решили не кидать яйца, а просто вручить, со словами исподлобья: «Помни о яйцах!» Никто, правда, не взял – дескать, без надобности.

Почему решили не кидать? Я выскажу своё мнение, отличное от многих. Во-первых, я не хочу нелепой «ожесточённейшей войны яиц», как в Лилипутии у Свифта. Во-вторых, я уверен, что большинство молодых людей, даже из организаторов, таскающихся на подобные "протестные акции", кичащихся тем, что они с геями и за геев, просто не находят более интеллектуального, жёсткого, радикального применения своему нон-конформизму. Но они ещё прочитают "Метафизику пола" и "Восстание против современного мира"!

И тем не менее, произошёл прелюбопытнейший случай. Один горожанин, гуляя по скверу, увидел перед собой нечто, не внушившее ему доверия и крайне насторожившее. По форме оно напоминало мужчину, но что-то неуловимое подсказывало, что это не так. Горожанин, как позже выяснилось, гулял с яйцом в руке и, влекомый естественно-научным порывом, метнул яйцо в объект. Все, кто это видел, были в шоке: яйцо отпрыгнуло, как если бы объект был резиновым, возможно латексным и пустотелым. Объект немедленно издал резкий звук и стал исчезать на глазах у десятков очевидцев! На многочисленных видеозаписях видно, как расплывчатое пятно как-бы дрыгает руками и ногами (в точности как двигают люди, когда бегут) и визуально уменьшается в кадре. Если в начале съёмки оно занимало около 15 см на экране, то уже через 3 секунды было не больше 1 см! А ещё через 2 секунды исчезло абсолютно! Ошеломлённые полицейские подбежали к месту происшествия, зафиксировали показания, которые сбивчиво, взахлёб давал горожанин, взяли его автограф. Представители мужеложцев попытались использовать невероятный случай в свою пользу, заявив, что это была не инфернальная сущность, вторгшаяся в случайный резиновый объект, но их реальный руководитель. Конечно, вся нелепость таких утверждений очевидна. Опровергнуть их можно серией простых экспериментов с этим предводителем – наверняка ни одно из брошенных яиц от него не отпрыгнет! Но вряд ли им нужно выяснение истины! Им нужен PR!