Сейчас многие обсуждают казус Дымовского, милиционера, который очень невнятно, на ментовском языке рассуждает. Он дает совокупность языковых игр провинциальной российской милиции, где подразумевание, растягивание букв, звуков значит гораздо больше, чем, собственно дискурс. Предложения не связаны между собой, высказывания противоречат одно другому. В принципе уловить можно, что он имеет ввиду, что он за справедливость и против каких-то врачей. Кого он посадил? То ли он посадил человека, которого он должен был посадить, то ли не посадил, он путается в показаниях, и это сознательно. Он привык наоборот быть тем, кто снимает показания, от него как раз не требуется никакой ясности, он может вести себя как угодно, и он вдруг оказывается в новой роли, когда он якобы дает показания, поэтому он - полумент, полу-правонарушитель. Там противоречий полно, но это как в обычной современной российской, особенно властной чиновничьей речи. Концы с концами не сходятся, в этом и прелесть этого дискурса. В этом отношении это была очень грамотно подобранная лингвистически конструкция, это новый чумазик.
Дымовский – это как раз совершенно интернетовский персонаж, и я думаю этим самым совпадением с образом такого нелепого мента-гибрида, он мог бы попасть на выставку «синих носов» или куда-нибудь к Марату Гельману. В принципе - это персонаж из такого виртуального постмодернизма. Откуда он появился? На мой взгляд – это такой постмодернистский ответ на блог нашего президента. Т.е. люди смотрят, что президент говорит с компьютера и думают: «А скажу-ка я президенту в ответ. Ведь президент говорит: «Пишите мне, я всех выслушаю». Вот такой человек-мутант думает: «А дай-ка я ему отвечу». И получается чудо, одно из черных чудес постмодерна: его вдруг, действительно, стали слушать. Он начал с какой-то ахинеи, потом записал вторую версию еще менее удачную, но, тем не менее, все это выложил. Выложив это, он не ожидал, что он станет вторым чумазиком, и его дальше понесло. Дальше, я думаю, что в истории Дымовского возникает следующий момент. Борис Абрамович, ведь тоже смотрит и президента Медведева, и посещает наиболее рейтинговые места на Youtube, по крайней мере, окружение ему подсказывает. Он говорит: «Вот это то, что надо. Сейчас мы организуем новую партию. Юшенкова я застрелил, Старовойтову я застрелил, в общем, всех я застрелю еще кого можно, а этого сейчас тоже застрелю. Под него быстренько сделаю партию одноразового использования». И он быстро подыскивает адвоката какого-нибудь из своих, оставшихся здесь, который говорит: «Все, ты молодец, ты свою партию сделал, дальше ты поедешь в Москву и встретишься или не встретишься с Путиным». Дальше уже Борис Абрамович диктует: «Встретишься, не встретишься, нет, пожалуй, подождем, выждем момент, пока…» И дальше начинается…, я не берусь предсказать логику этого человека с объемным политическим воображением, Бориса Абрамовича. Ну я условно говорю «Борис Абрамович», это фигура такая доктора Мориарти, у нас все зло связано с Борисом Абрамовичем, поэтому это «доктор зло» условно. Может и другой какой-то подхватил персонаж. … И дальше он вскоре либо с Гарри Каспаровым будет играть в шахматы, либо с Лимоновым сидеть, прикуется куда-то «за ментов», «за правду». Это одна линия. Но начиналось все с Медведева.
Я уже предупреждал, что игра президента с Интернетом добром не кончится. И вот могу себе представить интерес к Интернету как интерес президента к модернизации: он вызывает советника: «Ну-ка расскажи, или ты уверен там, что у нас в Интернете?» И тогда он говорит: «У нас в live journal такое написали. – А-а, вот это правильно!» Или там: «А, это неправильно». Это по-президентски. Ну а туда-то, зачем попадать? Это неправильно, на мой взгляд. Вот Дымовский показывает, почему этого делать нельзя. Потому что он увидел президента и думает, «я тоже могу, сейчас я позвоню, и Путин со мной встретится».
Все имеет определенные границы. Сейчас будет следующее: Путин с ним не встретится и не встретится с ним Медведев, с ним встретится, может быть, Гарри Каспаров или Галина Алексеева, вот они могут встретиться. Может встретиться Лимонов, Леня Голубков, т.е. какие-то вип-персонажи. Он со всеми познакомится, и жизнь у него, считай, уже удалась. Был он неизвестным больным ментом, явно не в себе, а сейчас он станет одним из несогласных.
Поэтому мы в следующий раз увидим Дымовского на очередном дне "оранжевых" несогласных, на этом все закончится. Но дурной пример заразителен. Сейчас уже появилось огромное количество ментов, и уже не только ментов: военных, медсестер, людей, которые вообще ни причем. «Мы сейчас разоблачим вам все события нашей больницы: вот у нас врачи там вкололи галоперидол, вместо того, чтобы вколоть аминазин пациенту. Или собирались пациенту, вкололи сотруднику». И начнется разоблачение массовое: простейшая web камера стоит, по-моему, 20 долларов, Интернет сейчас уже достаточно быстрый, в каждой больнице уже, наверняка, по одному Интернету в стране есть и в каждом отделении милиции, или в Интернет-кафе придут, запишутся и разоблачат, чтобы прям попало: «Вот обвесил меня на рынке азербайджанец, я хочу всю правду…, я хочу встретиться с Путиным». И будет огромное количество таких видео. Вот помяните мое слово, я социолог, я знаю, как действует паттерн социологический – одному стоит сказать, поехать, его подхватило "Эхо Москвы": «Дымовский уже прибыл, адвокат Дымовского уже подходит к микрофону».. и нагнетается истерика.
Как он ничего не сказал, так он и не умеет говорить. А сколько у нас красноречивых милиционеров есть! Это же мы видели пока одного косноязычного, чумазика. А тут-то пойдут говорить, и как опишут, все, что они делают! Представляете, сколько будет людей рассказывать о дне мента! «Захожу я в камеру: лежит бомж. Я ему по башке, как дам. Думаю: ну что ты, бомж, человек, ты или нет?» Как это интересно. Я и сам буду смотреть такие ролики. Это может быть вечный сериал, настоящий, из жизни ментов, потом из жизни других профессий. И другое дело, что с этим будет делать Медведев? Он же не может это выключить – это он начал. Он начал один и думал: «Я скажу, а другие послушают или что-то в ответ напечатают». А тут со всей страны, из всех интернет-кафе, из каждой точки пойдет этот вал видеообращений! Но я, конечно, убежден, что на самом деле наша власть вменяемая, она с такими людьми встречаться не будет.
Вот что мы получим, если будем слишком благодушно использовать определенные технологии. Потому что технологии вещь опасная, и дай этим технологиям палец, они отхватят тут же всю руку. Технологии – это как такой каток: вначале весело, мостишь асфальт, а потом, когда под каток попадает все живое, уже мостишь собак, кошек, конуру, сносишь дома - и все под эту модернизацию. Так вот можно себе накликать на голову. Честно говоря, образ Дымовского мне подсказывает, что пора остановить модернизацию, хватит уже.
Или подождем, пока Дымовский все просто загадит. Это же спам. Люди, которые сидят в Интернете, люди, которые занимаются модернизацией – они, в основном, спамеры и обращать на это внимание, говорить, что это гражданское общество, нельзя. Это чепуха, это просто огромная электронная свалка. Нам такой модернизации не нужно, а надо хорошую, консервативную модернизацию с опорой на понятные, ясные ценности. И если кто-то говорит, то говорит по делу, если кто-то что-то предлагает, то предлагает что-то рациональное. Но нет ничего глупее, чем предложение не брать взятки, соблюдать закон в обществе, где это делают все. Поэтому не брать взяток, соблюдать закон, быть добропорядочными гражданами, не бить, не пытать заключенных, не сажать по пустякам первого попавшего, в России просто нельзя, надо изменить все, и начать надо конечно не снизу, а надо с какого-то боку. Я несколько таких сценариев борьбы с коррупцией предлагал. Первое: разделить коррупционеров на хороших и плохих - не прошло. Они закрыли мою программу на Русской службе новостей, где я рассказал, что «Давайте разделим людей, которые торгуют всем и еще Родиной и тех, кто торгует просто всем, но не Родиной. Например, тех, кто торгует всем и Родиной посадим – это крупные олигархи, для того, чтобы торговать Родиной нужны крупные посты, а остальных оставим до времени». Такой шум был. Как Доренко говорил: «Все мои друзья перепугались, что Дугин на них нападет». Я просто предложил социологический рациональный алгоритм. Если нам надо бороться с плохими явлениями – надо разделить в этих явлениях: что очень плохо и что просто плохо, и поддержать плохое против очень плохого. Потом мы поддержим хорошее, потом очень хорошее, но постепенно. Предложение победить безобразие в среде милиции – является просто бредовым. Это предложение идиотское, либо они нас самих считают идиотами – это унизительно просто потому, что если мы не можем сделать что-то, то зачем это говорить? Если можем сделать, то почему мы не делали до этого раньше?
Дымовского что ли нам не хватало, только для того, чтобы бороться с этим? Или мы не знаем, что происходит в любом отделении милиции и что представляет собой любой гаишник? Не знаем? Ну, либо мы тогда врем, либо на вертолетах летаем и не сталкиваемся с дорогой, либо с мигалками. И то говорят, с мигалками сейчас борются, да и "Ламборджини" не самая последняя.., сел в "Ламборджини", въехал в кого-то и сиди 5 лет, подумай, как водить пьяным. Это в Европе, а у нас, наоборот. Если пьяным, то тебе и зеленая улица везде, а вот если трезвый, то тебе не уйти от какого-нибудь мощного, сильного и справедливого гаишника.
Надо смотреть в глаза той реальности, в которой мы живем. Дымовский – это симулякр, а то, что любой симулякр плодит новый симулякр - это социологический закон. Я думаю, эту тему лучше прервать на корню, и перестать Дмитрию Анатольевичу Медведеву опускаться до Интернета. Надо поднимать Интернет до себя. Вот пусть Интернет рвется к Медведеву, а не Медведев рвется в Интернет, потому что президент должен стоять "над", не "в", не "среди", а "над".
Решил человек к Путину обратиться - смешно, действительно. Но сейчас что будет? Понимаете, у всякого культурного действия в Интернете есть своя дистанция, свои границы, если чуть-чуть перекосить, то люди начнут давать научное объяснение анекдоту. Или показывать, где надо хлопать в ладоши, или смеяться в комедии. Сейчас, правда, уже к этому приходим. Мы теряем, утрачиваем стиль, на мой взгляд. Дымовский хорош на своем месте, но дальше своего места он не интересен
