Смертную казнь надо вводить Суровость наказания должна подкреплять жесткость закона
Смертную казнь необходимо вводить. Она есть во многих демократических странах. И это совершенно ничем не дискредитирует демократический характер этих стран. Во многих штатах США существуют газовые камеры, существуют электрические стулья. Они есть не во всех штатах, но тех преступников, которые оказываются на их территориях, судят там и они могут быть приговорены к смертной казни. Не от этого США становится недемократической страной. Далеко не из-за того, что у них преступники, совершившие жуткие преступления, караются. Наоборот, в этом может быть признак их демократии.
Откровенно, если человек становится серийным убийцей, или совратителем, или убивает малолетних, то этот человек, совершающий чудовищные просто античеловеческие, зверские преступления – должен умереть. В этом право общества – оградить себя от таких крайних девиантов. Общество должно иметь, в некоторых случаях, право, когда безусловно и четко доказана вина, состав преступления и все строго задокументировано, и нет ни малейших сомнений в виновности того или иного преступника, в качестве крайней меры, лишать людей жизни за определенный тип преступлений.
Конечно, вопрос стоит о том, за какие виды преступлений следует карать людей смертной казнью. Я думаю, что за зверское, бесчеловечное надругательство, и убийство детей. Также следует казнить серийных убийц. Казнь должна стать наказанием за жуткие теракты, которые уносят жизни большого количества ни в чем не повинных людей. А кроме того, за особо садистское отношение к человеку, т.е. если люди подвергаются насилию долго и в грубой форме. Это на самом деле преступления против человеческого естества. Преступления против человеческого естества, в самых ужасных формах, должны караться казнью.
Это взбодрит наше общество. Я не думаю, что смертную казнь нужно вводить за экономические преступления. Сколько бы человек не украл. Украл он много – и будет он много сидеть. Много украл – много сиди, немного украл – немного сиди. Это, конечно, нехорошо красть, совсем нехорошо. Но это все-таки не серийное убийство.
У нас с правовой точки зрения сохраняется смертная казнь, есть только мораторий, который был наложен по одной простой причине, чтоб сблизиться с Европой. Понятно, что с Европой так не сближаются. Как бы мы к ним на встречу не шли, по Киотскому протоколу, по мораторию на смертную казнь, по правам человека, по поддержке сетей, ничего с Европой у нас так не получится. Они практичные люди. Газ есть – есть сделка, нефть есть – есть сделка, деньги есть – есть сделка. Нет газа, нет нефти, нет денег – нет ничего. Зачем они нам нужны, кроме того, как с ними торговать и развивать отношения? Зачем нам нравиться? Мы все равно им насильно милы не будем никогда.
Поэтому если мы введем смертную казнь – все нас только зауважают. Все! Все вокруг скажут: «О, какие русские. Они жесткие». Бей своих, чтобы чужие боялись. «Увидят какого-нибудь преступника страшного, своего же русского, и убьют». Убьют! Другой преступник, который нож достанет, на ребенка пойдет, подумает: «Слушай, а я вот вчера слышал, как там Иванова (Петрова, Петухова) какого-то повесили или расстреляли в тюрьме». Жить то хочется… И в этом отношении это будет некий моральный стержень. Понятно, что это может быть прямо на объеме, количестве преступлений, не скажется. Но зато будет хороший стимул.
Мы поощряем за благо, и наказываем за зло. Есть фраза в Псалмах: «Уклонися от зла и сотвори благо; взыщи мира и пожени и». Если мы жестко покажем, что надо двигаться к благу и уклоняться от зла, и покажем, что бывает с тем, кто перешел определенную черту, вышел за пределы человеческого состояния в своем грехе и в своем \расчеловечивании, мы морально соберем этический образ, нравственный образ, нашего общества. Мы скажем: «Это хорошо, а за это убьем. Просто убьем».
И вот эта грозность нашей государственности, нашей правовой системы, нашей правовой модели приведет к укреплению нашего правосознания, о чем говорит наш президент, что гораздо лучше, чем просто правовое образование. Надо подкреплять и закреплять определенными санкциями жесткость закона. Закон – это суровая вещь. Dura Lex, sed Lex (Суров закон, но это закон). Вот эта суровость должна быть воплощена в том, что согрешил жестко – расстреляли.