Когда мы ехали на чёрном джипе Сербского Министерства Косово и Метохии по дороге к Приштине нас стал обгонять белый албанский Мерседес. Я не помню, кто кого бортанул первым, но на крейсерской скорости 150 километров в час наши машины стали долбить друг друга, ломая борта и выбивая искры. В окна я видел озлобленные албанские чёрные глаза, напротив, на лицах моих сербских спутников не дрогнул ни один мускул.
Они были бесстрастны. Эта сцена из американского кинофильма продолжалась минуту и пролетела как одно мгновение. В какой то момент более мощный джип выпихнул албанский мерин в канаву – его развернуло, а мы поехали дальше. Здесь нельзя останавливаться, - сказали мне сербы – это Албанская часть Косово. Слегка помятый джип катил дальше, а из-за поворота уже выбирались цугом американские бронетранспортёры с белыми надписями KFOR и звёздно-полосатыми флагами. Водитель поднял левую руку, янки на переднем БТР кивнул, улыбнулся и то же поднял руку, и мы разъехались с ними в разные стороны. Янки смеялись и кричали нам, что-то незлое – приветливая нация, весёлый народ! Сербы смотрели на них, как сквозь аквариум, так – как русские смотрят друг на друга в московском метро. Мимо проносились щербатые албанские дома из красного кирпича с флагами США, Албании и Евросоюза на крышах, развалины и остовы сербских домов и деревьев. Албанцы, судя по всему, не любят деревьев – они сжигали дома сербов вместе с деревьями. В Косово деревья начинаются там, где ещё живут сербы. Сербы говорят, что шептары (албанцы) раньше были горными пастухами, а деревья сажали сербы. Поэтому албанцы рубят деревья, потому что это сербские деревья. Сербия – это Дуб. KFOR учит албанцев рубить этот Дуб. KFOR рубит Дуб. Тотемными птицами англосаксов издавна были чёрный ворон и гриф. Падальщики. Чёрный ворон никогда не сядет на вырванный с корнем Дуб. Это алхимический закон. Поэтому война англосаксов против сербов будет вечной. Это война миров. В этой войне сербы обречены на победу.
Албанцы – дети орла (шептары). Англосаксы запретили им именоваться этим гордым именем и подарили им новые символы. Голубое знамя с разлитым желтком Косово посредине. Всё в этом крае не так. Всё наоборот.
Нарушенные пропорции, наэлектрезованный воздух. Православные монастыри обмотанные колючей проволокой, разрушенные сербские кладбища, оккупированная территория, оплот американского героинового бизнеса. Роль албанцев завидная – они стали главными пушерами Европы, потеснив на наркорынке турок. Янки привозят героин тоннами со своей авиабазы в Кандагаре в Косово – албанцы отвечают за распространение. Над высоким косовским небом парят чёрные баяны американских вертолётов.
Всё замело Зло. Дорога становится всё нелепее – по бокам растут плакаты, изображающие мусульманина в интифадке радостно пьющего британское пиво. It`s OK! Показывается германские танки. Такое наше поколение видело в старых добрых брежневских кинофильмах про войну. Германские танки! Едем за танками мимо офисного центра из стекла - новейший подарок Арабских Эмиратов. Центр из стекла и бетона, офисы сдаются!
Вокруг ничего нет – только кое-где старые сербские развалины. Что за клерки, что за менеджеры будут работать в этом офисном центре посреди бесконечных околоприштинских пустырей? Завезённые офисные рабы из Таиланда и Пакистана – прямые поставки из Абу-Даби? Катарские зелёные человечки?
Косово – это воплощение постмодерна. За колонной германских танков двигается португальский автомобильчик. А дальше негры-негры – британское КПП. Водитель поднимает левую руку.
Албанская свадьба – яркий обряд. Старики отчаянно лупцуют барабаны, кто-то прыгает, кто-то стреляет, кто-то гудит. Сербы бестрепетно смотрят на варваров. С туристическим безразличием фотографируют свадьбу британцы. Албанцы ярятся янычарской энергией. Такое ощущение, что они знают, что это ненадолго, что они залезли в чужой огород. Поэтому радость их злее и веселее. День да наш!
