Беседа главного редатора экспертно-аналитического портала "Фонд имени Питирима Сорокина", заместителя руководителя Центра консервативных исследований социологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Михаила Тюренкова с директором Центра стратегических исследований при Президенте Республики Абхазия кандидатом философских наук Олегом Дамениа 

Олег Несторович, мне бы хотелось поговорить с Вами о том кризисе, который сегодня имеет место на всем Кавказе, включая и Северный Кавказ, и Закавказье. Понятно, что у данного кризиса есть и этносоциальные, и культурологические, и исторические корни. Но какие именно глубинные истоки этой немаловажной проблемы выделили бы лично Вы?

Разумеется, ценностные и смысловые. Именно это является самым главным в жизни каждого народа и вообще каждого человека. Не деньги, не материальные ресурсы, а именно ценности. Ведь только на их основе человек оценивает те или иные события, которые происходят вокруг него. Собственно, ценности и смысл – это формообразующее начало социального бытия, о чем, кстати, в частности, говорил Питирим Сорокин.

С этой точки зрения, современная культура, несомненно, не только в Абхазии, не только на Кавказе, но и в России, да и во всем мире, особенно на Западе, оказалась в состоянии депрессии. То есть сегодняшняя культура не может воспроизводить себя. Так, если в сфере экономики экономисты объясняют кризис тем, что сегодня снижается производственный потенциал современного мира, а денежная масса в разы стала перекрывать соответствующий товарный, предметный эквивалент, то абсолютно то же самое мы можем сказать и о культуре. Она теряет силу, способности производить себя.

А что Вы вкладываете в понятие «неспособность воспроизводить себя» в отношении культуры?

В первую очередь, культура не может формировать человека и наделять его такими необходимыми фундаментальными качествами, способностями, навыками, которые позволяют ему поддерживать свою жизнь как человека, как носителя этих фундаментальных ценностей. Ведь культура, с одной стороны, формирует человека, а с другой, культура – это, если пользоваться терминами Фрейда, цензура, которая ограничивает человека. А человек, который не может ограничивать себя в определенных экологических, ценностных, смысловых рамках теряет контроль, выбивается из естественной колеи и становится опасным для самого себя, как это мы сегодня видим. То есть, в данном отношении чрезвычайно важна ограничительная функция культуры.

И все же, каковы корни этого ценностного кризиса относительно Кавказа?

Кавказская культура до относительно недавнего времени функционировала достаточно стабильно. Ее стабильность в первую очередь была обусловлена тем, что она функционировала в рамках биогеноценоза, не нарушая экологические нормы, гармонично вписываясь в экологическую, ландшафтную картину региона. Кавказская культура – это культура натурального хозяйства, где человек не наносил какого-либо ущерба окружающей естественной среде, т.е. культура, достаточно четко и строго адаптированная к условиям среды. Но теперь, в течение последнего столетия кавказская культура оказалась в водовороте других ценностей. Ранее Кавказ был как бы не совсем уж изолирован, но внешние связи кавказской культуры были минимальны, что создавало ситуацию, когда народы регионального сообщества жили по своей культуре. При интенсивной же связи культур человек начинает жить не только по своей культуре, но и перенимает другие ценности.

При этом, как я понимаю, его коренные, традиционные ценности размываются?

Да. Когда какая-либо культура не находится в такой тесной связи с внешним миром, ей приходится все время опираться на себя, отсюда и сохранение ее традиционности. Однако в последнее столетие на Кавказе мы видим тесное взаимодействие самых различных культур – Запада, России, Востока и т.д., что естественно начало разрушать традиционную кавказскую культуру горских народов. Эта культура оказалась достаточно хрупкой в том отношении, что оказалась неспособной вбирать в себя то, что предлагает внешний мир.

И это вызывает отторжение?

Совершенно верно. Ценностная система нарушена, ее можно сказать уже нет, а есть лишь груда ценностей: и традиционных, и модернистских. И в настоящее время идет борьба, война между этими ценностями, в том числе и в одном человеке. Так, например, абхаз сегодня, хотя и идентифицирует себя как абхаза, но в реальности является носителем различных ценностей – не только абхазских, но и не только русских.

И в том числе тех ценностей, которые можно назвать «антиценностями», противоречащими традиционным ценностям?

Да, конечно, в том числе и антиценностей. И вобрав в себя, в свое сознание, в свою ментальности эти разные ценности, человек не может чувствовать себя стабильным. Этой стабильности нет на уровне подсознания, на уровне архетипа. И именно это является основной причиной отсутствия стабильности на Кавказе в целом.

А откуда возникают конфликты настолько серьезные, какие в настоящее время мы видим сегодня в Ингушетии, а также совсем недавно в Чечне? Откуда возникают столь значительные взрывы?

Тот глубинный конфликт, глубинная нестабильность, о которых я уже сказал, проявляются не всегда в адекватной форме. И проследить, как трансформируется борьба между ценностями в духовном мире отдельного человека, и как эта борьба проявляется в его поведении, - очень сложно. У нас таких исследований, к сожалению, нет, но в том, что они глубинное, психическое состояние личности и внешнее проявление, внешние действия, овнешнение внутреннего мира взаимосвязаны – в этом не приходится сомневаться. Но в каких формах эта связь проявляется, очень трудно сказать. Конечно, можно попытаться объяснить это игровой теорией Хейзинга, или, например, классической психоаналитикой, но этого будет, как минимум, недостаточно.

А если мы возьмем геополитический метод, то можем ли мы в данном случае говорить, что Кавказ является неким узлом геополитическим? То есть столкновением «Цивилизации Моря» и «Цивилизация Суши», или же просто Запада и Востока?

Несомненно. Кавказ – это не просто граница, зона, где произошли геополитические столкновения, но это зона, где происходит важнейшее культурно-цивилизационное столкновение. Здесь сосредоточено скопление и геополитических, и культурно-цивилизационных, и конфессиональных, и этнических узлов.

Здесь опять-таки, если позволите, отмечу очень интересный момент. Традиционное христианство, Православие, и традиционный ислам никогда между собой жестко не конфликтовали.

Нет, конечно!

Но при этом проникновение современных постхристианских западных ценностей сразу вызвало конфликты. В чем причина?

Да, это резонный вопрос. Стоит отметить, что ни христианская культура, ни мусульманская на Кавказе не были фундаменталистскими, поскольку у нас всегда огромное значение имела традиционная светская культура. То есть та культура, которая сплела в себе все эти религии. Кавказу всегда были чужды религиозный фундаментализм и экстремизм.

Но это опять-таки традиционная светская культура, а вот современная контртрадиция противоречит и христианству, и исламу.

Противоречит, конечно. Но при этом примат традиционной светской культуры над религиозной культурой на Кавказе всегда очень сильно ощущался. Это же, кстати, как мне кажется, и в России у русских тоже наблюдается. Если мы хорошенько всмотримся в русский фольклор, в русскую литературу, русскую философию и так далее, то можем отметить подобные тенденции.

И в заключение, Олег Несторович, позвольте последний вопрос. Чего все-таки, на Ваш взгляд, в первую очередь не хватает современным российским политикам, чтобы прекратить этот затяжной кризис на Кавказе? Мы с Вами много говорили о традициях, о ценностях, о религии. Быть может, именно в недостаточном понимании этих факторов и заключается главный недостаток кавказской политики?

Я постараюсь быть предельно откровенным. То, что Абхазия сегодня имеет, - имеет благодаря России. И мы этого не понимать и не оценивать не можем. Но у российской политики существует серьезный традиционный недостаток – это дефицит науки, дефицит гуманитарного научного знания, дефицит социального знания. Чрезмерным использованием административных ресурсов культурой управлять нельзя. Когда культурой начинают управлять, она дает ответную негативную реакцию. И именно это – одна из ключевых причин современного кавказского кризиса.

При этом если сравнить, скажем, конец XX – начало XXI вв., с классическим XIX веком, когда Россия утверждала себя на Кавказе, то необходимо признать, что тогда российские власти больше понимали Кавказ, нежели сегодня.

И Вы посмотрите вообще, как в XIX веке Кавказом насытилась российская литература, российская культура? Ведь получилось так, что не просто Россия завоевала Кавказ, но сама Россия оказалась под влиянием Кавказа. Более того, Русский император оделся в черкеску. А это говорит о том колоссальном, огромном влиянии, которое Кавказ в то время оказывал на Россию. Наши разные традиционные культуры как бы тянулись друг к другу. И именно это нужно помнить и понимать нашим современным политикам.

Большое Вам спасибо за интереснейшую беседу.

Первое фото © Официальный сайт Президента Республики Абхазия, на втором - встреча Михаила Тюренкова с Олегом Дамениа

Фонд Питирима Сорокина