Ещё недавно одолевали меня сомнения и тягостные раздумья. Что происходило? Обыкновенная история – 70 лет вот-вот стукнет. Всё чаще, нет-нет, да и вздремнёшь над листом бумаги, перо выскользнет из рук. Собрался было на покой, да тут одна громкая инициатива ка-ак тряхнёт! Короче говоря (вы, разумеется, слышали), президенты двух вновь братских стран взяли «под свой патронаж подготовку к празднованию в 2014 году 200-летия со дня рождения Т.Г.Шевченко». Не знаю, как вы, я взбодрился. Как минимум, «пятилетка в четыре года» активной творческой жизни мне обеспечена. Но ведь под занавес надо придумать что-нибудь оригинальное. Если не свой индивидуальный след в безразмерной Шевченкиане оставить, то поискать место на Руси Великой, где вездесущий Кобзарь ещё не наследил в виде монументов и др. памятных знаков, и там отметиться.
Двинулся наугад. Смотрю, оказался у Москвы-реки, в той излучине, где отель "Украина", Украинский бульвар, Киевская улица и одноименный с ней вокзал придают урбанистическому пейзажу эдакое мелодичное малороссийское звучание. Огляделся. Читаю: "Тараса Шевченко набережная". Того самого Тараса, который в одной из своих поэзий в жанре агитки к мясникам призывал земляков "окропить волю вражьей злою кровью", то есть, нашей c вами, "москальской". По мне, выбор места для увековечивания имени автора набатного лозунга выбрано удачно. Речная московская вода вполне отвечает другому желанию труженика кобзы – видеть, как эта самая кровь потечёт сторiками (так в оригинале) в открытое море. Позволю себе лирический комментарий: одной реки для желанной москальской крови мало; тонкая поэтическая душа жаждала никак не меньше 100.
Присел на набережной, унёсся воображением в март 2014 года. И что-то подсказало мне, что на этом самом месте, как результат высокого патронажа, воздвигнется памятник нерукотворный и станет отражаться в зеркале реки, по меньшей мере до того времени, пока брата-президента не сменит сестра-президентша. Ибо братство на нынешней Украине – это одно, а сестринство – совсем другое, да простят меня феминистки! Пытаюсь представить себе этот памятник. Ничего, кроме трагических усов деда Тараса не вижу.
Ладно, а как там в других городах? В Петербурге, например? Сам не видел, но, говорят, там фигуру богохульника поставили напротив церкви. Наверное, чтобы каялся, пока стоит. Есть за что. Доказательства? Извольте, читайте «Кобзарь» Кобзаря! Вот только вопрос к инициаторам: что бы сказал сам увековеченный, оживи он сейчас на том месте? Ведь не любил Тарас Григорьевич Петербурга. Пройдитесь по его нетленным страницам с виршами, письмами, дневниковыми записями… Тяжко (ему было) жити з ворогами. Из ворожих рук вольную принял, за счёт вражого царя Мыколы учился в престижном учебном заведении. И умирать пришлось среди ворогiв, ибо в лани широкополi путь был заказан. Там ждали с укоризной в очах брати i сестри, голубки молодi, которых он обнадёжил выкупными, да тово… растратил. З ворогами. Друзья так не поступают.
Нет, в бронзовом лице петербургского Тараса должно быть столько неприязни к мелькающим вокруг фигурам, что надо поискать образец в другом месте. Несколько лет тому назад я посетил Львов, признанную столицу наиболее украинской Украины. Ходил по знакомому с юности городу. Осматривался. Вот помнится, улица Добролюбова. Нет, теперь Ярослава Стецько, первого заместителя Степана Бандеры. Пушкинская улица "приватизирована" именем генерала Чупрынки (из того же круга!). Улица Лермонтова отдана Джохару Дудаеву. Однако полюбил Львов генералов! Правда, выборочно: исчезли с улиц имена таких военачальников, как Рыбалко, Лелюшенко, Черняховского. Понимаю, для увековечения памяти мало быть своим, «украинцем» в понятии «титульных». Надо знать, в кого стреляешь. Ивану Тургеневу тогда повезло, только даже тургеневская слава не тянет против коллективной славы "героев" ОУН-УПА, позволяющей им надеяться на плановое переименование. Спрашиваю у прохожего: "У вас, случаем, улица имени Чикатилы есть в городе?" – "А хто його знае, може е", – добросердечный ответ.
Львовяне необыкновенно цельны, последовательны в своей гипертрофированной нелюбви ко всему, в чем русский дух... Данила Галицкий остался на картe их города, но родной племянник князя, Александр Невский, исчез. Та же участь постигла Суворова и Ушакова, без которых не было бы сегодняшней Украины. А чем Мечников провинился!? Наверное, сугубо русской микробиологией. О гостинице с именем "Россия" и не спрашивайте! Уже не найдете. Львов – не Москва с ее "высоткой", известной под именем "Украина", с двадцатью пятью малороссийскими именами на ее улицах и площадях, набережных. Именно столько я насчитал, листая после той памятной прогулки атлас столицы. Правда, львовян оказались достойны власти Тернополя, Дрогобыча и Золочева – снесли памятники Пушкину под корень; и переплюнули ивано-франковцы. Как раз к 200-летию Александра Пушкина они подгадали подарить улицу его имени памяти Чорновила, незадолго до того почившего. Вот это, понимаю, культурная акция, достойная Книги Гиннеса! За юбилейную оригинальность. Я не случайно привёл этот пример. В нём число 200. Оно ведь вдохновило меня на это сочинение. Однако, ушёл от него в сторону. Каюсь! Спешу вернуться к будущему юбиляру (во львовской общественной задумке 1990-х годов и её аргентинскому исполнению).
В самом центре Львова бронзовеют два гения славянства – Шевченко и Мицкевич. Даже подвинуться им не придется, чтобы дать место третьему гению. Ну, Тарас для нынешних львовян – свой, а чем «не их» Сашка хуже «не их же» Адама?
Ответ мне известен: хуже! Расово не чист наш Пушкин... Наверное, поэтому во Львове за последние годы уничтожены (сожжены, разбиты ломом) два скромных бюста поэта, украшавших Русский культурный центр, а гипсовая фигура ютится за дверью с замками. Вот если бы Александр Сергеевич был чистокровным эфиопом, то и пьедесталы бы для него в достойном месте Львова нашлись бы, и улицы. А может быть, нам по тактическим соображениям «братства» Пушкина в Ганнибала переименовать? Чтобы иметь под рукой импортный вариант. Пока для Галиции. А там, глядишь, спрос на нерусского Пушкина и в других местах, на периферии цивилизации появится.
… Погодите, читатель! Куда же меня занесло?! Помнится, начал с рассуждений о грядущем 200-летии Великого Кобзаря… Так при чём здесь Пушкин?
Действительно, при чём здесь Пушкин, когда на носу такое событие?!
