24 мая в России и по всему миру вновь будут праздновать день св. Кирилла и Мефодия, день славянской письменности. Мы снова услышим слова о славянской солидарности, о традиционной культуре, будут говорить о и последнем нововведении – кириллическом домене .РФ в Интернете. Это событие заставляет задуматься над тем, что обычно обходят вниманием 24 мая – чьим должен быть этот праздник? Для кого и в каких сферах жизни кириллица по праву является «родным» алфавитом?
Когда речь заходит об информационных войнах – по крайней мере, нескольких последних столетий – невозможно не заметить, какую огромную роль в них играло использование не только тех или иных речевых оборотов (что для одних «оккупация», то для других «освобождение» – так было испокон веков) или различных географических названий одного и того же места, но и определённых систем графики и орфографии. Даже в пределах одного языка с одним алфавитом – насколько по-разному, например, смотрится и воспринимается русский текст, написанный церковнославянским шрифтом, либо набранный в дореволюционной орфографии с «ерами» и «ятями», или же в современном правописании! Выбор того или иного написания никогда не является нейтральным по смыслу, он всегда несёт в себе определённый идеологический и политический посыл, отсылку к той или иной исторической традиции. Например, в русском Зарубежье прежде (а кое-где и сейчас) употребление дореволюционной либо «советской» орфографии позволяло почти безошибочно определить политическую ориентацию того или иного эмигранта. В наши дни в белорусском языке активно конкурируют как минимум две системы правописания – официальная азбука и «тарашкевица», используемая местными «оппозиционерами». Северная Корея после 1945 года перешла целиком на слоговую азбуку, в то время как в Южной Корее многие слова до сих пор записываются китайскими иероглифами. И такие примеры можно продолжать.
Даже шрифт, способ начертания букв настраивает читателя вполне определённым образом. Например, русские буквы на обложках художественных произведений, исторических сочинений или учебников иностранных языков стилизуются под греческие, китайские, индийские… Это относительно «безобидный» пример. Если же речь идёт о введении гражданского шрифта Петром I, встретившем пассивное сопротивление и растянувшемся на четверть века, или о переводе немецкого языка с готического шрифта на обычный латинский в 1918 году (и вторично в 1945 году), то такая «корректировка» графики воспринимается всегда болезненно, как ломка национального сознания.
Но и реформы орфографии, и изменения шрифта бледнеют на фоне смены алфавитов (графических систем). Выбор того или иного алфавита (например, кириллицы или латиницы) не просто играет огромную роль в информационных войнах современности – это наиболее общее средство этих войн, фон, на котором выстраивается в дальнейшем определённый языковой дискурс. Графика, будучи внеязыковым явлением, оказывает влияние на восприятие смысла письменного сообщения. Внешний вид текста оказывается связанным с его содержанием. И если мы, радея за русскую культуру, недостаточно осознаём и часто не дорожим своим богатством, то наши враги понимают это уже не первое столетие. Сегодня ситуация обострилась: в глобализующемся мире на выживание и самостоятельную активную роль могут претендовать только те культуры и языки, чья культурная сфера расширяется. Переход в оборону уже означает проигрыш. Пример тысячелетней борьбы кириллицы и латиницы за сферы влияния демонстрирует это наиболее ярко.
Эпизод первый: восточная экспансия Европы
Уже при жизни св. Кирилла и Мефодия и сразу после их кончины вопрос об алфавите для славян стал играть ключевую роль в борьбе Рима и Константинополя за влияние в Восточной Европе. По мере насаждения западного христианства на территории нынешних Польши, Чехословакии, Венгрии, Хорватии там распространялся латинский алфавит, хотя кириллица и (даже чаще) глаголица, а также ряд других письменностей ещё несколько веков продолжали использоваться в данном регионе. Период средневековья до начала Реформации – это время, когда распространение католицизма по всей Европе шло рука об руку с распространением латинского алфавита: в Скандинавии, Британии, Ирландии вытеснялась руническая и огамическая письменность, в Восточной и Южной Европе – греческая, арабская, славянская, тюркская. Кириллица преобладала в Сербии, Болгарии, Валахии и на Руси, но об её применении для неславянских языков (кроме румынского) речь тогда не шла. Например, известна лишь одна берестяная грамота с надписью русскими буквами на карельском языке. Когда св. Стефан Пермский в XIV в. крестил народы коми, он придумал для них новую азбуку, не решившись использовать кириллицу. И это в то время, когда латиница уже была внедрена на территории Финляндии (захваченной шведами) и Прибалтики (завоёванной немцами), а также проникла из Польши в окатоличенную Литву (государственным языком которой долгое время оставался западнорусский)!
По мере географических открытий XVI – XVIII вв. латинский алфавит был принесён колонизаторами и миссионерами на все континенты Земли, в то время как сфера применения кириллицы оставалась практически неизменной. Более того, турецкое иго на Балканах и петровские реформы в России в корне подорвали её престиж. Первый этап противоборства был выигран Западом, потому что Россия ещё не осознала значение для себя этой борьбы.
Эпизод второй: глобальное наступление латиницы
Французская революция, с одной стороны, и романтический национализм первой половины XIX века, с другой, затронули те уголки Европы и мира, где раньше и не знали о новых формах идеологической борьбы. Пришли в движение земли Османской и Австрийской империй, возник национализм греческий, болгарский, сербский, чешский и так далее. Русские славянофилы впервые поставили вопрос о новом распространении кириллицы в Восточной Европе; у них нашлись единомышленники в Чехии и Словакии, но желаемого эффекта это не принесло. Напротив, по мере роста румынского национализма, ориентированного на Запад и отрицавшего греческую и славянскую культуру, ширилось движение за переход румынского языка на латиницу. В несколько этапов такой переход был осуществлён в середине XIX века. Одновременно в сербских и хорватских землях, не обладавших политической независимостью, была проведена реформа Гая – Караджича: разработан единый сербохорватский литературный язык с двумя жёстко привязанными друг к другу вариантами алфавита, кириллическим и латинским. Это было выгодно в первую очередь хорватам, поскольку с этих пор они получили возможность просить «братскую» помощь у России, сохраняя у себя католическую веру и латинский алфавит, а в дальнейшем и распространять их на Боснию.
Таким образом, к 60-м годам XIX века сфера использования кириллицы понесла ряд существенных потерь. В довершение всего, после продажи Аляски были лишены русской письменности алеуты. Но именно в это время впервые мы сталкиваемся с новым явлением: славянофильские круги предприняли попытку контрнаступления кириллицы. В качестве эксперимента было выпущено несколько кириллических книг на польском и чешском языках. С 1864 г. постепенно стало обязательным использование русского алфавита (с дополнительным буквами) для литовского языка (правда, литовские книги всё равно печатались латиницей в Германии и нелегально ввозились на территорию Российской империи). Успешно шла борьба с теми, кто пытался применять польский алфавит для белорусского и украинского наречий. Впрочем, наиболее важным в исторической перспективе оказалось создание миссионерами-просветителями кириллических алфавитов для мордвы, марийцев и чувашей, а также абхазов и осетин. Это делалось, прежде всего, для борьбы с исламским влиянием, но в результате возникли очаги новых национальных культур, уже неразрывно связанных с Россией.
В чём причина «кириллизации» второй половины XIX века, пусть робкой и непоследовательной? Ответ прост: она была вызвана к жизни либеральными реформами 60-х годов и развитием капитализма в России, которые открыли дорогу к массовому образованию и культуре, резко увеличили социальную мобильность населения. Единая армия, система образования, печать стали мощнейшим средством унификации прежних диалектов и окончательного оформления литературных языков. На смену нерасчленённому массиву говоров, распространённых между Великороссией и Польшей, приходили искусственно сконструированные украинский, белорусский, литовский языки; посреди старой Прибалтики немецких баронов возникали эстонское и латвийское национальные движения; из бескрайнего моря языков мусульманских этносов Поволжья, Кавказа и Средней Азии, использовавших арабскую графику, стали медленно вычленяться отдельные литературные языки. К началу XX века новая интеллигенция «восточных» народов Российской империи начала задумываться о возможности перехода на кириллицу или латиницу, тем более что последняя в это время стала единственным общепринятым алфавитом не только в Европе, но и в обеих Америках, Австралии и Океании, а также Юго-Восточной Азии и Африке (кроме арабоязычных стран и Эфиопии).
В такой ситуации успех латинице был обеспечен. Уже в 1904 г. её официально вернули литовскому языку, вскоре она восторжествовала в Албании, а в самой России после 1917 г. большевики начали безудержную кампанию по насаждению латиницы. В течение двадцати лет сначала В.И. Ленин и А.А. Богданов, затем нарком просвещения А.В. Луначарский и их соратники методично призывали упразднить все письменности, кроме латинской, как «реакционное наследие» и «пережиток средневековья». Для самих европейских языков предполагалось радикальное упрощение орфографии. Важнейшей целью построения коммунистического общества был провозглашён переход всего населения Земли на эсперанто и отмирание тысяч живых языков. Руководство союза эсперантистов (SAT) во главе с Э. Дрезеном практиковало загадочные для непосвящённых обряды. Показательно, что сами себя они называли SAT’ano (сатано)…
Большевики быстро перешли от слов к делу. Разгул марризма и разгром филологической науки (особенно славистики) были прелюдией к тотальной латинизации языков СССР. К концу 20-х годов латинский алфавит в различных и часто сменявших друг друга вариациях был введён как для ранее бесписьменных языков, так и для языков, имевших долгую историю использования кириллической, арабской или старомонгольской письменности. И если даже однократный перевод турецкого языка с арабского на латинский алфавит, осуществлённый Мустафой Кемалем Ататюрком, оказался весьма болезненным и привёл к разрыву культурной и исторической преемственности турок, то что уж говорить о языках народов СССР, над которыми такие эксперименты в 20-е – 30-е годы проводились от двух до четырёх раз.
К 1932 году латиница прочно утвердилась на большинстве территорий Советского Союза. Выполняя заветы Ленина, Н.И. Бухарин, Н.Я. Марр, А.В. Луначарский и Н.Ф. Яковлев подготовили всё необходимое для перевода русского языка (а также ряда других, включая грузинский, армянский и идиш) на латиницу. Русский алфавит представлялся большевикам школы Покровского и прочим эсперантистам важнейшим препятствием на пути к всемирной революции, торжеству космополитизма и окончательному упразднению языков и национальностей. Почему-то считалось, что из всех алфавитов мира лишь латинский не отягощён «реакционными» историческими ассоциациями. Казалось, ещё несколько лет – и русские вслед за остальными народами бывшей Империи будут отсечены от дореволюционной культуры, потому что в массе своей не смогут прочесть произведения «дворянско-буржуазной литературы» XIX века…
Эпизод третий: контрнаступление кириллицы
Каково же было удивление Марра, Луначарского и Яковлева, когда в 1933 г. Сталин приказал немедленно прекратить латинизацию (кое-где на окраинах она продолжалась по инерции ещё несколько лет), а с 1935 г. велел начать процесс перевода на кириллицу почти всех языков Советского Союза – как тех, которые имели богатую письменную традицию, прерванную реформами конца двадцатых годов, так и тех, что обрели свой алфавит совсем недавно. К 1940 г. «кириллизация всей страны» была в целом завершена, лишь местами она затянулась до начала пятидесятых. Десятки языков обрели письменность, которая объединила их с русским культурным миром и практически впервые включила в единое евразийское информационное пространство. Те слои радикальной националистической интеллигенции, которые ранее проводили латинизацию, были истреблены. Физически уничтожены в 1937 г. были и «сатано» во главе с Дрезеном, а язык эсперанто запрещён в Советском Союзе.
Самое удивительное, что все участники «борьбы за письменность» в двадцатые – тридцатые годы прекрасно осознавали её значение. Это было для них не прихотью, а вопросом жизни и смерти. Решалась судьба народов евразийского пространства (включая и русских): интегрироваться ли им в «общечеловечество» или же создать собственное культурное и информационное поле. Это понимал и Сталин, и те «латинисты», которые были им репрессированы. Это прекрасно понимали и нацисты, которые (также запретив у себя в Германии эсперанто) с 1941 г. стали вводить на оккупированных территориях СССР (Крым, Кавказ) латиницу – детище ленинской гвардии большевиков.
Победа 1945 года означала закрепление кириллицы как главного алфавита Советского Союза и начинавшегося складываться социалистического блока (например, русский алфавит был введён в Монголии). К началу 50-х годов, параллельно с окончательным разгромом марризма, была предпринята небывалая ранее попытка расширить сферу применения кириллицы внутри самого русского языка: русские буквы стали использовать в математических и экономических формулах. К сожалению, сейчас сложно говорить, какие результаты это могло бы принести.
Конечно, на некоторых территориях победившего социализма (Прибалтика, страны Восточной Европы – кроме Болгарии и Югославии) удержалась латиница, другие языки сохранили собственную древнюю письменность, но кто знает, как бы в дальнейшем развивалась ситуация, если бы не смерть Сталина? Нельзя сбрасывать со счетов известную непоследовательность сталинской национальной политики после войны (представлять её как одну сплошную «русификацию» нет оснований), но всё же главной тенденцией тех лет было именно вытеснение латиницы за пределы исторической Евразии.
В период после смерти Сталина и до «перестройки» в сфере письменности мало что происходило, лишь кое-где старые кириллические алфавиты заменили на новые, более удобные. Но именно в годы «застоя» формировались кадры не только антисоветской, но и антирусской (в Югославии – антисербской) интеллигенции в национальных республиках. И уже очень скоро, в конце 80-х годов подтвердилась старая поговорка: кто не наступает – вынужден отступать. С начала 90-х годов падение престижа русского языка в мире шло рука об руку с волной латинизации, охватившей как бывшие советские республики, так и саму Российскую Федерацию. Заокеанские специалисты вновь, как и двадцатые годы, заявляли о бесперспективности «слишком сложного» русского языка и желательности его постепенной адаптации к западным нормам, в том числе и путём перехода на латиницу. В ряде национальных республик РФ были предприняты попытки официальной латинизации.
К счастью, призывы тех, кто желал сохранить единую графику как залог единого информационного поля хотя бы внутри России, были услышаны. По инициативе В.В. Путина в 2003 году был принят закон, разрешавший использовать для официальных языков республик в составе РФ только кириллическую графику. Мощнейшая волна наступления латиницы была остановлена – временно и лишь на одном рубеже. Спустя семь лет можно подвести итоги последней фазы атлантистского похода против кириллицы, продолжавшейся примерно с 1989 года до наших дней.
Кириллица vs. латиница: северо-западный фронт
На территории России проживает много финно-угорских народов. Финляндия и Эстония делают всё возможное для пропаганды среди них латинского алфавита как якобы «общефинского», хотя элементарная логика подсказывает, что гораздо легче было бы двум языкам (финскому и эстонскому) перейти на тот алфавит, которым пользуются их языковые родственники. Тем не менее, если говорить о финноязычных народах российской глубинки, то латиницу среди них употребляют разве что около сотни виртуальных эрзянских «националистов», которые давно стали притчей во языцех в Интернете из-за своей параноидальной идеи присоединить Мордовию к Финляндии.
Ситуация с финно-угорской письменностью приобрела серьёзный оборот лишь на западных рубежах России, прежде всего, в Карелии. Там сложилась парадоксальная обстановка. Мало того, что карелы составляют лишь десятую часть населения этой республики – на поверку оказывается, что карельского литературного языка никогда не существовало. Есть четыре диалекта, которые очень далеки друг от друга и могут считаться отдельными языками: людиковский (близкий к вепсскому языку), носящий переходный характер ливвиковский, тверской и собственно карельский (по сути, диалект финского языка, отличающийся особенностями фонетики и большей долей русских заимствований). В самой Финляндии никакой «карельский язык» официально не признаётся, книги и газеты печатаются лишь на литературном финском языке. В Карелии же в связи с малой долей титульного этноса кириллическая письменность (в двух вариантах – дореволюционном и конца тридцатых годов) не получила распространения, и карелы остались вообще без письменности. С конца 80-х годов началось широкое распространение по республике финского языка, но имели место также попытки создания литературного карельского языка с использованием финского алфавита. Этот «новодел» пробовали внедрять и в систему образования, но в итоге абсолютное лидерство получил финский язык. В довершение проблемы оказалось, что закон о языках в Карелии в 90-е годы принять не успели, а возможность провозглашения официальным языком финского после 2003 г. была исключена. Карело-финские националисты до сих пор кусают себе локти, но фактически единственным государственным языком Карелии остаётся русский (правда, в 2007 г. был утверждён единый вариант латинского алфавита для всех диалектов карельского языка, но легитимность данного постановления подлежит сомнению).
Помимо карел, на территории Северо-Западного федерального округа проживает ряд малочисленных финно-угорских народов, чьи языки близки к финскому и эстонскому: вепсы, водь, ижора, ливы (последние – в основном в Латвии). Эти народы до последнего времени жили без письменности, но с 90-х годов латинизация добрались и до них. Законодательно алфавиты для этих языков не утверждены, но на практике они используют латиницу (на основе финского алфавита с дополнительными буквами). Это не может не вызывать озабоченность любого, кто радеет за сохранение и укрепление единого российского информационного поля. В условиях постоянной угрозы со стороны Финляндии и Эстонии допускать распространение их идеологического влияния на малые народы северо-западного порубежья России ни в коем случае нельзя. Альтернативой может быть только внедрение кириллицы.
Кириллица vs. латиница: юго-западный фронт
К западу и юго-западу от границ РФ мы видим обширные земли православных стран, где со времён св. равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия применялась созданная ими письменность (с XIX в. – русский гражданский шрифт). Но лишь на первый взгляд позиции кириллицы на её исконных землях крепки. На самом деле они серьёзно пошатнулись, и уже давно – тогда, когда поляки внедряли на западнорусских землях свою письменность, и когда происходила латинизация Хорватии, Боснии и Румынии. До сих пор в Белоруссии и на Украине можно встретить рецидивы применения пропольскими силами латинского алфавита. Серьёзные потери кириллица понесла в бывшей Югославии. Единый литературный сербохорватский язык, сложившийся в XIX – XX вв., искусственно был разделён на несколько новых «языков», границы которых совершенно не совпадали с древними диалектами этих мест. В Хорватии сейчас применяется только латиница. В Боснии и Герцеговине, этом двойном failed-state, официально признаны два алфавита, но фактически преобладает латиница, насаждается литературная норма, близкая к хорватской. В Черногории, получившей независимость в 2006 г., складывается трагикомичная ситуация: невозможно без горькой усмешки смотреть на жалкие потуги создать с нуля «черногорский язык» на основе латиницы. И надо ли лишний раз подчёркивать, что латинизация (точнее, хорватизация) Боснии и Черногории шла под лозунгами вступления в НАТО и Евросоюз?
В самой Сербии официальным алфавитом считается кириллица, но с каждым годом сфера употребления латиницы (то есть того же хорватского алфавита) расширяется; в Косово её насаждают оккупационные власти НАТО. Чем более прозападным является тот или иной сербский политик, тем равнодушнее он оказывается к вопросам сохранения кириллицы. Возможно, лишь благоприятный фон Болгарии и Македонии позволяет сербской кириллице удерживать свои позиции. Но многое зависит и от российского общества, и речь не только о политических контактах: например, переводчикам надписей на товарах, всевозможных инструкций и т.д. не составляет никакого труда использовать для сербского языка исключительно кириллицу (что предусмотрено и конституцией Сербии), но часто они этого не делают!
Очень тревожной является ситуация в Молдавии, где с 1989 г. государственным языком объявлен молдавский с латинской графикой, т.е. фактически румынский, несмотря на некоторые (прежде всего стилистические) различия между ними (это любил подчёркивать президент Воронин, но дальше разговоров об уважении к кириллическому наследию дело не шло). В Приднестровской Молдавской Республике сохранена кириллица и название «молдавский язык». Именно Тирасполь, как отмечал профессор А.Г. Дугин, стал в последние годы центром притяжения евразийски настроенных молдавских интеллектуалов. Но географическое, экономическое и политическое положение Приднестровья оставляет желать лучшего. Это государство официально не признано Россией, а потому на территории России все тексты на «молдавском» языке фактически пишутся по-румынски, хотя закон не препятствует тому, чтобы дублировать их на кириллице для жителей ПМР. Недавно так давно созданная Википедия на молдавском языке – свидетельство тому, что запрос в обществе на это есть. И не мешало бы задуматься над этим всем, кто придёт на празднование 24 мая в Кишинёве и Тирасполе.
Всё, сказанное здесь о молдаванах, может быть применено и к гагаузам. Этот тюркоязычный православный народ всегда был тесно связан с Россией. Однако Москва не оказала должной помощи Гагаузской автономии в противостоянии с кишинёвской администрацией. Как следствие, в регионе усилилось турецкое влияние, а гагаузский язык в 1996 г. полуофициально был переведён на турецкий алфавит.
Кириллица vs. латиница: юго-восточный фронт
Обратим теперь взор на мусульманские народы Юга и Востока, прежде всего, тюркоязычные, но также и северокавказские. Все эти народы веками использовали неудобную арабскую вязь, в 20-е годы перешли на латиницу, а затем на кириллицу (надо признать, не всегда в удобном варианте). Названные народы как внутри РФ, так и вне её в той или иной мере с 1991 г. стали ощущать на себе влияние Анкары. Частью пропагандистской работы по отдалению этих народов от России, проводимой пантюркистами, стали требования ввести турецкий алфавит (обратим внимание, что не арабский, так как эти силы действуют исключительно в интересах мирового глобализма, проще говоря – Запада, и возврата к национальным корням не хотят).
Настойчиво такая политика проводится среди крымских татар, где протурецкий Меджлис захватил лидерство, подавив сопротивление пророссийских группировок. На данный момент крымские татары используют и русский, и турецкий алфавит, но с течением времени влияние последнего будет расти, угрожая расщеплением информационного поля не только Крыма, но и всей Украины.
Внутри самой России о переходе на латиницу давно мечтали татарские националисты (предлагался как турецкий алфавит с дополнительными буквами, так и более приближенный к английскому вариант). Закон 2003 г. положил конец этой опаснейшей тенденции на официальном уровне, но считать, что прозападные националисты в Казани смирились со своим поражением, не приходится.
Для северокавказских языков с десятками согласных фонем адаптация любой письменности всегда была проблематичной. Тем не менее, кириллица подходит для них намного лучше арабского или латинского письма. Однако и в этом случае отмечены факты «латинистской» пропаганды у адыгейцев и черкесов. Правда, они так и не вышли за рамки узких кружков прожектёров. Исключением была сепаратисткая Ичкерия 90-х годов, где при прямом финансировании из Лондона был введён латинский алфавит. После освобождения республики в 2000 г. чеченскому языку был возвращён русский алфавит.
Но наиболее амбициозный проект по латинизации был развёрнут пробританскими и протурецкими силами в Азербайджане. Президент А. Эльчибей в своё время не только приказал перевести на турецкий алфавит азербайджанский язык, но и велел называть сам язык «тюркским». После прихода к власти Г. Алиева в 1993 г. ситуация стабилизировалась, объятия с Анкарой стали куда более умеренными, а кириллический алфавит сохранял господствующее положение. Лишь в 2001 г. Алиев решился окончательно ввести латиницу, а в 2002 г. использование кириллицы было вовсе запрещено. Эта ситуация наглядно показывает, чего стоят все разговоры о якобы особых отношениях Москвы и Баку и куда смотрит последний. На данный момент кириллица всё ещё используется в Азербайджане (включая и Интернет), но в очень небольших масштабах. На территории Иранского Азербайджана доминирует арабский алфавит, но используется и кириллица, и латиница (в варианте, отличном от официального). В самой России азербайджанцы используют кириллицу более широко, в Дагестане даже издаётся газета (однако там применяется упрощённый вариант алфавита). Нам не приходилось слышать, чтобы эта проблема поднималась кем-либо из культурных или государственных деятелей, что свидетельствует об их поразительном равнодушии к делу единства евразийского информационного поля или вовсе о непонимании этого дела. Интересно, что добиться полного единства азербайджанского и турецкого языков не получилось, несмотря на торжественно проводимый «праздник алфавита» – даже европейские имена и фамилии в Турции и Азербайджане пишут совершенно по-разному.
По образцу Азербайджана предполагалось провести латинизацию и в странах Центральной Азии, но там она либо провалилась, не начавшись, либо не была доведена до конца. Казахстан, Киргизия и Монголия, несмотря на все разговоры, сохранили русский алфавит для своих языков, а Таджикистан даже усовершенствовал его (впрочем, для таджикского языка теперь разрешено употреблять и арабское письмо – в целях сближения с Ираном). В 90-е годы несколько раз законы о введении латиницы для узбекского и каракалпакского языков принимались в Узбекистане, но «воз и ныне там». Отчасти это объясняется тем, что местные власти выбрали не турецкий алфавит, а невероятно неудобный для узбекского языка английский. В итоге кириллица продолжает доминировать в Узбекистане, а некоторые тексты пишутся двумя алфавитами: абзац латиницей, абзац кириллицей…
В Туркмении о латинизации было объявлено в 1995 г., но фактически она началась в 2000-е годы (был выбран оригинальный и притом неудобный своей оригинальностью вариант алфавита). Тем не менее, туркменская кириллица активно используется в России и других странах (в том числе среди политических эмигрантов из Туркменистана).
Экспансия вширь
Итак, мы обрисовали в общих чертах те рубежи, где на настоящий момент остановилось наступление латиницы. Вопрос прост: что каждый из нас может сделать для сохранения и распространения родного алфавита в качестве важного инструмента евразийской интеграции? Для начала – осознать важность самого вопроса. Проблема, которая вызывала живейшее внимание Ленина и Сталина, Розенберга и новых националистических лидеров постсоветских и балканских государств, не может быть надуманной. Это вечно актуальная и животрепещущая проблема ведения информационной войны.
Осознав важность вопроса, следует перевести её в практическую плоскость – не быть равнодушным. Если Вы знаете какой-либо из языков, о которых шла речь в статье – пишите на нём кириллицей, как в реальной жизни, так и особенно в Интернете. Если Вы дружите с компьютером – создавайте кириллические разделы в Википедии, сети «В контакте» и других ресурсах на перечисленных языках. Если Вы работаете переводчиком и имеете дело с предприятиями, экспортирующими товар за рубеж – помните, что законодательство разрешает использовать кириллицу для товаров, ввозимых в Сербию, Боснию и Герцеговину, Черногорию, Узбекистан и Туркменистан, а также в Приднестровье. Работникам же администраций в России и на Украине не помешало бы добиваться того, чтобы СМИ на местных языках издавались только на кириллице (такой опыт уже имеется в Дагестане). Ибо какое право мы имеем праздновать день св. Кирилла и Мефодия, если будем предавать их дело?
Экспансия вглубь
И всё-таки даже в случае максимального расширения географии использования кириллицы не будет решена главная проблема: наш алфавит всё равно будет восприниматься как второстепенный по отношению к латинскому – алфавиту науки. Внутри самой России сейчас как никогда нужна экспансия кириллицы во все сферы жизни по образцу начала 50-х годов. Это значит, что даже в математике, физике, экономике и т.д. следует по возможности внедрять кириллические символы (хотя бы для нумерации списков и т.д.). Необходимо также продолжить создание кириллического Интернета и активнее развивать домен .РФ, а в будущем предложить создание таких доменов для Белоруссии, Украины, Казахстана и т.д.
Но ключевой сферой, где господство латиницы может и должно быть оспорено, является лингвистика. Сейчас в русскоязычных научных работах по лингвистике принято чаще всего слова иностранных языков (использующих, например, азиатские письменности) приводить в латинской транскрипции (иногда используется Международный фонетический алфавит – МФА, но иногда и принятые на Западе для широкого употребления транскрипции азиатских слов). Тем самым отечественное языкознание, которое на протяжении двух веков было и остаётся одним из сильнейших в мире, ставится в неравноправное положение. Ведь существуют, например, очень точные системы русской транскрипции для китайского, японского, корейского, персидского, грузинского, арабского языков, хинди и иврита – но некоторые лингвисты вновь и вновь (хотя, к счастью, не всегда) применяют к названным языкам латинские транскрипции. И неважно, дань ли это традиции или сознательное пренебрежение возможностями родного алфавита, но пока кириллическая транскрипция не будет применяться лингвистами к большинству языков мира (кроме западноевропейских, но включая все восточноевропейские), наше языкознание будет восприниматься как подражательное и провинциальное, а не как самостоятельный научный центр, под который будут вынуждены подстраиваться учёные из других регионов.
Всё сказанное здесь о волнах наступления и отступления кириллицы и о дальнейших перспективах её развития – лишь частный (хотя и наиболее значительный) пример использования графики и орфографии в идеологической борьбе в эпоху глобализации. Уже в XIX веке «политизация алфавитов» достигла высшей точки и вот уже два века как не спадает. Борьба за письменность идёт давно, хотим мы того или нет. Вопрос лишь в том, будем ли мы, русские и другие народы России, народы Евразии, в ней участвовать. Кто не наступает, тот неизбежно отступит. И сегодня мы стоим перед выбором: ничего не делать и по инерции отмечать день святых равноапостольных Кирилла и Мефодия в память о некогда существовавшей византийско-славянской цивилизации – или же сделать всё возможное, чтобы этот день был предчувствием будущего торжества нашей России. Нашей Евразии. Нашей Империи.
