Предлагаем вашему вниманию интервью с главой польской секции Евразийского Союза Молодежи Пшемыславом Серадзаном. Беседа, текст которой приведён ниже, состоялась в Москве во время последнего визита координатора польских евразийцев в Россию. В ней затронуты как вопросы личного выбора и эволюции политических взглядов, так и актуальные проблемы российско-польских отношений в свете последних событий.

- Каково происхождение твоего интереса к истории и политике, и каким был твой путь к евразийству?

Мои интересы в сфере политики на первом этапе были связаны с радикальными левыми. Я знал, что я не согласен с политическим строем, который действует в Польше, что я не приемлю капитализм, что я против рыночной экономики и буржуазной парламентской демократии. И первое, что я нашёл, это был радикальный марксизм. Я общался с троцкистами, с антиглобалистами, участвовал в различных мероприятиях, конференциях, писал первые статьи. Позже я участвовал в социальных форумах, в частности, в Лондоне. Я никогда не являлся членом ни одной из такого рода организаций, но сотрудничал с несколькими.

Курса с третьего института – я закончил факультет журналистики и политических наук Варшавского университета - я разочаровался в радикальных левых. Во-первых, главное, чем они занимаются, это борьба друг против друга. Они тратят на эти разборки массу энергии и времени. Второе явление, которое мне очень не понравилось, это то, что после вступления Польши в ЕС почти все эти левые организации заняли проевропейскую, прозападную позицию. Люди, которые ещё недавно были радикальными коммунистами, стали говорить, что настоящий социализм – в Скандинавии или в Швеции, допустим, что Запад более продвинут в социальном направлении, чем Польша.

Более того, среди этих радикальных политических движений также распространена русофобия, свойственная значительной части всего политического спектра Польши. Сам я с детства испытываю самые положительные чувства к Востоку. Мой интерес к России был настолько силён, что я самостоятельно по учебникам выучил русский язык. Я много раз был на Западе, но часто чувствовал себя чужим в этом культурно-цивилизационном пространстве.

- Как же ты открыл для себя национал-большевизм?

Году в 2005-м я занялся поиском такого мировоззренческого формата, в котором были бы совмещены идеалы социальной и национальной справедливости. Тогда я узнал о существовании такой фигуры, как Эдуард Лимонов, стал читать его книги и интересоваться его деятельностью. И свою дипломную работу я решил посвятить именно теме национал-большевизма. В 2006-м году, выиграв конкурс на стажировку в МГУ, я отправился в Москву, хотя это не был мой первый приезд в Россию. Следует сказать, что НБП образца 2006-го года произвело на меня отталкивающее впечатление.

- А когда ты познакомился непосредственно с платформой Александра Дугина, и каким образом ты зафиксировал трансформации в НБП и появление ЕСМ?

Про Александра Дугина я слышал много раз ещё до того, как заинтересовался национал-большевизмом. Это лицо довольно известное в Польше. Все польские политологи, аналитики видят в нём сущего дьявола, кровавого российского империалиста, который хочет вместе с Германией устроить новый раздел Польши заодно с геноцидом польского народа. В польской прессе такие клише очень распространены.

Но когда все что-то говорят, я никогда им не доверяю, и стремлюсь исследовать вопрос самостоятельно. Я заинтересовался трудами Дугина. Первая его работа, которую я прочитал, это была статья «Метафизика национал-большевизма». Ещё до своего отъезда в Россию я сделал перевод этой статьи на польский, потому что мало того, что её тезисы мне оказались близки, но и подход в целом, касающийся совмещения черт крайних политических течений, меня очень вдохновил.

Про ЕСМ я слышал уже в Москве от членов НБП. Я посещал их собрания для сбора материалов и принимал какое-то участие в их работе. Это ведь было время незадолго после раскола. Многие сторонники настоящего национал-большевизма ушли из партии. Конечно, все в НБП осуждали их как предателей. Тогда я и услышал о Евразийском движении, которое существует совершенно отдельно от НБП. Тогда же я приобрёл первую мою книгу Дугина - «Основы геополитики».

- Давай теперь немного сменим тему и коснёмся непосредственно политической ситуации в твоей родной стране. Скажи, какие, пусть незначительные, существуют в Польше политические движения, которые можно было бы назвать близкими нам по ориентации.

Сейчас ситуация в Польше становится всё более и более сложной. Ещё год назад в парламенте были представители «Самообороны» - довольно аморфного, но обладающего явным провосточным потенциалом движения. Членами этого движения являются некоторые откровенно пророссийски ориентированные политики, включая в первую очередь Матеуша Пискорского – хорошего друга Евразийского движения. Также были там предпринимательские круги, которые считали, что экономическое сотрудничество между Польшей и Россией является очень рациональным выбором – это такой прагматичный взгляд. Сам Анджей Леппер являлся довольно харизматичной личностью, но позиция его была колеблющейся. Он не до конца понимал, хочет ли он быть человеком элит и салонов, либо лидером протестного движения. Можно сказать, что платой за эту неспособность определиться стало поражение «Самообороны» на последних парламентских выборах.

Сейчас в сейме четыре политических партии, и все они откровенно западнические. Правящая партия «Гражданская платформа» - движение откровенно либеральное. «Закон и справедливость» - это, можно сказать, что-то наподобие американских неоконсерваторов с небольшим социальным акцентом в сфере экономической политики. И то в основном всё это оставалось на словах тогда, когда политики из этой партии были при власти. «Союз левых демократов» несколько меняет в последнее время свой курс, но когда эта партия была при власти, она безоговорочно поддерживала войну в Ираке. Также есть сведения о том, что секретные тюрьмы ЦРУ находились на территории Польши именно в период правления «Союза левых демократов». Особо следует обратить внимание на то, что переговоры о размещении американской ПРО в Польше также начались именно во время правлении СЛД. Наконец, в парламенте есть «Польская народная партия», их можно назвать аграриями. Но сейчас они являются союзниками «Гражданской платформы» и не обладают никаким положительным потенциалом с точки зрения наших ценностей.

Из сказанного можно сделать вывод, что следует ориентироваться на внепарламентские силы. Потому что, несмотря на массированную пропаганду, польское общество обладает пророссийским потенциалом. Есть в польском обществе определённые провосточные, проевразийские симпатии, но эти силы разобщены, неорганизованны. Я считаю, что на сегодняшний день задача Евразийского движения в Польше заключается в том, чтобы все эти маленькие общества соединить в одно сильное общественное, а потом и политическое движение. Среди таких движений, обладающих пророссийским потенциалом можно назвать, конечно, «Самообороныу», вернее, то, что от неё осталось после всех недавних расколов, - следует сотрудничать со всеми этими группировками. Есть пророссийские симпатии и у некоторых радикальных левых, прежде всего не троцкистских движений.

Также следует иметь в виду национальные меньшинства, проживающие в Польше, - русских, украинцев, белорусов, татар - и религиозные меньшинства – польских мусульман, в большей степени – польских православных, которые по количеству превосходят мусульман, различные альтернативные духовные движения, словом, всё, что в Польше является антикатолическим. Потому что то, что Польша приняла католичество в 966-м году, это был шаг, который включил Польшу в сферу влияния латинской цивилизации, в сферу влияния Запада. В этой сфере Польша так и остаётся с тех пор. Отсюда происходят все русофобские, антивосточные настроения. Мы все хорошо знаем, что католическая церковь всегда поддерживала прозападный курс Польши. Хорошим примером в этом смысле является поведение католического клира при социализме. Клир, наряду с западным капиталом, очень активно поддерживал все оппозиционные движения. Клир и сейчас очень влиятелен. Он активно поддерживал вступление Польши в НАТО и ЕС. Несмотря даже на то, что Римский папа выступал против войны в Ираке, польский католический клир эту войну поддерживал, говоря, что это – справедливая война. Безусловно, польская католическая церковь, также как и польский капитал, является проатлантистской силой, и это нужно учитывать.

- Существует идея о том, что за то положение, которое мы имеем сейчас в Восточной Европе, в значительной степени ответственно советское руководство. Как ты считаешь, какие ошибки были тогда допущены?

В этом есть доля истины – если говорить о периоде перестройки, когда СССР потерял интерес ко всем своим союзникам и был готов их всех сдать. Советское руководство решило сосредоточиться на внутренних проблемах, но при этом и их решало крайне неудачно. Проблемы геополитики были вовсе заброшены. Поэтому в конце 80-х годов среди польских элит началась дегенерация. Польские политики стали заниматься только накоплением имущества. «Польская объединённая рабочая партия» была готова договориться с «Солидарностью» и разделить национальное имущество. Члены ПОРП принимали активное участие в приватизации. 1989 имело место такое известное событие как «круглый стол». Тогда правящая, так называемая социалистическая элита, которая на тот момент имела уже мало отношения к социализму, и элита «Солидарности» договорились о том, каким будет политический курс будущего. Удивительно, как легко эти люди нашли общий язык. Судя по записям, передачам тех мероприятий, эти люди общались между собой как хорошие друзья. У них было и до сих пор остаётся много общих интересов.

Ну и что ещё касается СССР, то, на мой взгляд, его проблемой было недостаточно харизматичное и сознательное руководство. Я в принципе одобряю государственный строй и внешнюю политику СССР. На мой взгляд, пиком могущества СССР был период конца 70-х, когда Леонид Брежнев был уже больным и интеллектуально неспособным. Всё равно при этом на счету СССР был ряд важных достижений. Тогда была война между Эфиопией и Сомали, которых поддерживали СССР и США соответственно. И Эфиопия победила. Важно отметить революцию в Иране и начало афганской войны. Это был успешный период, но руководство СССР уже было очень слабым. Слабость элит, неспособность овладеть сознанием масс стала непосредственной причиной распада СССР.

- Распад СССР стал поворотным моментом в истории. При этом сегодня у нас также есть некоторые основания полагать, что мы переживаем исторический поворот. У России появляется исторический шанс возродить своё могущество. Однако то, о чём ты говоришь, - харизма, пассионарность – этого, кажется нам, недостаёт и сегодняшним элитам. Способна ли, по-твоему, Россия сегодня реализовать свой шанс.

Конечно, мы видим большую разницу между Россией 90-х и Россией сегодняшней. Я думаю, что Путин начал свой первый президентский срок не очень уверенно. 2001-й год и поддержка Путиным американской войны против терроризма быть может имели какие-то прагматические основания, но в крупном масштабе, на мой взгляд, эти действия были неправильными. Второй срок Путина был уже не похож на первый. Заметно изменилась риторика власти. Мюнхенская речь Путина стала переломной. Впервые в новейшей истории президент крупной державы сказал американцам, что однополярный мир закончился. Всем было очевидно, что Путин бросил вызов Западу.

Позже, когда в качестве кандидата на президентский пост, в качестве преемника стал фигурировать Дмитрий Медведев, я был разочарован. Имидж Медведева не соответствовал моим представлениям о направлении, в котором движется Россия. Он выглядит более по западному, чем все западные политики вместе взятые. Но оказалось, что по первому впечатлению судить, конечно нельзя. Разочарование в моём случае уступило место интересу. Первые официальные поездки Медведева в качестве президента – в Казахстан и Китай – имели символическое значение.

Второй эпизод – отделение Косово. Конечно, Россия не сделала достаточно для того, чтобы Косово не получило статуса субъекта международных отношений, но всё-таки позиция её была однозначной. Ну и третья ситуация – это война с Грузией. Могу сказать, что я был приятно удивлён. Я не ожидал, что действия России будут настолько решительными и однозначными. Этот факт очень положительный. Россия продемонстрировала готовность отстаивать интересы своего народа и готова это делать не смотря на сопротивления Запада. Потом: мало кто обращает внимание, что эта операция была проведена весьма успешна с военной точки зрения. Грузия отнюдь не является карликом. Это маленькая территория, но её вооружённые силы очень значительны. Грузия тратит 15% государственного бюджета на армию. Это больше, чем тратит Израиль, Грузия в этом смысле уступает только Северной Корее, которая тратит 22%. Грузия имеет новейшие вооружения из США, Турции, Украины. При всём при этом она оказалась не способна противостоять российской армии. Если сравнить эту войну со второй чеченской, то заметим значительный прогресс в военном деле в России.

Кроме этого я вижу, что Россия снова становится игроком на мировой арене. Путин в начале своего первого срока отказался от военных баз на Кубе. Сейчас Рауль Кастро снова пригласил российских солдат на Кубе, и я надеюсь, что ответ будет положительным. Такое же предложение поступило и от президента Венесуэлы Уго Чавеса. С этим человеком надо обязательно сотрудничать. Он очень популярный лидер в Южной Америке и занимает адекватную позицию в отношении США.

Следовало бы также развить сотрудничесво с Сирией, которая является важной стратегической точкой. Тем более важно то, что сирийское руководство проявило дружественный настрой в отношении России в ходе российско-грузинского конфликта. Ну и, конечно, очень важен Иран. Сотрудничество с режимом Ахмадинежада сулит большие перспективы, но пока развивается не достаточно интенсивно.

Самым большим упущение России на настоящем этапе является то, что она вообще не поддерживает пророссийские движения в странах, чьи правительства ориентированы антироссийски. Необходимо серьёзно задуматься над вопростом широко понятого пи-ара. Американцы очень успешно занимаются этим по всему миру. В каждой антиамериканской стране проамериканское движение может рассчитывать на значительную поддержку на всех уровнях. Я думаю, что поддержка евразийски ориентированных движений в зарубежных странах – это одна из главных задач российской политики. Я знаю, что в Украине пророссийские антиоранжевые движения получают недостаточную поддержку. А про Польшу и говорить не стоит.

Надеюсь, что в своей новой роли геополитического игрока Россия изменит отношение к пророссийским движениям, в частности, в Польше. Мы этого с нетерпением ждём.