Победа на президентских выборах в Египте кандидата от «Братьев-мусульман» Мохаммеда Мурси и обострение ситуации в Сирии и вокруг Сирии вновь привлекли внимание к происходящему в арабских странах. Стало ясно, что «арабская весна» не закончилась, и самые интересные события еще возможно впереди. Но уже реализовался сценарий, который одинаково пугает как западных,  так и российских исламофобов, вроде небезызвестного профессора Игнатенко: на первое место вышли т. н. называемые «исламистские течения». Для осмысления происходящего необходимо отдавать себе отчет в том, что на наших глазах произошли действительно первые массовые народные революции в арабском мире. Все, что мы наблюдали до сих пор и что называли «революциями»,  говоря о событиях 1952 года в Египте, 1968 года в Ираке, 1969 года в Ливии и других, это по сути дела были военные перевороты (исключением является только война Алжира за независимость  в 1954 – 1962 годах), которые хоть и имели далеко идущие последствия,  но производили впечатление вторжения в жизнь этих  государств чего-то чужеродного. Пришедшие к власти увлеченные заморскими идеями офицеры стали проводить преобразования, часто не считаясь со спецификой собственных стран (в худшем варианте это проявится потом в неарабской стране -  Афганистане).   Национализм, как в его местном, так и панарабском варианте, культ лидера, лаицизм, то есть насаждение светскости, социалистические эксперименты – все это оказалось чуждым сознанию большинства арабов, носящему традиционный характер. Возьмем, к примеру, национализм. Для арабов важна либо религиозная идентификация, либо принадлежность к какому-либо клану или племени. Национализм в европейском духе им непонятен. Вот почему «иракская нация» или «ливийская нация» оказались такими же эфемерными конструкциями, как и «советский народ». Сейчас мы похоже являемся свидетелями того, как разваливается «сирийская нация». Культ лидера, в виде бесконечных портретов и огромных статуй, как мы это видели в Ираке при Саддаме Хусейне, являлся прямым вызовом нормам Ислама с их запретом на скульптуру и обожествление живых людей. Социалистическая политика для обществ, в которых  мелкий торговый бизнес это не только вид экономической деятельности, но способ коммуникации, общения между собой (феномен восточного базара), тоже психологически была отторгаема населением. Помнится, Каддафи в Ливии пытался запретить частную торговлю, и это едва не привело к экономической катастрофе, и в 1987 году от такой политики пришлось отказаться. Но не намного больше восторгов вызвал и западный капитализм. В Египте он привел к сильному расслоению общества, появлению толп шокирующих своим поведением туристов и вторжению чуждых «офисно-дискотечных» ценностей. Поэтому  в Египте потерпели одинаковый крах и «социализм по Насеру» и «капитализм по Мубараку». Что же касается небольшой части арабских стран, которые не были затронуты переворотами 50 – 60-х годов (Марокко, Иордания, государства Персидского залива), то в них под ширмой традиционных режимов шел стремительный процесс обуржуазивания, что особенно проявилось в нефтяных княжествах (например, в Кувейте 60 % населения – трудовые мигранты). 

В этих условиях ответом на различные варианты вестернизации  стало появление   движений, получивших в нашей литературе наименование «исламистских» или «фундаменталистских».  Их сторонниками становились люди, преданные традиционным ценностям и не желавшие копировать ни советский, ни западный опыт.   Наиболее известным среди подобных движений стала «Ассоциация братьев-мусульман», основанная еще в 1929 году школьным учителем Хасаном аль-Банной. Уже в 30-е годы влияние этой организации стало стремительно расти, и к 1936 году сеть ее ячеек покрыла всю территорию Египта; стали возникать филиалы этой ассоциации и в других арабских странах. «Братья-мусульмане» были главной оппозиционной силой как Насеру, так и его преемникам – Садату и Мубараку.  Но долгое время после второй мировой войны,    когда весь мир, как казалось, разделился на два лагеря, «братья-мусульмане» и им подобные течения, выступавшие в роли «третьей силы», оставались без должного внимания. На их выход из тени значительное влияние оказала Исламская революция в Иране 1979 года. Первым звонком стало восстание в Сирии в городе Хама в 1982 году.  Затем  успех Фронта Исламского Спасения на выборах в Алжире в 1992 году. Тогда военный режим Алжира наплевал на демократию, результаты выборов были аннулированы, после чего последовала многолетняя гражданская война.  Исламофобы до сих пор любят распространяться про «зверства исламистов в Алжире», хотя действия правительственных войск были не менее жесткими, да и причиной войны стал именно военный переворот.  В 90-е и нулевые годы старым режимам удавалась еще контролировать ситуацию, и только в Палестине движению «Хамас» удалось в 2007 году добиться успеха. Одновременно война в Ливане в 2006 году показала, что израильтяне имеют дело с новыми арабами, арабами прежде всего мусульманами, а не националистами, которые не бежали с поля боя, как при Насере.    Наконец, череда революций, начавшихся в 2010 году событиями в Тунисе, привела к тому, что исламские движения стали по сути силой номер один в арабском мире, что и неудивительно. В ходе массовых движений, пусть и начавшихся под далекими от сознания масс лозунгами (вроде демократии и свободных выборов), на первый план в итоге выходит именно  то, что по-настоящему близко и дорого людям. Ушли в прошлое статуи Саддама Хусейна и «Зеленая книга» Каддафи, а Ислам остался.

Несколько слов по поводу концепции заговора, которым многие любят объяснять события «арабской весны».  Например, некоторые все сваливают на деньги Катара. Безусловно, это очень  примитивное объяснение, из того же ряда, что «Ленин сделал революцию на немецкие деньги». У арабских революций масса причин, и не стоит упрощать. Конечно, западные державы  и аравийские монархии воспользовались ситуацией, чтобы разгромить своих старых врагов, являвшихся по сути дела осколками советского блока – Ливию, а теперь еще нацелились и на Сирию. Но вряд ли они  были заинтересованы  в падении Мубарака в Египте  и в  том, чтобы новое правительство Египта восстановило отношения с Ираном и пересмотрело мирный договор с Израилем. Также не просматривается никакой заинтересованности Запада в продолжающихся до сих пор волнениях шиитов в Бахрейне, где находится крупнейшая база США в Персидском заливе. Даже новые ливийские власти оказываются не такими сговорчивыми и благодарными, как хотелось бы Западу. Может, натовцы еще пожалеют, что свергли Каддафи.