Прежде чем перейти к выяснению того, кто является врагом России, я бы хотел обратиться к проблеме образа врага. Здесь перед нами встают две ключевые фигуры: социальный психолог Эрих Фромм, представитель Франкфуртской школы, и немецкий политический философ эпохи «Консервативной революции» Карл Шмитт. Эти мыслители демонстрируют полярно противоположные точки зрения. Фромм, в соответствии с фрейдо-марксистской установкой, рассматривает историю народов как историю порабощения масс жреческой, политической и религиозной элитой. С точки зрения Фромма власть создаёт образ внешнего врага для военной мобилизации народных масс в целях осуществления своих экономических интересов. Для достижения психологического комфорта, пишет Фромм, человек нуждается в объектах поклонения; этими объектами могут быть ценности, идеалы, предки, родина, класс, религия. Покушение на эти объекты вызывает агрессию, подобную естественной агрессии самозащиты – т.н. биологически адаптивной агрессии. По мнению Фромма, агрессия может быть естественной, если речь идёт об угрозе жизни. Но в обществе происходит подмена этой естественной самозащиты: манипуляторы, использующие агитационную риторику, заставляют человека идти на смерть. Под влиянием идеологической пропаганды представитель одной культуры враждебно относится к ценностям другой, но за этой враждебностью скрывается только лишь внушенный страх перед внешним врагом. На самом деле, враг – это фикция, поддерживаемая религиозными и политическими лидерами. Фромм создаёт образ человека, для которого его культурная, национальная, религиозная идентичность – это нечто привнесенное, относительное, что-то, что не является сущностной характеристикой его бытия. Битва за символы представляется Фромму изощренной подменой биологической защиты; в этой подмене заинтересован правящий класс, экономическая элита. Подобная позиция подразумевает, как априорный факт, что религиозные символы, правила поведения, различные поведенческие ограничения, те или иные привычки жизненного уклада, местная мифология – всё это является побочным продуктом жизнедеятельности, имеет второстепенное значение, не будучи необходимой основой нравственности. Напротив, зачастую всё это используется для манипуляции. Так объясняет идею внешнего врага психолог Фромм.
Обратимся к Карлу Шмитту. С его точки зрения образ врага имеет решающее значение для нормального функционирования человеческого общества. Для Шмитта немыслим человек как таковой: есть немец, русский, англичанин, китаец и т.д.; каждому присущ свой специфический жизненный мир, в формировании которого решающую роль играет ландшафт, география. Шмитт выделяет две принципиально конфликтные цивилизации: цивилизацию Суши и цивилизацию Моря. Каждую отличает особая форма культуры и экономической деятельности. Морские державы неизбежно приходят к экономической экспансии, к расширению и закреплению контролируемой области мировой торговли. Великой морской державой становится Англия, но принадлежность к цивилизации моря или цивилизации суши, по Шмитту, не является врождённой: лишь в XVI веке народ овцеводов превращается в детей моря, ведь народ может менять свою экзистенцию в зависимости от того, какую стихию выбирает в качестве определяющей. Стихия устанавливает форму экономического поведения, определяет тип культуры. Даже язык человеческого общения, по Шмитту, обусловлен принадлежностью к той или иной географии. Например, для сухопутных народов корабль мыслится скорее как кусок суши, находящийся в море; с точки зрения представителя морской державы, земная твердь, суша есть всего лишь берег, прибрежная полоса и не захваченная территория.
Англия стала владычицей морей и воздвигла простирающуюся во все концы света британскую всемирную империю, основанную на английском морском господстве над всей землей. Английский мир мыслил морскими базами и линиями коммуникаций. <…>Но и сам остров, метрополия такой всемирной империи, основанной на чисто морском существовании, лишается тем самым корней, отрывается от почвы. Он оказывается способным плыть в другую часть земли, словно корабль или рыба, ибо он все же только транспортабельный центр всемирной империи, разбросанной по всем континентам (Карл Шмитт).
Цивилизация моря не привязана к какому-либо конкретному месту. Это просто специфический вид империализма, основанный на захвате зон экономического господства. Англия передаёт эстафету Америке. Шмитт называет Америку большим островом:
Америка — это тот самый большой остров, на базе которого британское покорение моря должно быть увековечено и в еще больших масштабах продолжено в качестве англо-американского господства над миром (Карл Шмитт).
Мы видим, что для Шмитта образ врага – это нечто естественное, определяемое той или иной формой жизненного мира, в создании которого главную роль играет главенствующая стихия. Разделение культур естественно и неизбежно. Но цивилизация моря предпринимает попытку снять, нивелировать отличия культур с утилитарной целью – создать единую контролируемую экономическую зону. Только уничтожив традиционный жизненный уклад, можно привить материальные потребности, выгодные англо-американскому экономическому империализму.
Шмитт выступает против образования мирового государства. Такое государство может быть основано при условии устранения специфических черт различных культур, размывании границ добра и зла, всеобщей релятивности. Шмитт называет такое возможное состояние царством Антихриста. Пацифистский мир, безопасность, возведённая в религию, цивилизация комфорта – это и есть, с точки зрения Шмитта, царство дьявола.
Рассмотрение позиций двух мыслителей позволяет сделать следующие выводы. Редукция, осуществляемая Эрихом Фроммом, не выдерживает критики исторического рассмотрения. Например, вступление народов в Первую мировую войну нельзя объяснить работой идеологической пропаганды. Фромм мог бы сослаться, как часто делает, на садистическую одержимость целых народов, но как быть в таком случае с распадом Второго Интернационала, представители которого явно были свободны от агитации со стороны государственных структур, но, тем не менее, осознали высшую необходимость войны? Эрих Фромм демонстрирует тотальный нигилизм в отношении сакральных ценностей, таких как государство и религиозный культ. Для Фромма и подобных ему секулярных мыслителей высшей ценностью становится человеческая жизнь, что является абсурдом как для христианского, так и для любого другого традиционного сознания. И связано это не с садистическим характером патриархального общества, а с возможностью действительного переживания трансцендентной реальности, которая в религиозной культуре является большей ценностью, чем мирское существование. Фромм демонстрирует нетерпимость к любому, отличному от гуманизма, мировоззрению. Подобная установка характеризует мышление человека Западной культуры как эгоцентричное и нетерпимое в отношении традиционных обществ. Шмитт же справедливо замечает:
Вся история планетарной конфронтации Востока и Запада во всей своей полноте сводима к основополагающему дуализму элементов: Земли и Воды, Суши и Моря. То, что мы сегодня называем Востоком, представляет собой единую массу твердой суши: Россия, Китай, Индия — громадный кусок Суши <…> То, что мы именуем сегодня Западом, является одним из мировых Океанов, полушарием, в котором расположены Атлантический и Тихий океаны. Противостояние морского и континентального миров — вот та глобальная истина, которая лежит в основе объяснения цивилизационного дуализма, постоянно порождающего планетарное напряжение и стимулирующего весь процесс истории.
Нельзя обойти вниманием последние политические события, в каком-то смысле подтверждающие теорию Шмитта. В ответ на угрозу очередного арабского переворота, санкционированного Америкой, Россия и Китай совместно заблокировали резолюцию по Сирии в Совбезе ООН. Резолюция ООН, призывавшая Сирию к "политическому переходу к демократии и политическому плюрализму", была поддержана 13 странами Совбеза. Россия и Китай не поддержали резолюцию.
Несмотря на все противоречия в российско-китайских отношениях, это событие является фактом определённой политической консолидации.
Но точкой бифуркации в политической вражде России и США является Иран – главный политический союзник России в арабском мире.
30 января этого года американский посол Майкл Энтони Макфол, автор книги «Неоконченная революция в России. Политические изменения от Горбачёва до Путина», ответил на ряд вопросов в программе В. Познера. На вопрос Познера, считает ли Америка Россию своим врагом, Макфол заявил следующее:
Было время, когда Россия была нашим врагом номер один, сейчас, при всём уважении, вы в качестве врага опустились на двадцать девятое место, потому что у нас есть реальные враги, реальные проблемы.
Реальные проблема США – это Иранская ядерная программа. Россия же всячески защищает Иран от международных санкций.
32% граждан Соединенных Штатов Америки назвали Иран главным врагом. Вторая строчка принадлежит Китаю, который считают врагом 23% американцев.
