1. Антикапиталистический проект – безальтернативность онтологии

Что такое социалистический проект для России? Один из возможных вариантов ее будущего? Один из предполагаемых вариантов развития? Политический, социальный и экономический проект, удовлетворяющий потребностям большинства населения в настоящий момент? Или может быть что-то большее? От ответа на этот вопрос зависит сам смысл, который мы вкладываем в это словосочетание, смысл и будущее русского социализма. В одном случае речь идет о проекте как о технологии, решающей какие-то конкретные проблемы современного общества, и мы, мало задумываясь о глубинных основаниях проекта, должны отталкиваться именно от этих проблем. В другом – об онтологии, о глубинных, бытийных основаниях нашей цивилизации, о вечных принципах и ценностях, о задачах и целях. В первом случае социализм является одной из альтернатив развития нашей страны. Его выбор ситуативен. Во втором случае мы приходим к социализму как к наиболее совершенной форме воплощения русскости. Такой социализм  безальтернативен, потому что становится судьбой, смыслом и целью жизни народа. Прийти к нему можно, двигаясь как с «правого», так и с «левого» фланга политической системы. Другое дело, что он не является синтезом или смешением правого и левого, но является тем, что порождает антикапитализм как русских «правых», так и «левых». Открыть и правильно описать такой «онтологический социализм», пробиться к нему сквозь морок ложных концептов, бездумно заимствованных с Запада идей и форм, – сложнейшая и увлекательнейшая интеллектуальная задача. Но именно он может стать наиболее прочной основой единения «левых» и «правых» в России перед лицом всевластной глобальной плутократической Системы.

Быть русским социалистом – значит знать и понимать свою Родину. Углубление в русское не может не вести к поддержке принципов солидарности, социальной справедливости, отказа от стяжательства. «Русский капитализм» - нонсенс, а двадцатилетняя история капитализма в России – злая трагедия вырождения. В капиталистическом обществе русский теряет человеческий облик: настолько оно противоестественно. Русское общество может быть  построено  только на идеалах аскезы, служения, жертвенности и бескорыстия, а не себялюбивого эгоизма; траты и дара, а не накопления.  Иначе оно теряет право называться русским, прекращает быть русским по духу. В поисках русского социализма мы не хотим обрести что-то новое, мы хотим обрести самих себя. Идея русского социализма как чисто технического прикладного средства (пусть даже решения проблем великого русского народа) обесценивает это понятие. Это не средство, а единственно приемлемый способ существования.

Очень важно отметить, что понятый онтологически «Русский социализм» становится не просто ответом на вызовы времени и не только интеллектуальной и политической формой, в которой максимально реализуются найденные нами архитипические принципы, но и способом вопрошания, методом обращения к этим принципам, их реализации в самом процессе революционной борьбы. Почему? Потому, что полагаемый таким образом, он превращается в  преконцепт – в то, что предшествует созданию любого конкретного желаемого образа России, в то, что наполняет и задает его поиск, задает вообще саму проблему поиска и его направление. Такой «русский социализм» схож с понятием «Родины» у немецкого марксиста, «философа утопии» Э. Блоха. Блох описывает «Родину»  как «то, что является всем в детстве, но где никто не был», Родина – это вечная, сияющая страна «Утопия». Она не в прошлом и не в будущем, но пребывает с нами всегда.

2.  Контр-элитарность русских утопий

Обретение самих себя – главная задача людей, занятых смыслом русского, - русских социалистов. Главным врагом здесь всегда выступала и выступает элита, как тот слой, который в русском, обычно автократическом обществе, заполняет пространство между автократором и народной массой. Развращенная, оторванная от корней и народной жизни, вестернизированная, - она выступает и главным субъектом угнетения, искажающим историческое развитие народного организма, навязывая ему противоестественные политические, экономические и социальные формы существования, и служит основным препятствием для интеллектуального прорыва к «Русскому» с большой буквы, так как стремится замкнуть на себя основные мыслительные стратегии. 

Один из представителей интеллигентской обслуги этого высшего класса, Александр Янов в труде «Три утопии (М. Бакунин, Ф. Достоевский, К. Леонтьев)», характеризуя творчество Ф.М. Достоевского, М.А. Бакунина и К.Н. Леонтьева правильно замечает, что в основании своего мышления все три едины, для всех трех характерно стремление убрать, разрушить верхний, порочный, неистинный пласт социальной структуры, чтобы обнаружить вечный и неизменный источник народной правды, метафизический свет добра и истины. Все трое верят в русский народ, - в те его неизменные, вечные, говоря научным языком «структурные свойства», что делают невозможным в России капитализм. Наконец, все они верят в особую миссию русских, как народа-освободителя, и в непременный конфликт русской цивилизации с Западом. Это то, что объединило великого революционера и бунтаря, не менее великого реакционера, и наконец, гения русской литературы, великого знатока русского народного характера, русской души и русского духа. Антибуржуазность, антизападность, критический и враждебный настрой к «элите» объединили крайний консерватизм и русский социализм с самого начала. И не ситуативно -  не волей случая, но принципиально. Позже это единство принципа получит воплощение в «православном большевизме» евразийцев и лозунге «Царь и Советы» младороссов. Однако еще один из отцов анархизма, вышеупомянутый М.А. Бакунин, не только в знаменитой «Исповеди», но и в вышедшей в 1862 году брошюре «Народное дело: Романов, Пугачев или Пестель», выдвигал по существу консервативно-революционную идею синтеза монархии и анархической вольницы и выступал за народную революцию во главе с «земским царем». Вот оно парадоксальное, не вписывающееся в классические европейские представления о «правых» и «левых», проявление русского социализма!

Русский социализм, хоть и ориентирован автократически, но является по сути антиэлитарным, так как элита буржуазна и верстернизирована, или вовсе не является русской. Антиэлитарен он и ввиду исторически присущей русскому обществу ненависти к элитам, к начальникам. Русский народ готов признать и признает единственного и высшего автократора, но не терпит механических бюрократических структур и засевших в них «упырей-чиновников». Его политический идеал - соединение автократии и вольницы - хорошо описывается словосочетанием из «Исповеди» Бакунина - «вольное государство».  В нынешней политической ситуации ориентация на этот идеал означает не только, например, ситуативную враждебность бунту «оранжевых», но и основополагающее недоверие к правительственной и партийной бюрократии и западнической интеллигенции, как двум сторонам одной медали.

Русский социалистический проект должен быть автономен от обоих лагерей, пытающихся сейчас переключить на себя весь политический процесс в России. Он должен быть контр-элитарен и критичен к любым проявления «комплекса малого народа», прежде всего в самом себе.  И при этом, одной из главных задач русского социализма видится перехват интеллектуальной инициативы у западнической элиты, лишение ее этого, пока очевидного, преимущества.

3.      К глобальному революционному альянсу

В этом своем принципиальном отрицании Запада и антиэлитарности, -  двух важнейших чертах русского социализма, как русского антибуржуазного проекта, видится его несомненное преимущество в тех процессах, которые разворачиваются сейчас в мире. Главной инстанцией подавления оказываются мировые плутократические элиты, глобальные по своей сути. При этом глобалистский проект оказывается закономерным результатом развития Запада, - его философским, политическим, экономическим и мировоззренческим плодом. В глобальном плане Запад продолжает диктовать свою волю всему остальному миру. Причем, как прямым образом: с помощью военной и экономической силы, так и непрямым: путем распространения собственного культурного кода и западнического мировоззрения в глобальном масштабе. Перед всем миром стоит та же проблема, что стояла перед русскими социалистами, народниками, славянофилами и крайними консерваторами еще в позапрошлом веке: революция против глобальной вестернизированой, обуржуазившейся элиты и сохранение собственной идентичности, сочетание народной традиции и революции.

Мы обладаем колоссальным ресурсом: интеллектуальным опытом осмысления возможности преодоления этого колониального состояния, опытом низвержения Запада с пьедестала, опытом критики и «слева» и «справа». Заново его осмыслить, понять прослеживаемое в нем сопряжение условно «правого» и «левого» элементов, консервативного и революционного, державного и анархического  не для того, чтобы получить эклектическое несуразное варево, но для того, чтобы найти общие истоки «правой» и «левой» революционных тенденций на русской почве. И, отталкиваясь от них, строить новую интегральную революционную теорию – это и есть интеллектуальная задача русских социалистов.

Стать авангардом борьбы с мировой несправедливостью, с глобальными элитами, стать во главе глобального революционного альянса угнетенных – миссия России и русского социализма. Невозможно освободиться самим и оставить мировую систему такой, какая она есть сейчас. Современный неоколониальный статус может оказаться и промыслительным преимуществом.

Как сказал  классик евразийства Н.С. Трубецкой в произведении «Русская проблема»: «Вступление в среду колониальных стран новой колониальной страны, огромной России, привыкшей существовать самостоятельно и смотреть на романо-германские государства как на величины, более или менее, ей равные, может явиться решительным толчком в деле эмансипации колониального мира от романо-германского гнета. Россия может сразу стать во главе этого всемирного движения».