Слово «преемственность», которое обозначено, как основная тема для третьего интеллектуального конгресса ЕСМ, сразу наталкивает на мысль о сопоставлении с Традицией. Традиция в переводе с латыни значит «передача». Можно было бы пуститься в сравнительный анализ, если бы не слишком большое различие сфер, в которых в современном мире работает политическая «преемственность» и традиция.
Есть народ. Народ, как коллективный организм с миссией, историей, традицией и другими аспектами. Даже народ США можно назвать народом, не смотря на их постоянную глобальную трансляцию либерализма и прав человека, которые фактически атомизируют любое коллективное тело. По инерции люди начинают искать какие-то объективные аргументы против либерализма, забывая, что на самом деле все заключено в суверенитете и попытками его размолоть правовой мясорубкой. Именно поэтому существует государство. Государство, как вспомогательная машина, механизм сохранения суверенитета и выработки ответа на модернизационные задачи, которые ставит народу глобальное сопротивление.
Если в самом понятии народа уже заложено то, что он осуществляет «преемственность» сохраняет свою идентичность, следует традициям, то государство-власть по определению всегда эту преемственность отрицает. Александр Дугин в своей лекции «Смерть и ее аспекты» предложил заменить латинские понятия «премодерн», «модерн» и «постмодерн», русскими словами «среда предания», «разрыв» и «среда разрыва». Поскольку власть, как машина, работает в модернистском ключе, занимается переносом «традиции» или того, кто ее хранит, то есть народ, в актуальную среду, то уже в самой ее природе скрыто понятие разрыва, несовместимости с предыдущими ступенями «развития». Можно сказать, что государство – это символ модерна.
Именно проблема государственной модернизации была прекрасно использована врагами СССР. То, что должно было служить на благо народа, ротации политического курса, фактически послужило для его убийства и разрушения государства. Легитимность Ельцина была соткана из актуальности модернизации государства. Именно эту проблему пытается использовать и современная оппозиция в России. Далее необходимость модернизации государства настигла и Ельцина. Он прекрасно понял, что и он будет побежден его же оружием, если сам не произведет ротации. Ротации не просто себя, но и ротации всего курса, который занимался бы разрушением России более мягко. Поэтому его преемником стал Путин, который ввел в России некоторые элементы диктатуры. Именно диктатура способна оседлать энергии распада и предотвратить революцию, которая по логике глобализма должна еще больше разрушить государство. Ведь глобализм не больше, чем тактика экспансии известно кого. Поэтому те, кто сегодня сражаются против государства в России, фактически сражаются за государство за океаном. Можно сказать, что Ельцина съел Советский Союз, его имперская мощь, его ответственность, глобальность задач, так он съедает и сегодняшнюю российскую власть, вынужденную принимать патриотизм более серьезно, нежели во времена Ельцина.
На сегодняшний день медленный распад или его замедление становится все менее актуальным. Назревает необходимость модернизации. Это понимает как народ России, так и госдеп США, который непременно возьмет эту ситуацию в оборот.
Перед будущим преемником стоит задача провести модернизацию и не впасть при этом в разрушительный либерал-космополитизм. По большому счету следующий президент в России должен будет стать национал-большевиком. Отменить деструктив революции снизу, он сможет только революционным конструктивом сверху.
Любое государство, планирующее развиваться и при этом сохранить свой суверенитет, неизбежно наткнется на сопротивление сил глобализма. Фактически новый диктатор своим появлением и действиями объявит «холодную войну» США, которая станет мобилизующим фактором и позволит обоснованно, в национальных интересах, модернизировать государство. Если этого не будет сделано, оппозиционные силы, диктуемые глобальным правительством, развернут модернизацию в либерально-космополитическую сторону, что станет национальным поражением России.
Конечно, чтобы объявить войну государству, которое фактически управляет миром, надо иметь политическую волю. Ведь война - это прежде всего полное переустройство и мобилизация всех сил и сфер. Войну можно сравнить с революцией. Война - это не просто гонка вооружений. Стратегия сетевых войн, последнее слово в глобальном сопротивлении, показала, что любая сфера может быть в ней использована. Враг не терпит слабых сторон объекта своей агрессии. Поэтому Россия вынуждена стать идеальной, вынуждена стремиться к идеалу.
Россия не может осуществлять эффективный менеджмент, мировых процессов. Ей нужна великая цель. У США такая цель есть. А у России?
