Эволюция войны – это словно рост дистанции между полюсами Пуруши и Пракрити. По мере наращивания всё более ужасающей мощи оружия, пропорционально этому всё более приближается к своей сути ОН – кшатрий, воин. Оно уже способно уничтожить, раздробить, сжечь всё то, что может быть отнесено к материи, он же всё более раз воплощается, одолевает гравитацию и приближается к субстанции чистого духа. По одну сторону мы видим тех, кто стал обслуживающим персоналом своих ужасных машин, по другую сторону мы видим его одного. Огнь поядающий, он если и берёт что из мира внешнего, так только то, что может увеличить интенсивность этого высшего пламени, духа, на физическом плане. Прогресс приборов ядерной физики имел своим следствием деление, убегание, раздевание того, что глупо одно время считали достигнутым и более неделимым. Я имею в виду атом. Прогресс вооружений имел своим следствием то же самое в отношении цели, мишени. Здесь подразумевается он, воин.
Античная революция в войне – это дробление неповоротливой фаланги греков на мобильные манипулы римлян. Первым пошёл на этот шаг, грек Ксенофонт. Его фаланга-колонна маршировала через всю Азию после неудачного предприятия в Персии. На равнине она способна была вырубить себе кровавый коридор сквозь массу врагов. Но на рельефной местности это оказалось невозможно. Порядок фаланги дробился, крошился. Противник проникал в щели и всё гибло. Во избежание этого Ксенофонт разделил её на несколько небольших геометрических фигур и желеобразная азиатская масса была ими прошита насквозь. Это 4 век до н.э.
Тактические построения – это словно результат давления на аморфные людские массы некоей высшей матрицы, формы. печати. Спаянные, монолитные, железные боевые порядки Греции и Рима есть истинное отражение их блистательно телесных богов. В этой чудовищной способности я вижу коллективную судьбу полиса, имеющего категорически своё божество. Аполлоническая душа.
Феодальные войны Христианского мира, совершенно противоречащие всякому порядку, организации, важности общего перед частным. Сражения, представляющие собой огромную массу поединков – это отражение возможности самоопределения своего будущего для одной отдельно взятой души. Индивидуальная судьба вместо коллективной.
Экспансия весёлых, здоровых, хмельных, суровых викингов-норманнов, любящих силу и натиск и не имеющих порядка, это воплощение мифа саги о братьях богах, Асах – Одине, Торе, Бальдре и остальных. Братья не смеют приказывать друг другу, они играючи покоряют мир.
Чтобы понять феномен монгольского урагана, смерча, цунами, ужаснувшего мир в ХIII веке, следует обратить внимание снова на эту сверхчеловеческую матрицу, форму. Смысл скрыт в фигурке личного духа покровителя, висящей на шее каждого нукера, торгаута, кешиктэнэ. Духа-онгона. Презирая остановку, кроме как отдых перед новым натиском, они побывали практически во всей Евразии. Рядом с Кааном – повелителем и джихангиром главного похода, пребывает всегда прекрасный конь, не имеющий всадника. Всадник этого коня невидим – это Сульдэ – бог войны. Лишь в определенный день на коне восседает сам Каан, и все тогда понимают, что Сульдэ и он одно. Монгольский Сульдэ и его трон-конь это абсолютная противоположность Господу византийского императора, для которого было предназначено ещё одно место на троне. В этом троне с местами для Господа и Его наместника – весь смысл православного "Катехон" удерживающего. Сульдэ же это – опрокидывающий, несущийся, штурмующий. Состояние покоя для Бога на коне-троне – это динамика наступления. В этом метафизическая ненависть монголов (до принятия ислама и растворения в Китае) к стенам, к укреплённым городам.
Процесс, начатый Ксенофонтом и воплощённый гением Рима получил развитие в 1870-71 году. Сен прима Гравелот, Седан. Колонна немецких солдат, не выдержав ужасного огня франков, рассыпалась. Паники не было, наступление продолжено – атака рассыпным строем. Так совершенно органично, на поле битвы, под вражеским огнём, родилась атака нового типа. Совмещение колонн и рассыпного строя исповедовалось Суворовым и Вашингтоном в войне за независимость USA. Теперь колонна осталась разве что как память – утраченная красота, годная для парадов.
Линейная тактика, рождённая на западе, была следствием Протестантской революции. Больше не было самоопределения. Предопределение. Поступками и молитвой рай не достигался. Постоянное действие, работа, функция, только это могло дать знать, что тебе предуготовано . Профессионализм и специализация получили огромное значение, так как Господь дал каждому свое дело. Результат – организованный тактический порядок, где каждый знал свою роль.
Влияние столь часто упоминаемого принципа filioque заметно в методах войны XX века. Только автономность Сына и Святого Духа от Отца (которую Он получил на Западе) может нам объяснить те катастрофические бомбардировки вплоть до использования ядерного оружия – так легко и бодро применяемые Великобританией и США. Не сотрясающая планету, а "аккуратная" православная, советская экспансия с ударением на сухопутные войска, на ввод живой силы – это осторожность православного, не ведающего автономности Сына Божьего, и отвечающего за каждый поступок.
Итак, сегодня мы наблюдаем момент возможно более важный в истории военных революций, и заключительный в цепи начатой Ксенофонтом, продолженной Мольтке в 1871 году. Я имею в виду Афганистан 2001 года.
Быстрое исчезновение халифата муллы Омара в результате западной реакции на удар 11 сентября не стоит опрометчиво считать поражением. Под американскими бомбами было окончательно осмыслено завершение войны старого типа, также как в ударе 11 сентября наиболее ярко дано начало войны нового типа. Халифат Муллы Омара исчез подобно германской колонне в 1871, исчезнувший, чтобы продолжать наступление рассыпным строем.
Конец легальных радикальных режимов традиционно-автаркийного типа, конец армий, регулярных армий, конец географии. Фактор географии был важен до тех пор, пока он был в силах предотвратить поражение и гибель. В рудиментарных формах он еще продолжает играть свою роль в Чечне, Афгане, джунглях Колумбии, но в случае серьёзной опасности он может быть стёрт мировыми силами без больших затрат. В мире остаётся только один фактор истинной войны – человечески-индивидуальный. При нынешних возможностях поражения в прошлое уходят фронты, режимы, объявления войны. Никакой красочной конкретики больше нет. Фронт нигде и он проходит везде, тыла больше нет. Размыто начало этой войны и нет ей конца.
Абсолютная телесность античности, граничность её форм была прекрасно выражена в манипулах, когортах, фалангах и т.д. Национализм и социализм – в своих массовых армиях, тотальной мобилизации. Сейчас на сцену выходит последняя фигура,последней войны.Экзистант. Одиночка.
В 15 веке в связи с появлением огнестрельного оружия, его развитием, воин вынужден был сбросить с себя по причине уязвимости и малоподвижности доспехи и латы. В 21 веке в связи с системой "Стелс", ядерным оружием и установками "Нааrр" на Аляске, кшатрий вынужден сбросить с себя по причине уязвимости и малоподвижности – последние остатки обмундирования, армию прежнего типа и, самое главное, сбросить фактор географической родины. Отныне родина лишь в сердце, а под ногами земля противника. Пирамида: один народ, одна империя, один фюрер – более невозможна (рудименты Кубы, Ирака, и Кореи ждут своего падения). Удары, произведённые Маквеем, Аль-Каидой – это не стрельба в буржуя, еврея, демократа и т.д., с таким размахом действует только всадник на бледном коне.
