Холодная, внезапная, безжалостная как метафизика, по исполнении срока неведомого никому с тотальной равномерностью и тихой могущественной слаженностью космического цикла воплотившая свои права на физику. Субстанция Запада, сотканная из чистого действия, где ещё как не на Востоке ты возьмёшь своё знание. Знание, чтобы убивать. Особенно чтобы знать – что убивать. Знание, чтобы быть возмездием; возмездием за оскорбление Востока, возмездием за убитое дитя. Сталь сквозь тьму ты аморальна, ты бесчувственна, ты прежде всего преследуешь ЦЕЛЬ. Ты и есть ЦЕЛЬ, ты процесс, ты функция. Ты наш реванш. Реванш должный быть и всё тут. Он не может быть детерминирован, он не релятивен. Он абсолютен. Из точки своего Долженствования он просто берёт и однажды детерминирует всё остальное. Он и есть то, что значит быть судьбой. Только инициатива Востока может быть судьбой. Темучжинь – это судьба; Тимур – это судьба. Запад никогда судьбой не был и не будет. Автономным победителем – возможно, но не судьбой. Слишком много рефлексии; не знания, а размышления; не целей, а перспектив уже у Александра и Цезаря. Под 9-тью Сульде Темучжиня никогда не было размышления, никогда не было перспектив. Только холодное сознание границ, которые будут заполнены, нормы, которая будет соблюдена, чистого абсолютного возмездия, РОКА. Запад (как культура) автоном знает, что mamba убьёт его. А mamba просто убьёт его и всё. Он уже мёртв, просто потому, что он есть. А mamba есть потому, что она смерть его.

Ума, я давно за тобой смотрю. Ты больше в фильме, чем ты в жизни. В фильме ты сыграла себя. В жизни ты играешь не себя. Ты не есть чистое явление как остальные, ты не пуста, ты не вся на поверхности. Часть тебя вброшена внутрь тебя, возможно, пока втайне от тебя. Улыбайся, смейся, но в глубине твоих глаз я вижу проблему, попытки РЕШЕНИЯ, ОТВЕТА! Я вижу СУБЪЕКТА, который требует быть услышанным тобой как объектом. Замолчи и услышь его. Это опасно, но это ты. Только раз субъект нашёл себя. Нашёл себя в Беатрикс. Вечность не знает детства, не знает старости; она всегда в форме, всегда ницшеански молода. Холодная судьба Европы со взглядом волчицы. Горизонталь динамики, востребованная, просто взятая вертикалью знания. Европа и Восток. Созерцание и действие.

I. A – абсолют.
II. U – процесс, творение, схождение огня, логоса, начала формирующего и подчиняющего.
III. M – волны инертной материи.
В тебе UMA, я читаю себя и свою Войну. Свою консервативную революцию. Свою ИНИЦИАЦИЮ, свою смерть, как брак с вечностью.
I. U – огонь, динамика наступления, ярость бросков и ударов, но также отсутствие опоры, отсутствие знания об A, об абсолютной Родине. Археонигилизм.
Единственной опорой, ориентиром, указанием пути является фиксированное, не терпящее рефлексии чувство врага – II. M.
Лучи III. A солнца Родины пробьются только в апофатические щели, раны, оставленные мечом в M. Я пройду к ним.
Твоё имя; ты; есть путь домой, путь на Родину. Путь к A сквозь M, крестовый поход к небесному Иерусалиму. Да UMA, ты есть я, ты есть террор.
Когда-то всё могло быть AUM. Тогда сознающая свою неполноту материя женщина M жаждала лучей A, жаждала ассимиляции. A спускалось к ней и творило прекрасные формы. Сейчас всё по-другому. M – самодостаточна, независима. Это время диктатуры M. Она тотально закрыта для A. Её нельзя творить. Сейчас в неё следует стрелять, жечь огнём, рубить мечом, с боями пробиваясь на Родину. UMA. Апофатическая революция.
THUR – огонь; man – человек.

Видишь, как всё серьёзно и как всё прекрасно, UMA. Может быть, в твоих глазах всё было бы проще, не будь детства, проведённого в Индии. Возможно, в имени твоём читаю я послание твоего отца, послание йога. Вот что в твоих глазах, UMA, и это от отца – я вижу отрицание Запада, ты не толерантна, ты презираешь потребителя. Чистота Востока навсегда осталась в тебе. Я говорю не с тобой, той, что слышу и вижу каждый день. Я говорю с той, которую не видит никто. Возможно, не видишь ты.

С днём рождения, девочка. Я поднимаю за тебя бокал шампанского. Идя маршрутом – U-M-A – мы погубим Америку, мы погубим ГРЕХ.
Иногда в поясе шахида после нажатия кнопки залипает пружина, спираль, и взрыва не происходит.

Спираль mamba, орден традиции, немигающим взором ты смотришь и ждёшь, неподвижна в кромешной тьме и абсолютном холоде. Однажды ты совершишь свой бросок. Ты просто произведёшь своё действие. Пружина не залипнет. Всё пройдёт как надо.
Мир станет иным. Мы придём раз и навсегда.

Целую тебя невеста
И обжигаюсь тотальным
Космическим холодом

Той высшей Шопенгауэровой эстетики, лежащей по иную сторону “слишком человеческого”. Дали в двух словах сказал всё о жизни и смерти одного германского художника, которому было суждено стать Вождём; КАТАСТРОФИЧЕСКАЯ ДОБЛЕСТЬ. Именно это читаю я в твоём имени, твоём лике, твоём произведении. Афродита Урания; пропасть, операция, авантюра, идея, атака, просто Война. Красота, платой за которую является смерть. Прощай.