Всякому, кто знакомится с литературой тех, кого называют «правыми радикалами», сразу бросается в глаза царящая там нордомания, бесконечные восхваления  нордической расы и таблицы, показывающие как быстро она вымирает, а также связанные с этим истерики, в духе «к 2050 году блондинки останутся только в зоопарке».  Вот что пишет один из главных пропагандистов  нордизма в нашей стране Владимир. Авдеев: «Высокие статные голубоглазые и светловолосые красавцы с древнегреческого Олимпа и из скандинавских саг возникают в нашем воображении сами собой, стоит лишь произнести это магическое словосочетание (нордическая раса – примеч. авт.), будто бы само собою источающее солнечную энергию, неземное великолепие и сверхчеловеческую силу»[1].

В чисто теоретическом плане взгляды Авдеева и его единомышленников страдают существенным изъяном. Восхваляя мнимые добродетели нордической расы, они при этом яростно нападают  на «иудеохристианский  монотеизм»[2], чем впадают в противоречие. Мы помним, что в ходе Реформации именно народы северной части Европы приняли протестантизм, наиболее монотеистическую версию христианства, в то время как южане (южные немцы, итальянцы, испанцы, португальцы) остались верны католичеству, впитавшему в себя много элементов язычества. Наиболее фанатичных протестантов, вечно с Библией под мышку, можно встретить среди англосаксов.  Англосаксонский расизм (согласно которому, «Британия (или США)  это новый Израиль»),  как известно, прямо проистекает из ветхозаветной концепции богоизбранности.  Ездра яростно боролся против смешанных браков[3], на этой же теме зациклены и современные расисты, стоит хотя бы зайти на форум поткинского ДПНИ.  Именно протестантизм предопределил появление капитализма, и тот мертвый, механический, лишенный живых энергий и находящийся на краю гибели мир, в котором мы живем,  это как раз дело рук «нордических людей», в свое время  очень усердно изучавших Библию.

Юг же, напротив, стал оплотом воинствующего консерватизма. Все мощные самобытные движения и режимы в Европе 20 – 40-х годов прошлого столетия связаны именно с южными странами, чье население далеко от нордических стандартов: «новое государство» Салазара, франкизм в Испании, фашизм в Италии, гвардизм в Румынии. Да и в Германии НСДАП неслучайно зародилась именно в Баварии, самой южной из немецких земель, которую за сохранение «цветастой»  хвалил еще Константин Леонтьев. Хотя нацистская пропаганда и превозносила высоких голубоглазых блондинов, сами вожди Третьего Рейха не имели с этим типом ничего общего, что давало простым немцам массу поводов для иронии (о чем писал еще Юлиус Эвола[4]). И если нордические блондины и играли какую-либо роль в Рейхе, то только в качестве тупых исполнителей и пушечного мяса.

Вообще основоположником «фашистского стиля» можно считать итальянского поэта Габриэле д’Аннунцио. Именно он во время пребывания в Фиуме разработал всю эстетическую основу праворадикальных движений: культ вождя, ритуальные массовые собрания, черная униформа, факельные шествия, яростные пропагандистские кампании[5].  Сам д’Аннунцио явил собой первый пример типа тоталитарного вождя: суровый человек с черными усами (отнюдь не нордический блондин!). Этот образ стал чем-то архетипическим. Черные усы носили Сталин и Гитлер, Франко и Саддам Хусейн. Вошел он и в литературу, кто не помнит  Большого Брата из романа «1984» Оруэлла:   На ней  было нарисовано огромное лицо, больше чем метр в  ширину: лицо мужчины, примерно 45 лет, с пепельно-черными усами и суровыми, но не лишенными мужской привлекательности чертами лица.  (…) У лестничной площадки, напротив лифтовой шахты, с афиши на стене  пристально смотрело лицо. Это картина была так хитро задумана, что казалось, глаза с нее преследуют тебя, куда бы ты ни шел.  «Большой брат наблюдает за тобой» - сообщала надпись внизу афиши»[6].

А одним из родоначальников русского правого радикализма был человек, которого бы сейчас назвали «хачом»:  Александр Казем-Бек, потомок аристократической семьи, переселившейся в Россию из Персии в начале 19 века.  Его предком был знаменитый востоковед Мирза Казем-Бек. Александр Казем-Бек известен тем, что он основал в Париже движение младороссов. У младороссов, заметим, поклонение Муссолини (а затем и Гитлеру) сочеталось с восхищением Сталиным. По их мнению, при Сталине советский коммунизм сдвинулся с интернационализма  к национал-социализму. У евразийцев младороссы заимствовали идею, что миссия русских в Азии[7].

А что же происходило  в странах Северной Европы, населенных блондинами с правильными черепами тогда, когда дАннунцио захватывал Фиуме,  Гитлер устраивал в Мюнхене пивной путч или мужественно сражались защитники Алькасара? А ничего не было. В этих странах правые радикалы (как и левые) не сумели распространить свое влияние за пределы маргинальных групп и не стали серьезной политической силой.  Сторонники Квислинга в Норвегии и Леона Дегрелля в Бельгии были только лишь эпигонами, они не сумели создать ничего своеобразного в сфере идеологии и сумели проявили себя только после оккупации этих стран Германией, при этом подавляющим большинством своих соотечественников они воспринимались как предатели. А в Финляндии, стране, которая добровольно пошла на союз с Гитлером, сохранялся вполне демократический режим.  Что касается Англии, то там в 1940 году лидера местных фашистов О. Мосли посадили на три года в тюрьму,  на этом весь британский фашизм и закончился[8].

После второй мировой войны именно на севере Европы  получили   распространение такие неприятные с точки зрения правых радикалов явления, как феминизм, пацифизм, право на эвтаназию, однополые браки, и только потом они  стали перекидываться на юг. В скандинавских странах уже в 80-е годы женщины едва ли не доминировали в большой политике. Словосочетание «шведская семья» также вошло в поговорку, как и «шведский социализм». Заодно север стал оплотом и для «голубых». Как-то пару раз назад  пришлось услышать, что министр иностранных дел Норвегии женился на… мужчине и вместе своей «женой» они кого-то там усыновили. Родина первой буржуазной революции, нордическая Голландия  стала пионером и в деле легализации легких наркотиков и эвтаназии.

Именно  североевропейские бюргеры с их сытостью, трусостью и самодовольством  сейчас в большей степени напоминают «маленьких людей» Фридриха Ницше, а не викингов  и  валькирий.

«Фашистский стиль» же, напротив, после войны сместился еще южнее, и в наши дни мы можем наблюдать его воплощение в различных радикальных движениях религиозно-фундаменталистского (Хамас, Хезболла, индуистская Раштрия Сваямсевак Сангх) и националистического толка (курды, тамильские «Тигры освобождения») в странах Азии.  А еще до этого проявил себя феномен «латиноамериканского фашизма», вспомнить хотя бы правление Варгаса с его «новым государством» в Бразилии (1930 – 45, 1951 – 54), диктатуру Пиночета в Чили (1973 – 89), Стресснера в Парагвае (1954 – 89) и «эскадроны смерти» в Колумбии и других странах.

Если мы обратимся к нашей стране, но у нас именно юг всегда был оплотом консерватизма. Именно донские и кубанские казаки стали головной болью для большевиков, а не какие-нибудь нордические поморы или новгородцы. Вообще, история возникновения казачества является убойным аргументом в спорах с нордопомешанными и ревнителями «чистоты расы». Вспомним  сцену из «Тихого Дона» Шолохова, когда представитель бледнолицей заморской  империи приезжает на встречу  с казаками: «Полковник  был  утомлен  дорожными  лишениями,   однообразным   степным пейзажем, скучными разговорами  и  всем  сложным  комплексом  обязанностей представителя великой державы, но интересы  королевской  службы  -  прежде всего! И он внимательно вслушивался в речь станичного оратора и почти  все понимал, так как знал русский язык, скрывая это от посторонних. С  истинно британским высокомерием смотрел он на разнохарактерные смуглые  лица  этих воинственных сынов  степей,  поражаясь  тому  расовому  смешению,  которое всегда бросается в глаза при взгляде на казачью толпу; рядом  с  белокурым казаком-славянином стоял типичный монгол, а по соседству с ним черный, как вороново крыло, молодой казак, с рукой  на  грязной  перевязи,  вполголоса беседовал с седым библейским патриархом - и можно было биться  об  заклад, что в жилах этого патриарха, опирающегося на посох, одетого в  старомодный казачий чекмень, течет чистейшая кровь кавказских горцев...» К слову сказать, «смешанная кровь» не мешала казакам быть отличными воинами и земледельцами.

А если мы вспомним более близкое к нам время, 90-е годы, то тогда именно Кубань и Ставрополье стали оплотом национал-патриотических сил во главе с Г. Зюгановым. На карте выборов предпочтения населения  на выборах 1996 года были распределены очень четко: северные регионы  были окрашены в синий цвет (здесь побеждал Ельцин), а южные – в красный (здесь больше любили Зюганова).

Подводя итог статье, можно сделать вывод, что «спасать  нордическую расу» (без  этой темы не обходиться ни одно издание правых радикалов), это   всего лишь означает спасать розовощекого буржуа с пивным брюшком, который и является творцом современного миропорядка. А нам это надо? В условиях, когда наша страна все больше становится по одну сторону баррикад  с такими лидерами мирового сопротивления, как Иран, Куба и Венесуэла, нашим лозунгом должно стать: «С традиционным и яростным Востоком против прогрессистского и унылого Запада, с бедным и цветастным Югом против зажравшегося и серопиджачного Севера».

Андрей Игнатьев

Примечания