Национализм - это акт духовного творчества. Осознание принадлежности к определенному человеческому сообществу, осознание своего участия в истории, и более всего осознание того, что ценности жизни придается и осмысляется именно в этом участии – являются актами духовной жизни. Мифы, апокалипсисы, исторические миссии, на которые претендует каждая нация, не имеют ничего общего с биологической или экономической сторонами человеческой жизни.

Укорененная по своей сути в духовном – нация может иметь только одно предназначение – создавать духовные ценности для всего мира. Навязывать, другими словами, всем остальным народам собственный универсализм. В духовной иерархии, как и в других иерархиях, универсализм не возникает путем слияния всех добродетелей, путем наиболее полного ценностного синтеза. Наоборот, универсализм возникает путем углубления вплоть до исчезновения особенного, локального, частного. Только при таком подходе акт индивидуального духовного переживания может считаться творческим актом. Гений не делает ничего другого, кроме  как придает ценность определенным жизненным состояниям, который представлялись до этого скрытыми, косными или незначительными.

До Шекспира той части человеческой души, в которой трагическое перемешано с гротескным, а сумасшествие и сон с обличающей бранью не придавалось никакой ценности, а значит, она не имела никакого значения. Люди переживали подобные душевные состояния с безразличием или со стыдом. Этот трагичный гротеск не обладал никакой величественностью, не имел никакого смысла. Шекспир осмелился показать именно величие и значимость этих темных состояний. Когда гений Шекспира навязал себя Европе, европейцы увидели, как мало они знали о человеческой душе до этого, порочной душе, живой, посредственной, смущенной, жаждущей счастья.

Достоевский произвел сходный акт: он осмыслил еще более темные стороны человеческой души. Поступки без всякого морального значения, тягостные опыты, темные страдания, душевные блуждания и интеллектуальное бормотание – океан малых и ужасных вещей, которые мы игнорируем, или прячемся от них, и о которых мы не вспоминаем никогда, приобрели благодаря вмешательству Достоевского историческое значение. После появления Достоевского исследовать в человеческой душе больше нечего.

Любое по настоящему новое осмысление жизни, нахождение в ней новых ценностей, и мы дали этому несколько примеров из литературы, достигает всемирного признания. Любое духовное творчество должно быть если не ассимилировано, то, по меньшей мере, созерцаемо определенным числом людей, принадлежащих к разным народам и культурам. Это станет более ясным, если мы обратимся к другим примерам духовного творчества, а не только к принадлежащим области литературы. Вот, например ценности, которыми обогатили жизнь древние греки: умеренность, меланхолия, смирение – ценности, которые могут быть усвоены, могут быть усвоены очень разными народами (от римлян – до англосаксов).

Каждый «новый идеал», который открывает всему человечеству один человек, приобретает универсальную ценность. Это единственный универсализм, который признает и утверждает история. Если греческий дух изменил ментальную структуру всей Европы, создав континентальное единство, то произошло это благодаря творческой деятельности нескольких гениев, которые дали осмысление сторонам жизни, общим для всех людей. Христианство осмелилось вести борьбу с духовным идеалом греческого гения только потому, что предлагало более универсальное и более плодотворное осмысление жизни.

Таким образом, не существует никакого настоящего «универсализма» кроме вышеупомянутого осмысления жизни, открытого каким-либо народом или человеком, или элитой – и, конечно же, органически принятого остальными.

Создав что-то, обладающее духовную ценностью, которая получает всемирное распространение, народ начинает доминировать в истории, определенный отрезок времени, большой или малый. Признав главенство «демократии», любой народ признает главенство французского осмысления жизни. И если сейчас, в настоящее время, демократия кажется всеобщей ценностью, завоеванной общими усилиями человечества, то это является эффективным примером универсальности этого творения французского духа.

Идеалы современной демократии являются решением, найденным французским духом, решением проблемы свободы. Той самой проблемы, которая занимала европейские умы со времен Возрождения и Реформации, но решение которой, которое бы могло быть принятым и другими народами, было найдено французами. Ассимилированы, точнее говоря, приняты на определенном временном отрезке, как германские племена приняли на определенное время нормы римского гражданского права…

«Национализм», в качестве первоочередной своей цели утверждает укрепление, очищение и организацию сил нации. Но борьба национализма против заимствованных форм, против иностранных норм и порядков, против фальшивых идолов это только этап и не самый ценный, по той функции, что он выполняет в жизни народа.

И тот национализм, что не смог создать духовные ценности мирового уровня, ценности, которые разделялись бы другими народами – не достиг своей миссии. «Борьба против иностранного образа жизни» не может остановиться только на утверждении «автохтонного образа жизни». Это может иметь большое значение с точки зрения гражданственности, но никакого для всемирной истории. Самая тяжелая борьба, в которой проверяются силы нации, ведется уже после победы национализма. В то время, когда он пытается стать универсальным.

Национализм не становится универсальным, если он обращается к своим специфическим формам и пытается их понять через другие формы, но приобретает универсальность, когда решает осмыслить по-своему жизнь и найти новый смысл существования.

«Духовное творчество» народа – это  особый способ осмысления жизни: через героизм, справедливость или спасение, или через создание гениальных произведений искусства и.т.д. «Национализм» стремится не только утвердить данные ценности в своем народе, но более всего распространить их за границу. Это означает, конечно, не создание форм, которые бы могли быть заимствованы другими, но создание таких форм, с помощью которых другие могли бы познать наш народ, познакомившись с теми сторонами реальности, которые этот народ открыл. Когда Шекспир и Достоевский «преодолели» границы собственных стран, это не означало заимствования их произведений. Но в первую очередь, знакомство с новым миром духа, открытым Шекспиром или Достоевским.

Так преодолевают границы и начинают властвовать над умами творения народного духа. Сами по себе они не универсальны, но в особом опыте, в глубоком проживании местных реальностей, путем полного истощения любого «этнического» чувства, и при помощи гения происходит новое осмысление жизни.

Естественно, что подобная трансформация может произойти только в органическом национальном государстве, в котором человек сможет заново открыть для себя фундаментальные проблемы существования: смерть, любовь, «смысл», свободу. 

Вся мировая история является ничем иным как историей национальных мифов и историей борьбы между различными схемами осмысления жизни. Таким образом, само по себе существование человека является ничем иным как совокупностью последовательных попыток придать смысл этому существованию.  Это парадоксально, это трагично, если хотите, но это так. И как самой большой славой человека и началом его собственного спасения является нахождение смысла собственной жизни (акт духовного творчества) – так и самой большой заботой любого народа являются поиски исторического смысла своего существования или особое осмысление жизни (также акт духовного творчества). Все остальное – это только экономика, политика или биология, история, которая потребляется, но не история, которая делается.

Журнал "Vremea", Специальный пасхальный выпуск, 1937г.

Мирча Элиаде