Некоторые этюды к вопросу об исламском евразийстве Несмотря на то, что идея евразийства как масштабная идеология появилась на православной христианской почве, среди мусульман идея общеевразийского проекта становится все более популярной
Верховный муфтий России Талгат Таджуддин, выступая с речью на VI-м Всемирном Русском Народном Соборе в 2001 году указывает на особую роль мусульманских народов в построении общей с русским народом Евразийской империи. В своей работе «Евразийский проект от ислама» А. Дугин указывает как на новизну исламского евразийства, так и на особый тюрский фактор в истории России.
При рассмотрении исламского евразийства, следует уделить особое внимание характеру ислама в России, в странах СНГ и за его пределами. Безусловно, отличия существуют, причем характерные, и связаны они с традициями и этническим самосознанием народов. Разнообразие народных традиций и обрядов зачастую противоречат тому, что считается исламским фундаментализмом и идеологиям салафизма и джихада против неверных. Особое место в рассмотрении исламского евразийства занимает и эсхатология, формирующая мифическое самосознание народов в концепции религиозного переживания мифа и формирования представления о будущем.
Исламский фундаментализм, салафизм и произошедшая из них идеология ваххабизма, являются определенным препятствием в формировании понятия исламского евразийства, как направления мысли. К сожалению, радикализм жестких бескомпромиссных идеологий получил распространение среди многих российских мусульман. Неоднократно встречал в России мусульман крайне радикально относящихся к христианству и считающих христиан «кафирами». Связано это с рядом фактором: проблемами самосознания в современной России, непониманием культуры и традиции России во всем своем многообразии, влиянием радикальных идеологий.
Сейид Кутб, идеолог Братьев-мусульман и авторитет среди салафитов, неоднократно указывал на то, что мусульманин не имеет родины, кроме ислама, а все остальное – это «дар аль-харб» или территория войны. В данном случае Кутб в своем страстном исламском порыве опровергает один из хадисов пророка Мухаммада, в котором тот говорит, что «любовь человека к своей родине – это признак веры». Когда предлагается мусульманину отказаться от родины, то это представляется не просто крайностью, но искажением веры.
Одним из других заблуждений исламских фундаменталистов является необходимость создания исламского государства во что бы то ни было. Конечно, в тех странах, где ислам доминирует, ничего не препятствует созданию исламских государств. Они просто таковыми становятся по своему характеру. Другое дело, когда мусульмане в различных странах пытаются отделиться и создать собственные государства. Мы наблюдали трагедию, когда Индию пытались поделить на исламскую и индуистскую.
Когда мусульманин отделяет себя от не мусульманина, закрываясь в собственном государстве, то он создает себе гетто собственными усилиями. Тогда мусульманская община замкнется на себе, что неизбежно приведет к ограничению развития и постижения тех форм знания, которые присутствуют в немусульманских обществах. К чему это приведет? Это может привести только к «джахилии». Правоверный мусульманин воскликнет: «Как! Разве можно жить в джахилии по законам ислама?». Ответ на данный вопрос лежит на поверхности: замыкаясь в себе, ислам теряет себя. Мухаммад сказал: «Ищите знаний даже в Китае», указывая на то, что мусульманин должен стремиться за светом знаний везде и всюду, независимо от страны и общества. Стремясь за знанием, он должен привносить и свое знание в пользу общества и всего человечества. Идея нетерпимости и невозможности проживания с не мусульманами в одном обществе разрушает сущность учения, ведь оно имеет силу, когда действительно подвергается испытанию.
Концептуальное обоснование политического ислама связывают с именем Ибн Таймийе, который видел в исламе возможность преодоления кризиса в своей стране Сирии, захваченной крестоносцами. Его концепции, безусловно, связаны с реакцией и ненавистью к оккупантам, уничтожающим исламские, равно как и православные, святыни на Востоке. Другое дело, когда подобные идеи нетерпимости и вражды по отношению к христианству демонстрируют российские мусульмане, охваченные радикальными идеологиями. Появление и популярность подобных идеологий всегда связано с историческими событиями. Более того, основой таких идеологий являются зачастую стереотипы и предрассудки, а бывает, что просто безграмотность.
Ислам возник на Аравийском полуострове, где жили иудеи и арабы христиане. Когда возник ислам, он попытался соединить иудейскую и христианскую традиции воедино, но у него это не получилось. В итоге христиане и иудеи получили статус «людей Писания», которые, однако, не следуют истинному учению своих пророков и основателей. Новые мусульмане не стали вникать в сущность христианства и объявили, что, дескать, истинные христиане уже перешли в ислам, а остались те, кто следует «искаженному Писанию». Так было брошено яблоко раздора между исламом и христианством.
Мусульманские богословы, не вдаваясь в сущность понятия Троицы и иконографии, обвинили христиан в многобожии и поклонении идолам (иконам). Подобные обвинения выглядят наивными. Конечно, христианство к моменту возникновения ислама претерпело сильное изменение, получив развитие в рамках церкви. Однако мусульмане так и не попытались вникнуть в сущность понятия христианской Троицы, которая имеет более древние корни в древних египетских и халдейских учениях. Троица, по своей сути, представляет собой единство Божественного, объединяющего понятия Отца, Сына и Святого Духа. В свою очередь триада Отец, Сын и Святой Дух должна была явить соединение человеческого мира с Божественным посредством Святого Духа. Объединение человеческого начала и Божественного знаменовало собой единство Бытия, что означает единство мироздания.
Для салафизма и тем более для ваххабизма такая формула является категорически неприемлемой. Ваххабиты призывают поклоняться одному единому Богу. Идея воссоединения человеческого бытия с Божественным для них невозможна. Они говорят, что Бог един, но не дают человеку возможность соединиться с Ним. Они указывают на шариат и говорят, что человек должен следовать букве Корана. Почитая стихи Корана, они видят в иконе идола. В то же самое время можно сказать, что написанная буква, равно как и икона, является рисунком и образом. Письменный источник все равно является рисунком, т.к. буква – это графема. К тому же арабские буквы, повторяющие иврит, имеют и магические каббалистические значения. Арабские буквы, графемы, являясь начертанием, имеют сакральные магические значения, которые присутствуют и в Священном Коране.
Последователи салафитского ислама, следующие букве шариата и воспринимающие Коран буквально, весьма ограничены в своем восприятии окружающего мира и действительности, поскольку они не могут выйти за рамки суеверий и стереотипов. Для них последователь любого другого толка и религии останется чем-то непонятным и необъяснимым. Известный ливанский писатель Амин ар-Рейхани в предисловии к своей книге «Арабские монархи» написал следующие слова: «Неависть и страх – это близнецы-братья незнания». Незнание он определил словом «джахль», от которого происходит исламский термин «джахилийа», характеризующий доисламский период. Тот, кто не знает чего-то, ненавидит это что-то. Чтобы не было ненависти и вражды между мусульманами и христианами нужно лучше знать традиции друг друга.
Если современный мусульманин в России, в Средней Азии, на Ближнем Востоке осознает, что сущность ислама в объединении, то он может стать носителем евразийского ислама, т.е. того ислама, который вместе с другими духовными и религиозными традициями Евразии сможет способствовать обустройству общего Евразийского дома.
Для того чтобы мусульмане участвовали на равных в построении общего Евразийского дома не надо менять ислам, нужно его понять более глубоко и в соответствии с современными реалиями. Более того, соединение в тесном политическом союзе православия и ислама укрепляет их в общей борьбе против вестернизации и тоталитарной политики Запада.