Всякий раз, когда говорят о национальном движении, ему ставят в вину стремление к установлению диктаторского режима.

Я не хочу в этой главе критиковать диктатуру, я хочу показать, что такие европейские движения как «фашизм», «национал-социализм», «национал-легионерское движение», отвергают как диктатуру, так и демократию.

Те, против кого мы боремся, кричат: «Нет, фашисткой диктатуре!», «Все на борьбу с диктатурой!», «Опасайтесь диктатуры!». Однако их удары не достигают цели. Попадают в тех, кто находится рядом или в небезызвестную «диктатуру пролетариата».

Диктатура выражает волю одного единственного человека, навязанную силой вопреки воле других людей в государстве. Таким образом, существуют 2 воли, вступающие в противоречие: воля диктатора, или некой группы с одной стороны и воля народа с другой.

Когда воля диктатора навязывается насилием и жестокостью – это тирания. Когда же нация в неимоверном энтузиазме и большинством в 98%, нация, насчитывающая  миллионы душ,  принимает, одобряет действия руководителя, это означает, что между волей нации и волей вождя существует полное согласие. Более того, они накладываются  друг на друга так, что сливаются в единую. Существует единая воля – воля нации, выражением которой является ее вождь.

Между волей народа и волей вождя существует только один вид отношений – выражение.

Утверждать, что единодушие национальных режимов достигается исключительно террором и «системой заключения» просто несерьезно. Потому что народы, среди которых появились подобные движения, обладают высоким гражданским самосознанием.

Они боролись, истекали кровью, положили тысячи жизней ради свободы. Они никогда не сдавались: ни перед внешними врагами, ни перед внутренними тиранами.

Почему они не борются, не  сопротивляются теперешнему «террору»? И потом, насилием, устрашением можно получить голоса на выборах, причем даже большинство, можно добиться стенаний и плача, но никому никогда даже среди самых тупых народов не удавалось еще добиться таким путем энтузиазма и внутреннего горения.

Национальное движение, таким образом, не обладает чертами  диктаторского режима. Тогда что же это? Демократия? Нет, и не демократия, потому что глава не избирается большинством. В основе демократии лежит избирательная система, а  здесь вождь не избирается на голосовании. Он одобряется по общему согласию.

Если это не демократия и не диктатура, то что?

Это новая форма управления государством, не встречавшаяся до сегодняшнего дня. Не знаю, как ее назовут потом, но это новая форма.

Я верю, что в основе ее лежит такое состояние духа, такое состояние национального самосознания, которое рано или поздно достигнет самой периферии национального организма.

Это состояние внутреннего света. То, что когда-то было чем-то инстинктивным, спрятанным глубоко в народе, в это время отражается в национальном самосознании, создавая состояние единодушного озарения, сравнимого только с  великими религиозными опытами. Это состояние по праву нужно было бы назвать периодом национальной вселенскости. Весь народ доходит до осознания самого себя, до осознания своей цели, своей судьбы. В истории только на доли секунды встречаемся с собственно народами, с феноменом народа как такового.

С этой точки зрения сейчас мы находимся перед постоянными национальными феноменами.

В этом случае руководитель не является «хозяином», «диктатором», который делает то, что хочет, управляет по собственному хотению.

Он есть выражение этого невидимого состояния духа. Символ национального самосознания. Он уже не делает «что хочет», а «что нужно». Он руководствуется не индивидуальными и не коллективными интересами, а интересами всей нации, до осознания которой дошли народы. В рамках этих интересов и только в рамках этих интересов удовлетворяются интересы как персональные, так  и групповые.

Корнелиу Кодряну (отрывок из книги "Моим легионерам").

Перевод: Александр Бовдунов.