Русские посёлки в степи Продолжение серии зарисовок "Чувство Родины"
Русские посёлки в степи сильно отличаются от всех других - чеченских, узбекских, таджикских. Те живут чаще по одному, имея во дворе барак-кошару, пару ржавых автомобилей, колючую проволоку вокруг огорода и сотню километров одиночества вокруг себя. Русские же, славяне, народ общинный, связанный со своей землёй кровными нитями, а потому вросший в неё (или из неё?), как древний запутанный лес вековых дубов. Я иду по улице Удачного - одного из таких русских посёлков, раскиданных бусинками по золотой степи.
Дома - сто-, двухсотлетние, обвитые деревянным кружевом старинной резьбы, осевшие в солёную степную почву, почти все некрашенные. Некрашенные, потому что постоянный ветер, жаркий "калмык" выдувает краску мгновенно. Ставни часто закрыты - жара. Пожалуй, именно там, среди наступающих чеченских и вьетнамских дворов, сохранились островки истинно русской, незамутненной ничем жизни.
Меня сопровождает весёлый дед по прозвищу Федя Крюгер, похожий на лесовика или какого-нибудь домового и ни капли не похожий на героя американского ужастика. Он постоянно рассказывает что-то нелепое и смешное то про свою жинку, то про закадычных друзей, то про рыболовный сезон на Волге, хлопает руками, приседает и искренне радуется наличию в своей здешней жизни таких историй, которые можно рассказать приезжему гостю. Мы здесь "по серьёзному делу" - нужно найти мелкую запчать, которой почему-то не оказалось в местном магазине. Федя ужасно рад хоть чему-то новому в череде деревенских дней, заметённых песком, и водит меня по всему посёлку в поисках нужной вещи. Скоро собирается целая группа поддержки из шустрых пацанов, весёлых смешливых дедов и их причитающих по-доброму и вечно жалостливых баб в цветастых платках и передниках. Меня заводят в дома, поят то чаем, то местной сливовицей, показывают затёртые фотоснимки, жалятся на вьетнамцев, захвативших рынки и бахчи - источник жизни в этих краях, предлагают картох, арбузов и вяленых рыб.
Жизнь сложная. Но не надо унывать и печалиться - уныние есть смертный грех. Здесь, вдалеке от центра и от черноземных сочных земель, летом растят цветные овощи - помидоры, перчики, баклажаны и лук, лелея каждый зародыш, ночуя над грядками во время гроз и дождей, чтобы отдать потом всё так тщательно выращенное и налившееся соками и вкусами перекупщикам-вьетнамцам за бесценок, по 3-4 рубля за килограмм. Зимой живут на кредитах - лишь бы накормить, одеть детей. А детишек хватает. Молодые, если есть возможность, уезжают работать в ближайший Ахтубинск, оставляя детей и стариков-родителей. Иначе приходиться наниматься на работу в полях и на бахчах, продавать вдоль дорог арбузы и тыквы. Но всё так же, как века назад, вечерами в посёлке слышен девичий смех и песни, в домах при тусклом свете лампочки старухи качают младенчиков, спят коровёнки в хлевах, и солёный песок несётся ветром по улице.