Портал сетевой войны ::  ::
ССЫЛКИ
Новороссия

Релевантные комьюнити ЕСМ:
rossia3
ru_neokons
ЕСМ - ВКонтакте
Дугин - ВКонтакте

Регионы ЕСМ

Дружественные сайты

Прочее

Карта сайта

>> >>
ПнВтСрЧтПтСбВс
ЛИТЕРАТУРА
17 декабря 2014
Дж.Р.Р. Толкиен: христианин, консерватор, традиционалист
Часть 3

Глава 1

ГЛАВА 2. ОСНОВЫ ТВОРЧЕСТВА

Прежде чем сказать что-либо о сути творчества Толкиена, надо сразу определиться с основным мотивом, пронизывающим всю его жизнь - с религией. Итак, вернемся к 1900 году, когда Мейбл Саффилд-Толкиен со своими детьми, а также её сестра Мэй приняли католицизм. Попробуем только представить себе, что это для них значило. Мейбл овдовела в 25 лет; и хотя у нее на руках и было двое детей, и хотя сто лет назад люди жили не так, как сейчас, но всё равно - даже тогда подразумевалось, что молодой и красивой вдове отнюдь не зазорно вступить во второй брак. Но она ни на миг не задумалась об этом, а решительно порвала со своей роднёй и посвятила оставшиеся восемь лет своей короткой жизни воспитанию детей в духе ревностного католицизма. За эти годы она успела так глубоко привить Рональду и Хилари основы религии, что потом отцу Френсису уже не пришлось что-либо исправлять или закреплять - настолько хорошо дети Мейбл усвоили её уроки.

 Читая письма Толкиена, не перестаешь удивляться тому, до какой степени каждый шаг, каждый вдох его были пронизаны религией. Он постоянно с умилением рассказывает о церковных службах и фресках. Политику мiровых держав и ремонт на улицах Оксфорда он оценивает исключительно с религиозной точки зрения, и никак иначе. Даже в тех вопросах, где подавляющее большинство лучших консервативных мыслителей (в том числе и русских) позволяли себе несколько вольные рассуждения, Толкиен никогда не забывает о христианском вероучении. Многие из этих мыслителей, являясь убежденными защитниками христианства (Православия, если речь идет о России) как государственной религии, сами, однако, были не очень воцерковленными людьми; в ещё большей степени это может быть сказано о западных христианских мыслителях. Возьмем хотя бы Достоевского: он лично был безупречным сыном Церкви, но к его произведениям и статьям есть ряд серьезных вопросов с точки зрения их соответствия догматам Православия. Тютчев, величайший русский поэт и политик, всю жизнь отстаивавший интересы Православия, вёл весьма вольный образ жизни и лишь на смертном одре стал по-настоящему церковным человеком. Католик Толкиен выделяется на этом фоне в лучшую сторону: даже свою личную жизнь он всецело подчинял руководству своей Церкви. Вспомним, как он ни разу не нарушил запрет отца Френсиса на отношения с Эдит в течение долгих пяти лет; ещё более примечательно то, что никогда, ни на один миг Толкиен не забывал о грехопадении Адама и о неискоренимой испорченности людей - этой темой полны его письма к самым разным людям, исходя из этого он строил воспитание своих детей. Это умиляет: ну кто ещё из европейцев мог бы, невзирая на «дух века сего», написать в середине XX века, в век антихристианских концепций Фрейда и Маслоу: «Суть падшего мiра состоит в том, что лучшее достигается не через свободное наслаждение или то, что называется «самореализацией» (как правило, этим лестным термином обозначается потворство собственным слабостям, абсолютно неблагоприятным для самореализации других людей), но через самоотречение и страдание»?! (Подробнее о мотиве грехопадения в творчестве Толкиена речь пойдет ниже.)

 Исключительно с христианских позиций Толкиен говорил и о любых научных вопросах. Возмутительно, когда некоторые ученые (от астрономов до археологов) называют себя православными, но при этом пытаются насильственно подогнать вечные истины христианства в прокрустово ложе постоянно меняющихся теорий и гипотез. Кое-кто из них утверждает, что, дескать, надо разделять науку и богословие, что они должны дополнять друг друга, но при этом существовать изолированно друг от друга... Это заимствованный из протестантизма подход представляет собой откровенное кощунство, напоминающее, кстати, вышеупомянутое утверждение К.С. Льюиса о разделении церковного и гражданского брака. Нет, практика показывает, что всякий раз, когда Церковь объявляют независимой от государства, это приводит к ущемлению Церкви; если дать возможность ученым, пусть даже искренне православным, проводить исследования, не оглядываясь на богословие, то в научном сообществе очень скоро возникнет если не материализм, то какие-нибудь новые ереси. П.А. Флоренский называл светскую науку блудной дочерью богословия, забывшей свою мать. Потому и невозможна никакая истинная наука вне Церкви: это прекрасно понимал Толкиен, когда занимался, например, вопросом о происхождении языка. Язык, по Толкиену, это никоим образом не продукт "общественного договора" или "сигнальная система высших приматов", но изначально данный нам Богом дар, притом поэтический (Том Бомбадил, многими чертами напоминающий Адама до грехопадения, говорит исключительно стихами) и мистический (в том смысле, что слово не просто обозначает предметы реальности, как считает материалистическая наука со времен И.П. Павлова, но связано незримыми нитями с внешним мiром). Для героев Толкиена существуют запретные, табуированные темы и слова, которые нельзя произносить вслух: Арагорн запрещает хоббитам употреблять слово "привидение", Гэндальф ругает Пиппина за то, что он назвал Фродо "властелином Кольца", а Элронд одергивает самого Гэндальфа, когда тот произносит на священной территории Ривенделла слова на Чёрном наречии. Толкиен придерживался древнейшей первобытной традиции не называть своё настоящее имя (гномы и энты в данном смысле - образец для подражания); да и сам он был для окружающих Рональдом, а не Джоном Рональдом Руэлом. И - стыдно сказать - почти никто из философов не удосужился даже обратить внимание на эту тему и сравнить, например, философию языка и имени у Толкиена с таковыми же у Флоренского и особенно А.Ф. Лосева! Лишь в 2010 – 2013 гг. Ольга Потапова поставила в один ряд философию мифа Толкиена с философией мифа Шеллинга и Лосева, а Анна Матвеева увязала вопросы философии языка другого «Инклинга» Барфилда с философией языка Флоренского и Лосева. Но полное раскрытие общности платонической, имяславческой традиции философии языка в разных национальных философских традициях остается задачей на будущее.

 Каменкович и Каррик по этому поводу цитируют "Мысль и язык" о. Павла Флоренского: "Слово, как посредник между мiром внутренним и мiром внешним, то есть, будучи амфибией, живущею и там и тут, устанавливает, очевидно, нити своего рода между тем и другим мiром, и нити эти, какими бы ни были они мало приметными взору позитивиста, суть, однако, то, ради чего существует самое слово, или, по крайней мере, суть первооснова всех дальнейших функций слова... Иначе говоря, словом преобразуется жизнь". "Имя Божие есть Сам Бог, хотя Сам Бог и не есть только Имя", - доводит до логического конца мысль об энергийной сущности имени А.Ф. Лосев. Здесь мы видим принципиальное противостояние двух подходов: для физиолога слово - всего лишь "вторая сигнальная система", образующая сложные условные рефлексы в мозгу, но материально не существующая, для христианина же слова существуют независимо от реальности и потому могут влиять на неё. Вспомним сцену взятия ворот Минас Тирита: таран длиной в сотню локтей окован железом, но он не может проломить ворота сам по себе; но он зовется Грондом - в честь молота Моргота (дьявола) - а на нем вытравлены заклятья, несущие гибель всему живому. И Король-Кольцепризрак берет ворота отнюдь не штурмом: "Таран ударил в створки, и над городом, словно гром по небу, прокатился гул. Но железные створки и стальные столбы Ворот выдержали удар. Тогда Черный Полководец приподнялся в стременах и страшным голосом выкрикнул на забытом языке неведомое заклятие - грозное, неумолимое, насквозь пронзающее сердца и камни. Трижды прокричал он заклятие; трижды раскатился над городом удар тарана. На третьем ударе Главные Ворота Гондора не выдержали. Словно встретив заклятие призрака грудью и не устояв перед ним, они пошли трещинами. Сверкнула ослепительная молния, и створки грудой железа обрушились на землю". Подобных примеров у Толкиена множество: от клятвы Феанора и проклятия детей Хурина до Сотворения мiра одним только Словом: "Эа!" (Да будет!).

 Итак, христианство пронизывает все этажи жизни и творчества Толкиена: от лингвистики до мифологии. Широко известно его высказывание: ""Властелин Колец" - конечно, в основе своей религиозная и католическая книга; вначале [она была ей] неосознанно, но [стала] осознанной при пересмотре. Вот почему я не вставил или вырезал практически все ссылки на что-либо вроде "религии", на культы и практики, в воображаемом мiре. Ибо религиозный элемент растворён в самом повествовании и символизме... Я должен быть очень благодарен за то, что я был обращен (с восьми лет) в Веру, которая воспитала меня и научила меня тому малому, что я знаю".

 Если говорить ещё шире, то вообще не бывает великих мыслителей вне религии (а великие мыслители - это те, кто правильно понимает сущность мiроздания), поскольку вне религии нет правильного представления о мiре, а значит, невозможно предвидеть будущие события. Рационалист, материалист, атеист может строить какие угодно прогнозы, но ни один из них никогда не сбудется, потому что ему неведомо, в чем смысл истории и где её начало и конец. "Человек, опирающийся на факты, и поэт никогда не поймут друг друга", - сказал О.Шпенглер (о нём я планирую написать отдельный очерк). Для рационалиста мiр соткан из причинно-следственных связей, не имеет никакого высшего плана - и отсюда возникла гнуснейшая идея безконечного механического "прогресса". Для верующего любой камень, травинка или птичка имеют своё место в Божьем замысле, ибо весь мiр - это разумное творение Бога (разумное, конечно, не в нашем земном смысле). Это мiроощущение полностью охватывает и Толкиена. Процитируем начало его "Мифопоэйи", обращенной к К.С. Льюису:
Ты к дереву относишься прохладно:
Ну, дерево, растет себе и ладно!
Ты по земле шагаешь, твёрдо зная,
что под ногами просто твердь земная,
что звезды суть материи обычной
комки, по траектории цикличной
плывущие, как математик мыслил,
который всё до атома расчислил.

Как тут не вспомнить стихотворения Тютчева - от юношеского "Нет места вымыслам чудесным, рассудок всё опустошил..." до зрелого "Не то, что мните вы, природа:/ не слепок, не бездушный лик;/ в ней есть душа, в ней есть свобода,/ в ней любовь, в ней есть язык..."! Толкиен же продолжает:
А между тем, как Богом речено,
Чей Промысел постичь нам не дано,
как будто без начала и конца,
как свиток, разворачивается
пред нами Время, - и не внять в мiру нам
таинственным его и странным рунам.
И перед нашим изумленным глазом
бессчетных форм рои проходят разом, -
прекрасные, ужасные фантомы,
что нам по большей части незнакомы,
в которых узнаём мы иногда
знакомое нам: дерево, звезда,
комар, синица, камень, человек...
Задумал Бог и сотворил навек
камнеобразность скал и звёзд астральность,
теллур земли, дерев арбореальность;
и люди из Господних вышли рук -
гомункулы, что внемлют свет и звук.
Приливы и отливы, ветер в кронах,
медлительность коров, сок трав зелёных,
гром, молния, и птиц стремленье к свету,
и гад ползучих жизнь и смерть - всё это
Всевышнему обязано зачатьем
и Божией отмечено печатью.
При всём при том в мозгу у нас оно
отражено и запечатлено.

Но дерево не "дерево", покуда
никто не увидал его как чудо
и не сумел как "дерево" наречь, -
без тех, кто раскрутил пружину-речь,
которая не эхо и не слепок,
что лик Вселенной повторяет слепо,
но радованье мiру и сужденье
и вместе с тем его обожествленье,
ответ всех тех, кому достало сил,
кто жизнь и смерть деревьев ощутил,
зверей, и птиц, и звёзд, - тех, кто в темнице
засовы тьмы подтачивает, тщится
из опыта предвестие добыть,
песок значений моя, чтоб намыть
крупицы Духа, - тех, кто стал в итоге
могучими и сильными, как боги, -
кто, оглянувшись, увидал огни там
эльфийских кузниц, скованных гранитом,
и увидал на тайном ткацком стане
из тьмы и света сотканные ткани.
Тот звёзд не видит, кто не видит в них
живого серебра, что в некий миг,
цветам подобно, вспыхнуло в музыке,
чье эхо на вселенском древнем лике
поднесь не смолкло. Не было б небес -
лишь вакуум! - когда б мы жили без
того шатра, куда вперяем взоры
на шитые эльфийские узоры;
негоже землю нам воспринимать
иначе, чем благую Первомать.

 Это мiроощущение Толкиена естественным образом должно было выразиться в мифотворчестве - и выразилось. Напомним, что этнограф Ю.П. Миролюбов (1892 - 1970), современник Профессора, также определенно считал способность к мифотворчеству показателем того, жива или мертва культура (либо отдельный человек). "Мост к платформе 4 мне менее интересен, чем Биврёст [название радуги в скандинавских мифах. - М.М.], охраняемый Хеймдаллом и Гьяллахорном", - провозгласил Толкиен. (Как тут не вспомнить Достоевского: "А я объявляю, что Шекспир и Рафаэль - выше освобождения крестьян, выше народности, выше социализма, выше юного поколения, выше химии, выше почти всего человечества!.. "). Для Толкиена каждое дерево было разумным существом, и даже в неживых предметах он видел живое: вспомним, что Кольцо Власти или Сильмарилы ведут себя не как бездушные вещи, но как нечто, имеющее внутреннее наполнение. Леголас во "Властелине Колец" говорит о камнях, которые помнят, как живые, времена древних эльфов: "Я слышу плач камней: "Из глубины они добыли нас, искусной рукой огранили нас, во дворцах своих высоко вознесли нас - и ушли навек". Они ушли отсюда. Они ушли в Гавань много-много лет назад".

 Но читатель вправе прервать мои похвалы в адрес Профессора и задаться вопросом о том, насколько ценны произведения католика Толкиена для современного православного русского человека. В самом деле, ведь православные богословы сейчас часто обращаются к лучшим трудам своих инославных и даже иноверных коллег, сохраняя при этом верность догматам Православия, и в этом нет ничего зазорного. Но проблема заключается ещё и в том, что Толкиен оказывается намного ближе к Православию, чем многие другие западные консерваторы. Это отмечали многие российские исследователи, но объяснения этому не находили. Каменкович и Каррик пошли дальше других и решились на толкование книг Профессора путём сопоставления с сочинениями о. П.Флоренского и со святоотеческим богословием; но и они не нашли причину, по которой такое сопоставление вообще стало возможным. "Внутреннее созвучие Толкиена некоторым православным мыслителям, - пишут Каменкович и Каррик, - поистине достойно удивления, так как Толкиен, кажется, никогда с Православием не сталкивался". На самом деле ничего удивительного тут нет, и я берусь утверждать, что нашёл несколько вполне объективных причин, по которым творчество Толкиена оказалось столь близким к Православию.

 Главная из них заключается, конечно, в прямом обращении к святоотеческому наследию I тысячелетия нашей эры, когда весь Запад принадлежал единой Вселенской Православной Церкви, управляемой Вселенскими Соборами. Папы Римские были одними из пяти патриархов. Многие Папы тех веков канонизированы и чтутся Православной Церковью до сих пор, в том числе и папа Григорий I Великий (590 - 604), он же св.Григорий Двоеслов, проведший реформу церковных напевов по образцу Византии (Толкиен особенно любил грегорианские напевы. Отметим, что даже такой одиозный католик, как В.С. Печерин, каялся о своем отступничестве и рыдал, слыша эти хоралы, а современный русский традиционалист, композитор Владимiр Мартынов, связывает историю модернизации Запада именно с отказом от григорианской монодии).

 Множество святых просияло в те времена в Европе, в том числе в Ирландии и Исландии (почитание многих из них в XX веке среди православной паствы Европы любовно восстанавливали св. Иоанн (Максимович), Сан-Францисский и Шанхайский Чудотворец и митр. Сурожский Антоний (Блюм)). Среди этих святых - и покровительница Парижа св.Геновефа (Женевьева, 420 - 500), в день которой, 3 января, родился Толкиен и которую он считал своей покровительницей. Наиболее восприимчивы к христианскому учению оказались кельтские регионы Европы, в то время как германский и римский дух были препятствием на пути христианизации: "То, что в готическую эпоху истинное христианство вообще смогло сформироваться на европейской почве, вопреки германскому сопротивлению, следует приписать кельтскому влиянию. Кельты были религиозны и имели склонность к иррациональному. Там, где обитали кельты, христианство стало возможным. Это были те самые земли, среди жителей которых католическая Церковь и по сей день смогла хоть как-то сохранить христианский образ жизни". Так писал в 1938 году В.Шубарт; так же мыслил и А.Дж. Тойнби, пытавшийся даже выделить кельтов в особую "дальнезападную" цивилизацию.

 Но со временем некоторые из римских епископов (Пап) из своекорыстных политических побуждений, а также из-за особого «римского», «юридического» способа мышления стали вводить недопустимые новшества, начиная с filioque. Этот процесс ускорился после образования империи Карла Великого (800 год), а в 1054 году Рим уже формально отпал от Православной Церкви. После варварского разгрома Константинополя крестоносцами в 1204 году раскол стал необратимым. Так сформировался папизм, римский католицизм. Его главнейшие отличия от Православия коренятся в политической гордыне пап, наложенной на противный христианству римский и частично германский дух. В первую очередь, это юридизм, сухая схоластика. Отсюда идея чистилища и т.д. Как показал владыка Антоний (Храповицкий) в своей работе "Догмат искупления" (1917), корнем отпадения Рима от Вселенской Церкви стала "теория сатисфакции", возникшая в XI веке и соединившая сухой юридизм римского права с рыцарскими понятиями германцев. Согласно этой теории, вся суть миссии Христа сводится к тому, что Он должен был быть распят, чтобы удовлетворить гнев Бога на Адама. Отсюда - страх вместо любви к Богу, отсюда - непонимание роли Воскресения Христова и совершенно нелепая ситуация на Западе, когда главным праздником стало Рождество, а не Пасха. (Эта "теория сатисфакции" прижилась и в протестантизме (ср. «Лев, колдунья и платяной шкаф» Льюиса), а в Синодальный период - и в России, принеся много вреда нашему богословию.) Во-вторых, это опора на грубую силу, борьба с еретиками и ведьмами их же средствами (отсюда инквизиция, крестовые походы; отсюда и тот позорный для папства факт, что король Франции Филипп IV Красивый, который на Руси давно был бы причислен к лику святых, оказался проклят папством по чисто политическим причинам).

 Но сводить христианскую веру европейцев к папизму не только неправильно, но и несправедливо. Какое дело было испанским или английским крестьянам до безобразий римских пап? Разве виноваты они в том, что оказались в той части Церкви, которая отпала от полноты Православия? Разве чем-то отличалась их вера до и после 1054 года? Ведь многовековые христианские Традиции Европы продолжались в форме народной веры. И протестантизм в XVI веке восстал не против юридических основ папизма - напротив, он лишь довел их до логического конца - а именно против этой народной веры. "Народность" же Толкиена, выросшего в деревне, широко известна: когда в 60 лет он впервые увидел диктофон, то испугался и прочитал в него "Отче Наш" по-готски, дабы изгнать бесов. Вот уж поистине, наш человек! В этих условиях католицизм для простых европейцев - ирландцев, французов, испанцев, португальцев, итальянцев, южных немцев - стал синонимом Традиции, восходящей к I тысячелетию от Р.Х. Испанский католический философ Р.Маэсту, расстрелянный республиканцами 1 октября 1936 года, сравнил Испанию и анти-Испанию, Традицию и контртрадицию с дубом и плющом. Дуб - это многовековое испанское христианство. Плющ - это внешние, наносные рационалистические влияния (протестантизм, либерализм). Вырвать этот плющ с корнем - вот в чем задача истинного христианина.

 Однако православных не может не волновать и проблема наличия хотя бы ущербной благодати в католической Церкви. Сохраняется ли там Апостольская преемственность? Действительны ли семь Таинств? Лишь немногие богословы за две тысячи лет христианства пытались не соглашаться с этим. Многовековая практика Церкви, начиная с борьбы против донатизма в II веке, позволяет однозначно утвердительно ответить на этот вопрос. Так же постановил и Архиерейский Собор РПЦ 2000 года. А это значит, что частично благодать действует и в католической Церкви. Да, Полнота Даров Св. Духа обретается исключительно в Православной Церкви, и нигде более. Но Дух веет, где хочет, и Он может действовать хоть на китайца, хоть на мусульманина, призывая их к св. крещению. Ведь и раскаявшийся разбойник, распятый вместе с Христом, не был крещен - но попал в рай. Мы, люди, не может судить об этом. Наш долг - быть Православными, а не рассуждать о том, кто из неправославных спасется, а кто нет. Кажется, митрополит Филарет (Дроздов) сказал: "Я не знаю, спасутся ли католики. Я знаю лишь, что если я приму католицизм, я точно не спасусь". Таким образом, если протестант или атеист перейдет в католицизм, это для него прогресс. А если Православный - то это регресс.

 Но хочу снова подчеркнуть: если речь идет о применимости литературных и публицистических произведений католика (в данном случае Толкиена) к Православному просвещению России, главным критерием должны быть не догматы. Толкиен писал исключительно о дохристианской эпохе, а потому даже если бы он был типичным католиком-папистом, то никаких догматических расхождений (кроме разве что филиокве) мы бы не обнаружили. Но главное - в том духе, как понимал христианство тот или иной автор. Ведь можно быть формально Православным, а верить в Бога чисто логически и юридически, то есть мыслить по-папистски. А можно быть католиком, но ставить во главу угла Любовь и исповедовать "иоанновское" христианство, то есть мыслить по-православному. Другое дело, что католическая Церковь - не лучшее место для спасения (хоть и не худшее). Но ведь есть же такой пример, как св. Франциск Ассизский (начало XIII века), которого справедливо называют самым "русским" и "православным" из католических святых! И современные православные европейцы продолжают особенно чтить его. Одной француженке было видение, в котором св. Франциск стоял рядом со св. Серафимом Саровским и называл его своим учителем (женщина после этого приняла Православие). А испанские мистики XVI века?! Поучителен и пример Фомы Аквинского: он всю жизнь разрабатывал сухое схоластическое богословие, но в конце жизни имел Откровение и после этого уже ничего не написал. "Это всё пустое", - говорил он теперь. Таким образом, Фома Аквинский как личность, видимо, все-таки нашел верный путь к Богу, но папство узаконило не этот путь молитвенного созерцания, а именно формальную логику произведений Аквината...

 Несомненно, что в истории и современности католической Церкви можно встретить людей с практически православным восприятием духовной жизни. Природная одаренность людей не зависит от места их рождения и того, в какой храм ходят их родители… И среди протестантов (а тем более - католиков) встречаются люди, по своему внутреннему складу обладающие духовным тактом Православия. Ведь сам св. Григорий Богослов говорил: «Как многие от наших бывают не от нас, так многие из не принадлежащих к нам бывают наши, поколику добрыми нравами предваряют веру и, обладая самою вещию, не имеют только имени». Вспоминая имена Иоанна-Георга Гамана, Франца Баадера, Шеллинга и многих других, мы видим, что не каждый член еретического сообщества неизбежно взращивает в себе еретический же духовный опыт… Даже еретическое солнце проращает в них удивительную чистоту и мистическую чувствительность… И в итоге те западные подвижники, которые в своем личном опыте соприкасаются с Православием, оказываются в разрыве с богословием и вне официальной доктрины своей Церкви, как писал Л.А. Успенский. Даже столь враждебно настроенные по отношению к Ватикану деятели, как Ф.И. Тютчев и протоиерей Г.В. Флоровский всегда требовали отличать «римский католицизм от папизма». А священник С.И. Фудель, друг К.Н. Леонтьева, писал: «Надо отвергать лютеранство, а не лютеран, папство, а не католиков… Существует только одна-единственная Церковь, Православная Церковь, но её незримые связи с христианами Запада… нам непостижимы, а они действительно существуют, и мы знаем, что на Западе есть христиане, гораздо более находящиеся в Церкви, чем многие из нас». Несомненно, что Франциск Ассизский, Блез Паскаль, Честертон, Толкиен и Льюис – ярчайшие примеры таких личностей.

 Значит, спасение в католической Церкви все-таки возможно вопреки злой воле пап - но только для тех, кто мыслит по-православному. Это спасение за счет тех черт католицизма, которые являются общими с Православием, а не за счет его особенностей. Толкиен мыслил по-православному, в духе западного христианства I тысячелетия н.э. У него нет ни юридизма, ни малейших следов "теории сатисфакции", ни иезуитской морали "цель оправдывает средства" ("Я бы не стал лгать даже орку", - говорит Фарамир), ни оправдания земных притязаний духовной власти (Толкиен очень любил выражение nolo episcopari; к тому же вспомним Гэндальфа!). Христианство Толкиена имеет западноевропейский, «нордический», я бы сказал, "кельтский" оттенок (отсюда идеи учености как добродетели и мотив quest'a) - но никак не римо-ватиканский. Более того, все основные отрицательные черты западной цивилизации (тесно связанные, разумеется, и с папством) в произведениях Толкиена осуждаются именно с истинно христианских (а потому Православных) позиций. Здесь нет никаких загадок. Этому необычайному созвучию идей Толкиена с Православием есть вполне конкретные причины. Я бы выделил две группы таких причин: одна связана напрямую с древней Англией, другая - с историей нового времени.

 Говоря о древней Англии, надо иметь в виду, что все отрицательные черты папизма распространились уже с IX века, ещё до 1054 года, лишь в тех странах Запада, которые входили в империю Карла Великого. В других странах даже после 1054 года сохранялись национальные Церкви, бывшие верными Православию (без целибата, с причащением вином и хлебом). Так было в Скандинавии до 1103 года, так было в Польше и Чехии до конца XI века, так было в Ирландии до XII века. В Испании христиане под властью мавров (мосарабы) также сохраняли свою древнюю организацию и обряды, прежде чем папству удалось подчинить их себе. Но ярче всех на этом фоне выделяется Англия до норманнского завоевания 1066 года.

 К моменту англосаксонского вторжения кельты римской провинции Британия, а также ирландцы и часть шотландцев были крещены (с начала V века) - вспомним св. Патрика и св. Колумбу. Когда язычники-германцы заселили ту территорию, которой они дали своё имя - Англия, в Уэльсе население уже было христианским. Когда на Западе был глубочайший упадок культуры, в Ирландии теплилась грамотность, и ирландские монахи уходили проповедовать на континент, ибо римских проповедников не хватало. Кельты в эти века создали свою церковь, обряды которой отличались как от римских, так и от византийских. А что же сама Англия? В 597 году уже упоминавшийся папа св. Григорий Двоеслов отправил монаха Августина в Британию, где он в день Рождества Христова крестил кентского короля Этельберта и десять тысяч его подданных в реке Свэйл и основал Кентерберийскую епархию, до сих пор являющуюся главной в Англии. Именно это имел в виду Толкиен, когда писал, что северный дух "по воле случая нигде... не проявил себя так благородно, как в Англии, где он был раньше всего освящён и христианизирован". Вскоре христианство распространилось и в остальных шести англосаксонских королевствах; так, в 627 году в день Пасхи св. Павлин крестил в Йорке короля Нортумбрии Эдвина (причислен к лику мучеников как погибший от рук язычников: в Мерсии и Нортумбрии в VII - VIII веках случались рецидивы язычества). В 664 году собрался синод в Уитби, на котором кельтская и английская церкви обсудили разногласия о дате Пасхи и пришли к единому мнению; теперь и кельты стали праздновать Пасху в правильный срок. В 681 году собор английских иерархов в Хатфилде под председательством св. Феодора Грека поддержал решения Вселенских Соборов и, согласно решению Шестого Собора, осудил ересь монофелитов, тем самым подтвердив, что английская Церковь является частью Вселенской Церкви. Формально она входила в состав Римской Церкви, и языком богослужений был латинский, но вплоть до 1066 года английская Церковь сохраняла все православные догматы и обряды, отвергая папские новшества. Именно в зените Православия в Англии были созданы все шедевры, изучению которых посвятил свою жизнь Толкиен, в том числе "Беовульф"; именно тогда семь королевств были объединены в одно (в 829 году); именно в это время правил святой король Альфред Великий (871 - 900). В древней Англии сложилась и своя, очень оригинальная, богословская традиция (позже забытая на многие века и возобновленная лишь Толкиеном).

 Но беда подкралась незаметно. Уже в 979 году англичане убили своего короля Эдуарда, за что святитель Дунстан, архиепископ Кентерберийский, пророчествовал скорую гибель стране. Новый король Этельред боролся и с внутренними мятежами, и с очередным нашествием язычников-датчан, которым Англия вновь стала платить дань (именно к 991 году относится битва при Мэлдоне, которой Толкиен посвятил пьесу "Возвращение Бьортнота, сына Бьортхельма"). В 1013 году Этельред бежал из страны, которую в 1016 году оккупировали датчане, тоже пока еще православные (в XI веке Скандинавия была крещена англичанами же по православному обряду, а креститель Норвегии св. мученик Олаф, изгнанный из страны, жил в Киеве; и лишь в 1103 году было учреждено католическое общескандинавское архиепископство в Лунде). С пресечением датской династии в 1042 году престол занял сын Этельреда св. Эдуард Исповедник (персонаж шекспировского "Макбета"; некоторыми его чертами Толкиен наделил Арагорна). Это был удивительно благочестивый король; еще в 1030 году в результате видения он обнаружил пещеру Семи Спящих Отроков в Эфесе. При нём правила шведская принцесса Анна Новгородская - дочь английской Православной Церкви. Не забудем и то, что шведской принцессой была и Ингигерда - жена Ярослава Мудрого, а его дочь Елизавета была замужем сначала за норвежским королем Гаральдом, а затем за датским королем. В Риме целый квартал, где останавливались английские паломники, был назван "Иль Борго Саксоно" (город саксов).

 За годы своего правления (1042 - 1066) св. Эдуард Исповедник (его имя есть и в православных святцах) добился того, чтобы почти в каждой английской деревне была церковь. Но в эти же годы английское общество всё более разлагалось: монахи одевались в роскошные одежды, ездили на охоту, устраивали пиры, спали под балдахинами; неграмотные клирики разучились читать молитвы, хотя в прежние века Англия была самой книжной страной в Европе; знать не ходила по утрам в церковь, но приглашала священников на дом для молитвы во время их разнузданных оргий; распространилось пьянство. Король же Эдуард, изгнанный своим тестем и другими феодалами, постоянно жил в Нормандии (его мать была тамошней принцессой) и не мог противодействовать этому. Перед смертью ему явились два давно умерших святых нормандских монаха, которых он знал в молодости, и сказали: "За то, что люди, достигшие высочайшего положения в английском королевстве - графы, епископы, аббаты и члены священных орденов - являются не теми, за кого выдают себя, но, наоборот, слугами дьявола, за это Бог через один год и один день после твоей смерти предаст все это проклятое Им королевство в руки врагов, и дьявол пройдет по этой земле огнем и мечом и всеми ужасами войны". "Тогда, - ответил св.Эдуард, - я расскажу народу о Божием приговоре, и люди покаются, и Бог помилует их, как пощадил он ниневитян". Монахи отвечали: "Нет, не покаются они, и Бог не помилует их".

 После смерти Эдуарда встал вопрос о престолонаследии. Сам Эдуард обещал английский трон Вильгельму Нормандскому (незаконному сыну небезызвестного герцога Роберта Дьявола); но англосаксонская знать, недовольная проникновением нормандцев в их среду, избрала королем Гарольда Годвинсона. Положение осложнялось тем, что он обещал некогда Вильгельму не претендовать на трон, теперь же заявил, что это обещание было вытянуто у него силой и потому недействительно. Гаральд немедленно поскакал на битву с норвежским конунгом Харальдом, высадившимся на севере Англии, и разбил его 25 сентября 1066 года у Стэмфордбриджа. Но в это время Вильгельм со своими нормандцами уже высадился в Англии, и Гарольд поспешил ему навстречу. Воины не успели отдохнуть после битвы с норвежцами, скачка под проливным дождем вымотала их, и при Гастингсе 14 октября англосаксы были разбиты. Гарольд погиб, его тело было разрублено на части, а душа незаконно предана анафеме папой римским Александром II (напомним, что незадолго до этого, в 1054 году, Рим отпал от Православной Церкви), который наряду с крупными английскими феодалами больше всех поддерживал Вильгельма. Дочь Гарольда бежала на Русь, где вышла замуж за одного из сыновей Ярослава Мудрого. Печальным памятником гибели старой Англии стал знаменитый ковёр из Байё длиной 70 м и шириной 0,5 м, на котором запечатлены как бытовые сцены, так и битва при Гастингсе и Гарольд со стрелой в глазу.

 В один день старой Англии не стало; как и предсказывали святые мужи, Вильгельм Завоеватель, неспроста названный одним из предтеч Антихриста, был коронован 6 января 1067 года, в Рождество. Все его правление (1066 - 1087) - это постоянное разорение страны, когда истреблялось население целых областей, деревни и храмы были сожжены, древнеанглийский язык запрещен, православная литургия отменена, все епископы стали французами, а старофранцузский язык - официальным (это продолжалось три столетия, вплоть до эпохи Чосера). Священников Вильгельм принуждал развестись со своими женами (у католиков священники не вступают в брак), и их дети бродили по стране, прося милостыню. 20% англичан погибло в эти годы, основная часть аристократии эмигрировала в Константинополь, Киев и Крым (где появилась колония "Новая Англия"). Неслучайно Толкиен так тяжело переживал события 1066 года, как будто они происходили на его глазах.

 С тех пор Англия всё глубже и глубже падала в бездну ересей и пороков. Вот этапы этого пути: убийство архиепископа Томаса Беккета по приказу Генриха II Плантагенета; переход власти к баронской олигархии при Иоанне Безземельном; возникновение масонства на основе разгромленных во Франции тамплиеров при трёх Эдуардах (XIII - XIV вв.); безбожная Реформация Тюдоров (создание по чисто политическим причинам англиканской Церкви, которую так ненавидел Толкиен); кровавая революция XVII века и убийство короля-мученика, рыцаря Традиции Карла I Стюарта и изгнание другого традиционалистского короля Якова II; истребление кельтов и их языков (начиная с XII века до наших дней) и колониальная империя в полмiра; окончательное торжество масонства и либерализма в XVIII - XX веках. Все это стало возможным благодаря норманнскому завоеванию; и все вышеназванные мерзости как марксистская, так и либеральная историческая наука считает шагами на пути к "прогрессу", начало которому положил Вильгельм, превративший "отсталую" православную Англию в "страну развитого феодализма"... Вспомним текст английского школьного учебника истории Х.Чемпелла, который цитирует Алиса у Л.Кэрролла: "Вильгельм Завоеватель с благословения папы римского быстро добился полного подчинения англосаксов, которые нуждались в твердой власти и видели на своем веку немало несправедливых захватов трона и земель. Эдвин, граф Мерсии, и Моркар, граф Нортумбрии, поддержали Вильгельма Завоевателя, и даже Стиганд, архиепископ Кентерберийский, нашёл это благоразумным и решил вместе с Эдгаром Этелингом отправиться к Вильгельму и предложить ему корону...". Такова точка зрения официальной британской историографии, которую детям вдалбилвали в голову в английских школах: Вильгельм, считавшийся предтечей Антихриста, превратился в "прогрессивного государственного деятеля".

 Толкиен принадлежал прежде всего донорманнской Британии, беря из посленорманнской лишь отдельные черты. Отсюда и его страстное желание писать исключительно на древнеанглийском. Он умел использовать всё богатство современного английского языка, но видел, что в древности оно было значительно больше. Бросая вызов духу двадцатого века, он обращался к старине, и недаром в "Приложениях" к "Властелину Колец" говорится: "В те времена все враги единого Врага отдавали предпочтение тому, что древнéе: каждый черпал в приобщении к старине соответствующие его знаниям утешение и подкрепление". Да и сам Толкиен черпал вдохновение именно в этих вечно живых источниках западного христианства V - X вв. от Р.Х. Самые разные историки - Тойнби, Шпенглер, Шубарт - сходятся в одном: в те века Европе еще не были присущи те черты, которые теперь общеизвестны как "фаустовские" или "прометеевские". Более того, даже в эпоху готики (XI - XIII века) исконно христианские начала еще сосуществовали с новыми, нехристианскими в своей сущности (куда можно отнести и папство!). "То, что отделяет прометеевского человека от готического, отделяет его и от русского" (Шубарт). Толкиен категорически не принимал тех черт западной цивилизации, которые возникли в ней после 1000 года: так, говоря о рыцарском культе прекрасной дамы, вошедшем в плоть и кровь европейской культуры, он без обиняков заявил, что поклонение чему-либо кроме Бога - "взгляд прямо ложный". Таков был традиционализм Профессора, о котором мы ещё не раз будем говорить.

 Но вернемся к истории Британии после 1066 года. Если до XVI века английские короли были верными приверженцами папизма, ведя истребительные войны против католических же (но по духу Православных) кельтов – жителей Шотландии, Уэльса и особенно Ирландии (с XII века), то реформа Генриха VIII изменила ситуацию. Теперь доминировать стало англиканство, при котором англиканская Церковь (культово, но не догматически близкая Православию) стала просто одним из государственных ведомств в руках монарха. Теперь противостояние как ирландцев, так и Испании с Англией приняло религиозную окраску, приняло характер священной войны против протестантизма. Католицизм, уничтожаемый в Англии в ходе кровопролитной борьбы при Генрихе VIII, Елизавете I и Оливере Кромвеле, оказался в итоге под запретом. С 1689 по 1829 годы католики вообще не имели гражданских прав в британской "цитадели демократии" (речь идет об английских католиках; судьба же ирландцев, как известно, ещё ужаснее, так как к религиозному гнету там добавлялся национальный), но и после этого в обыденной жизни сталкивались с дискриминацией. Для английского общественного мнения с XVII века была характерна подмена религиозных понятий политическими и отождествление католицизма с политикой "кровавой Мэри" (Марии Стюарт, 1553 - 1558). В связи с этим Толкиен, вспоминая о достоинствах отца Френсиса, писал: "В свете этого рассеивается даже "либеральное" невежество, знающее больше о "кровавой Мэри", чем о Богоматери". В XIX веке появляется тенденция пробуждения лучшей части англичан. В 1830 году в рамках англиканства возникает "Высокая Церковь", очень похожая на Православие и лояльная к католицизму, в противовес пуританской "Низкой Церкви", явно антихристианской по духу. А с XIX века некоторые оппозиционные "духу времени" английские мыслители обращаются в католицизм. Речь, конечно же, идет об «Оксфордском движении» Ньюмена, Палмера, позже Мэннинга, которые поначалу хотели реставрировать средневековую религиозность внутри англиканской Церкви и сблизиться с Православием, но в итоге закончили обращением в католичество. ХХ век знает уже массу великих англичан, из неприязни к современному мiру перешедших в католицизм: поэта Фрэнсиса Томпсона, писателей и политических мыслителей Хиллари Беллока и Гилберта Кита Честертона, писателя Ивлина Во и одного из величайших историков планеты Кристофера Доусона.

 Наиболее известен из них, конечно, великий Гилберт Кит Честертон (1874 - 1936), который оказал очень большое литературное влияние на Толкиена. Будучи в молодости атеистом и либералом, он крестился в зрелом возрасте, и в книге "Ортодоксия" (1908) показал, что побудительные мотивы для этого у него были сходны с толкиеновским воззрением на сказку и миф как источники творчества: "Человеку свойственно воспринимать себя всерьез. Передовую статью гораздо легче сочинить, чем шутку... Легко быть тяжелым, тяжело быть легким". Толкиен любил эти слова Честертона, как и другие его замечательные афоризмы, и часто цитировал его - как в письмах, так и в научных работах.

 Правда, Честертон, обратившись в католицизм в зрелом возрасте, немедленно взялся за упорную, "пробивную" проповедь (вспомним Льюиса и Одена!). Он не только кричал о своей новой вере на каждом углу, но еще и перенасыщал свои романы идеальными, нежизненными фигурами, повторял избитые истины. Впрочем, это было небезполезно - вспомним его слова: "Если вы не будете постоянно красить белый столб, он скоро станет черным". И всё же гораздо большее значение имеют богословские труды Честертона: "Святой Франциск Ассизский" (1923), "Вечный человек" (1925) и "Святой Фома Аквинский" (1933). Эти книги, кстати, оказали огромное влияние на возрождение Православия в годы перестройки: когда не было доступно ни одного жития русских святых, люди читали Честертона и Льюиса и принимали Православие. Католицизм принял (и активно воплощал христианские идеалы в своих произведениях) и Ивлин Во (1903 - 1966). Православие в Англии тогда было практически неизвестно: с 1716 г. в Лондоне существовала лишь одна русская церковь при посольстве. В 1945 г. в Оксфорде в юрисдикцию РПЦ МП перешел Свято-Николаевский приход о. Николая (Чарльза Сиднея Гиббса). В 1948 году друг К.С. Льюиса Николай Михайлович Зернов, выходец из круга Бердяева и Булгакова, основал православно-англиканское содружество св. Албания и преп. Сергия. Они организовывали православную литургию на английском языке в англиканских храмах Оксфорда. К сожалению, именно расхождение между Льюисом и Толкиеном, наметившееся в послевоенные годы, помешало Профессору сблизиться с этим примечательным движением. В 1948 г. духовником этого общества стал прибывший из Франции иеромонах Антоний (Андрей Борисович Блум, 1914 - 2003, из семьи русских дипломатов шотландского происхождения). В 1957 г. он стал епископом Сергиевского викариатства Западноевропейского экзархата МП, а 10 октября 1962 г. Антоний стал архиепископом (с 1966 г. митрополитом) вновь образованной Сурожской епархии. Таким образом, во второй половине XX века интерес к Православию в Британии резко вырос (одновременно с общим упадком и разложением англиканства, а в какой-то степени и католицизма после II Ватиканского собора), и у истоков этого явления стоял К.С. Льюис. В 2007 году в Великобритании и Ирландии имелось уже 48 православных приходов. Но Толкиен не дожил до этих дней и почти ничего не знал о русском Православии. Это его беда, но не вина. Ведь в его эпоху именно принятие католицизма в Англии было как бы сигналом, говорившим правящей элите и общепринятому капиталистическому порядку: "Я не с вами, я против вас!". Этот сигнал подали и Честертон, и Во, и Толкиен. Быть католиком в Британии в XIX - первой половине XX века значило сознательно противостоять либерализму, модернизации и Новому мiровому порядку. Все три названных писателя сделали этот шаг.

 Но у Толкиена есть ещё и личные особенности. Во-первых, это умонастроение его матери и его самого. Рано познавший боль утрат, юный Рональд легко воспринял основные идеи христианства о неизбежности страдания по причине Грехопадения людей и Искажения мiра. Отец Френсис - наполовину испанец, наполовину кельт (а именно эти два народа считаются наиболее близкими к Православию по духу в Европе) - помог развить в Толкиене эти наклонности. Противостояние всем протестантским родственникам привило Рональду на всю жизнь ненависть к протестантизму. А, строго говоря, антипротестантизм - это именно Православие, так как оно противостоит рационалистическому учению Реформации на всех уровнях, в то время как католицизм является скорее "зеркальным близнецом" протестантизма. Сам Толкиен, кстати, всегда обосновывал свою приверженность католицизму именно с антипротестантской точки зрения. В своих письмах он критикует протестантизм за отсутствие культа Богородицы и святых, за отрицание иерархии, но больше всего - за отрицание Причастия как Таинства (подробнее см. главу 7). Все эти аргументы присущи как католицизму, так и Православию. Добавим сюда и саму тотальность, цельность, всеохватность мiровоззрения Толкиена, противостоящую сектантскому укладу протестантизма (ведь католическая Церковь хотя бы считает себя Вселенской, Православная ей является, протестанты же не считают необходимой такую организацию). Ведь католик В. Шубарт писал: "Человек вселенского чувства ищет Вселенскую Церковь. Человек "точечного" чувства ищет секту" (выделено автором).

 Добавим сюда и еще одно обстоятельство: мiровоззрение Толкиена сформировалось в годы понтификата папы Пия X (1903 - 1914), причисленного у католиков к лику святых. Это был искренне верующий человек, страстный борец с атеизмом, протестантизмом и масонством. Уроженец итальянской деревушки, он никогда не был принципиально враждебен Православию, и лишь злосчастный союз России с безбожными Англией и Францией (Антанта) вынудил его в последние годы ужесточить отношения с Россией. Тем не менее, даже С.А. Нилус, которого в симпатиях к католицизму заподозрить просто невозможно, отзывался о Пие X с большим уважением, а о. Павел Флоренский, будучи редактором «Богословского вестника», при всём своем категорическом неприятии католической догматики и литургии, воздал должное великому папе, поместив на страницах журнала соответствующие очерки.

 Подведем итог разговору о католицизме, Православии и Англии. Норманнское нашествие положило началу феномену "двух Британий". Конечно, в любой стране можно отыскать её зеркальный "антипод": есть Россия и анти-Россия (западнический лагерь), есть Германия и анти-Германия, Испания и анти-Испания (либералы), даже Китай и анти-Китай. Но лишь в Британии эта анти-Британия вот уже многие века является правящей, в то время как осколки истинной Англии («Логриса», по К.С. Льюису) едва видны. Этот феномен очень сложно заметить, особенно русским. Немец В.Шубарт всё же подметил его: в национальном характере англичан он выделил те "русские" (по его мнению) черты, которые восходят к кельтской и саксонской Англии, и те западные ("прометеевские") черты, которые являются приметой нового времени (с XVII века): "В Англии противостоят друг другу католическо-мистический тип, созвучный русскости, и кальвинистско-пуританский тип с четкими прометеевскими чертами, причем крайне интересно проследить, как эти две противоположные силы делят между собой английскую жизнь". (Естественно, Толкиен и Честертон относились к первому типу.) "Есть Британия Артура - и Британия Мордреда, Британия Мильтона – и Британия Кромвеля", - говорил К.С. Льюис в «Мерзейшей мощи». Если обозначить эти две силы в терминологии Шпенглера, как "фаустовскую" (католическую, рассудочную) и "магическую" (православную, сфера чувства), то придется вспомнить цитату из "Заката Европы": "Мiр магического человека наполнен ощущением сказочности. Дьявол и злые духи угрожают человеку, ангелы и феи его защищают. Существуют амулеты и талисманы, таинственные земли, города, здания и существа, тайные письмена, печать Соломона и камень мудрости. И на всё это проливается блистающий пещерный свет, которому постоянно угрожает опасность быть поглощённым призрачной ночью. Тот, кому эта роскошь образов представляется изумительной, должен вспомнить, что в ней-то и жил Иисус и что Его учение может быть понято только на её основе... Уже в книге Еноха появляется стеклянный дворец Бога, горы из драгоценных камней и тюрьма для звёзд-предательниц...". Но разве не таковы особенности безудержной фантазии, которой полна английская литература? И разве не таков весь мiр произведений Толкиена? И пусть некоторые из его героев вполне по-фаустовски стремятся утвердить свою волю (Феанор, Турин) или познать безконечность мiра (св. Брендан в "Имраме") - в итоге они ещё раз убеждаются в непререкаемости Божественного предопределения и в конечности мiра. Более того, как мы увидим далее, Толкиен ещё и теоретически обосновал свою концепцию "сказочности". Поэтому следует вспомнить слова Шпенглера, который вслед за только что приведенной цитатой пишет: "Если мы [католики. - М.М.] желаем получить хотя бы слабое представление о том, насколько чужда нам всем внутренняя жизнь Иисуса (горькая истина для западного христианина, который бы с радостью опёрся на него в своём благочестии также и в смысле внутреннем), так что сегодня её по-настоящему может пережить лишь благочестивый мусульманин [ислам Шпенглер понимал как Реформацию Православия. - М.М.], нам следует погрузиться в сказочные детали этой картины мiра - то была картина Иисуса. Лишь тогда мы поймём, как мало фаустовское христианство переняло из богатств псевдоморфной церкви: оно ничего не взяло у неё в смысле мiроощущения, позаимствовало кое-что из внутренней формы и усвоило многое в части понятий и образов". Так вот, именно этой трагедии внутреннего отчуждения от Иисуса при внешней близости к Нему, которая присуща католикам, неосознанно удалось избежать Толкиену благодаря его погруженности в мiр древнеанглийской культуры, благодаря его древнеанглийскому мiроощущению.

 Если же мы будем рассматривать Британию не изолированно, но в контексте европейской цивилизации, то мы увидим следующее. Как писал Флоренский, каждая цивилизация проходит две стадии - религиозную и "возрожденческую". Граница между ними в Европе пролегает в XIV - XVI веках. Различие между средневековым европейцем и современным столь велико, что даже А.Ф. Лосев, жестко настроенный по отношению к католицизму, писал: "Перестав быть возрожденцем, западный человек перестает быть западным". Таким образом, чем дальше в прошлое делает европеец шаг, отрешаясь от наносов мiровоззрения последних веков, тем ближе он к истинному христианству - Православию. В Англии в силу её изолированности от материка эти шаги нравственного возрождения, прямо противоположные историческим шагам апостасии, видны особенно четко. Например, К.С. Льюис победил в себе все те черты мiровоззрения, которые восходили к эпохе Кромвеля. Его мiровоззрение соответствовало XVI веку. Он был консервативным англиканином по духу. Честертон пошел еще дальше - он отверг идеи Реформации и обратился к среднеанглийскому периоду. Его мiровоззрение соответствовало XIII веку и было католическим по духу. Толкиен пошел дальше всех - он отверг плоды норманнского завоевания, захватившего Англию в орбиту европейской апостасии. Его мiровоззрение было древнеанглийским и соответствовало древнеанглийской разновидности Православия.

 Итак, можно сделать вывод, что в Толкиене тяга к древности пробудилась в противовес безобразиям наших дней - и она логически повлекла за собой влечение к древней православной Англии - влечение, значение которого для нас, ныне живущих, не мог предвидеть и сам Профессор, и которое мы можем оценить только теперь. Идеи творчества Толкиена православны по своей сути, независимо от того, насколько он это осознавал. Справедливость этого тезиса наглядно подтверждает данная книга.

*          *          *

 Вернемся к основной линии нашего повествования. Прежде чем сказать, каким вымышленный мiр Толкиена должен был стать согласно замыслу автора и в чём состоял этот самый замысел, необходимо раскрыть одно понятие, на котором строится весь подход Толкиена к процессу творчества. Это понятие - sub-creation (на русский язык его иногда переводят как "малое творение", но я предпочитаю оставить его без перевода; прилагательное от этого слова - sub-creational).

 Это понятие означает, что все существа, созданные по образу и подобию Божию (то есть люди, ангелы - а в мифологии самого Толкиена также эльфы и гномы, которые, впрочем, лишь символизируют отдельные стороны самих людей), наделены способностью творить свои мiры, но, в отличие от мiра, созданного Богом, они не могут быть воплощены в реальность без Божьей на то воли. Для людей sub-creation означает то, что они могут добровольно поверить в реальность этого Вторичного мiра - до тех пор, пока сами не пожелают вернуться в Первичный мiр. Пока человек мысленно находится внутри sub-creation, он "живёт" там и как бы верит, что "так и всё и есть на самом деле"; если же у него отсутствует интерес, то оставаться во Вторичном мiре становится для него невыносимым (так это описал Толкиен в эссе "О волшебных сказках"). Воображение, фантазия способны стать sub-creation только через посредство искусства, которое преображает элементы реального мiра в нечто принципиально иное. И поэтому создать свой Вторичный мiр может не всякий: надо уметь создать его правдоподобным. Каждый может начать сочинять историю о мiре, где было зелёное солнце; но лишь немногим будет по силам рассказать об этом мiре так, что сам факт наличия зелёного солнца в этом sub-creation не покажется чем-то невероятным. И тогда "сказочник, который может позволить себе быть "свободным" в обращении с природой, будет её любимцем, а не рабом". Тогда на вопрос: "Это правда?" - ответ будет таков: "Если ты построил свой маленький мiр хорошо, то да - это правда в этом мiре".

 Такая постановка вопроса может смутить – и она смущала многих. Например, глава одного католического издательства П.Гастингс считал, что в sub-creation можно использовать только те пути и мотивы, какие уже присутствуют в нашем мiре, только канала Первичного творения. Толкиен писал ему в ответ: «В освобождении “от каналов, которыми, как известно, уже воспользовался Создатель”, и состоит основополагающая функция sub-creation, дань безконечности Его потенциального многообразия, более того – один из способов, которыми это многообразие проявляется… Я не метафизик: но я счел бы престранной метафизикой, - а ведь их не одна, но множество, прямо-таки потенциально неисчислимое, - ту, что объявит каналы, которые, как известно (в том ограниченном уголке, о котором мы имеем некоторое представление), были использованы, единственно возможными, или имеющими силу, или, например, приемлемыми и допустимыми в Его глазах!».

Продолжение

 

 

Максим Медоваров

Новости
06.10.21 [16:00]
В Москве обсудят сетевые войны Запада
10.09.21 [18:00]
Московские евразийцы обсудят современный феминизм
25.08.21 [18:15]
ЕСМ-Москва обсудит экономику будущей империи
03.08.21 [14:09]
Состоялись I Фоминские чтения
21.07.21 [9:00]
Кавказ без русских: удар с Юга. Новая книга В.Коровина
16.06.21 [9:00]
ЕСМ-Москва приглашает к обсуждению идей Карла Шмитта
В Москве прошёл съезд ЕСМ 29.05.21 [17:30]
В Москве прошёл съезд ЕСМ
25.05.21 [22:16]
В парке Коломенское прошло собрание из цикла, посв...
05.05.21 [15:40]
ЕСМ-Москва организует дискуссию о синтезе идей Юнгера и Грамши
01.05.21 [1:05]
Начат конкурс статей для альманаха «Гегемония и Контргегемония»
Новости сети
Администратор 23.06.19 [14:53]
Шесть кругов к совершенству
Администратор 23.02.19 [11:10]
Онтология 40K
Администратор 04.01.17 [10:51]
Александр Ходаковский: диалог с евроукраинцем
Администратор 03.08.16 [10:48]
Дикие животные в домашних условиях
Администратор 20.07.16 [12:04]
Интернет и мозговые центры
Администратор 20.07.16 [11:50]
Дезинтеграция и дезинформация
Администратор 20.07.16 [11:40]
Конфликт и стратегия лидерства
Администратор 20.07.16 [11:32]
Анатомия Европейского выбора
Администратор 20.07.16 [11:12]
Мозговые центры и Национальная Идея. Мнение эксперта
Администратор 20.07.16 [11:04]
Policy Analysis в Казахстане

Сетевая ставка Евразийского Союза Молодёжи: Россия-3, г. Москва, 125375, Тверская улица, дом 7, подъезд 4, офис 605
Телефон: +7(495) 926-68-11
e-mail:

design:    «Aqualung»
creation:  «aae.GFNS.net»