Портал сетевой войны ::  ::
ССЫЛКИ
Новороссия

Релевантные комьюнити ЕСМ:
rossia3
ru_neokons
ЕСМ - ВКонтакте
Дугин - ВКонтакте

Регионы ЕСМ

Дружественные сайты

Прочее

Карта сайта

>> >>
ПнВтСрЧтПтСбВс
ЛИТЕРАТУРА
29 декабря 2014
Дж.Р.Р. Толкиен: христианин, консерватор, традиционалист
Часть 10

 Читать сначала

 Итак, с первым восходом Солнца (а впервые оно взошло на Западе) на востоке Средьземелья, в Хилдориэне пробудились люди; и Солнце стало для них таким же "архетипическим" символом, каким для эльфов были звёзды. С этой поры начинается отсчёт времени по солнечным годам. Земля после восхода Солнца была вновь юна и свежа; то была Вторая Весна Арды. Эльфы наградили людей такими эпитетами, как Вторые (Атани), Пришедшие Следом, Болезненные, Смертные, Чужие, Непостижимые, Проклятые, Тяжкорукие, Боящиеся Ночи, Дети Солнца. В первые годы люди радовались зеленой траве, яркому Солнцу и много общались с Темными эльфами, но совсем не видели Валаров и потому позже побаивались их. Люди в те годы внешне ещё мало отличались от эльфов (к тому же у Толкиена это один биологический вид - смешанные браки между ними вполне возможны), кроме того, что они были смертными, и "Сильмариллион", будучи эпосом нолдоров, мало говорит о них; и поэтому нам приходится пользоваться чаще письмами и черновиками Профессора. Толкиен отмечал: "Легенды "Сильмариллиона" особенны, и отличаются от всех подобных вещей, о которых я знаю, тем, что они не антропоцентричны. Их центр зрения и интереса - не люди, а "эльфы". Люди неизбежно пришли в них: в конце концов, автор - человек, и у него будет человеческая аудитория, и люди должны войти в наши сказания как таковые, а не только преобразованные и частично представленные в виде эльфов, гномов, хоббитов и т.д. Но они остаются на периферии - это поздние пришельцы, и, хотя всё более значимые, но не главные".

 Прежде всего, следует сразу осознать, что люди как раса в книгах Толкиена и настоящие люди, то есть мы с вами, - не совсем одно и то же. Мы, люди, были безсмертны до грехопадения Адама, а теперь стали смертны, а после Конца света вновь будем безсмертны, ибо нам будет дано новое тело - такого же типа, как у Христа после Воскресения. У Толкиена же единая идея человеческого рода оказалась разложенной на три расы: эльфы воплотили творческую сторону людей, гномы - выносливость и терпение, а собственно люди вобрали в себя, на первый взгляд, наши худшие черты. Заметим, кстати, что люди у Толкиена изначально смертны, как и гномы (в отличие от эльфов); грехопадение лишь придало другой смысл смертности, но не положило ей начало, как было на самом деле (некоторые черты Адама до грехопадения проглядываются в образе Тома Бомбадила, хотя тот и не является человеком - такие как поэтическая речь, способность имянаречения для животных и отсутствие "практичности"; Бомбадил очень любопытен, но ничего не делает со своим обширным знанием: он хозяин, а не властелин). И вот теперь я хотел бы поговорить об этом чуть подробнее.

 Говоря о ведущих мотивах в своем творчестве, Толкиен писал: "В любом случае, весь этот материал главным образом касается Грехопадения, Смертности и Машины. Грехопадения - неизбежно, и этот мотив появляется в разных видах. Смертности - особенно, поскольку она влияет на искусство и творческое (или, как я должен сказать, sub-creational) желание, которое, кажется, не имеет никакой биологической функции и существует помимо удовольствий простой, обычной биологической жизни, с которой в нашем мiре оно обычно борется. Это желание сразу же обвенчано со страстной любовью к настоящему первичному мiру и, следовательно, наполняется чувством смертности, и при этом не удовлетворяется им. Есть разные возможности для "Грехопадения". Оно может стать собственническим, цепляясь к вещам, сделанным "сами по себе", когда sub-creator хочет быть властелином и Богом своего частного творения. Он восстанет против законов Творца - особенно против смертности". Здесь речь идёт не только о грехопадении нолдоров, но и о грехопадении людей, о котором в "Сильмариллионе" ничего не говорится. Но это ключевой момент для понимания Толкиена: он не зря говорил, что "не может быть никакой "повести" без грехопадения - все повести конечном счете о грехопадении - по крайней мере, для человеческого разума, насколько мы его знаем и имеем".

 Это - одна из наиболее привлекательных черт в Толкиене; ибо христианство - единственная религия в мiре, которая учит о первородном грехе, и именно это служит для меня главным аргументом истинности христианства. Идея грехопадения настолько глубоко занимала ум Толкиена, что даже в обыденных письмах он постоянно упоминал про первородный грех; даже рассуждая на бытовые темы, он часто сводил речь к греху Адама, за который мы обречены нести наказание, пока не будет разрушен этот мiр. Толкиен писал: "Частью благодаря развитию моей мысли во время работы (научной и литературной), частью в процессе общения с К.С. Льюисом, и не в последнюю очередь благодаря твёрдой руководящей длани нашей Матери - Церкви, мне не стыдно, и я не сомневаюсь в Грехопадении. Оно, конечно, не столь "исторично", как Новый Завет (почти современный документ), поскольку Бытие отделено от нас неизвестно сколькими поколениями печальных людей-изгнанников после Грехопадения, но рай определённо был на этой очень несчастливой Земле". Не раз в своих письмах Толкиен развивал идею тоски человечества по утраченному Эдему, по Арде Незапятнанной, идею «мучительного ощущения утраченного прошлого»: «Все мы о нём тоскуем, и все мы непрестанно его прозреваем; вся природа наша в лучшем своем, наименее испорченном проявлении, в наиболее кротком и человечном, до сих пор насквозь пропитана ощущением “изгнания”. Сколь бы далеко назад в прошлое мы ни заглянули, благороднейшая часть человеческого сознания всегда была исполнена мыслей о sibb [созерцательный мiр (др-англ. богословский термин); насколько я понимаю, это понятие приблизительно соответствует Софии у Флоренского. - М.М.], мире и доброй воле – и мысли об их утрате».

 Когда толкиеновский эпос впервые сталкивается с людьми, он уже застаёт их прошедшими через Грехопадение; но люди никогда не рассказывали эльфам, как и почему оно произошло, потому что тогда те исполнились бы презрения к людям. Но слабость людей, их некрепкая воля и короткая жизнь бросаются в глаза; по сравнению с эльфами и гномами Морготу ничего не стоило поработить волю практически любого человека. Толкиен писал: "Надо смотреть в лицо реальности: в этом мiре существа из плоти и крови не могут сопротивляться Злу до конца, какими бы "хорошими" они ни были сами по себе... ибо Тот, Кто пишет нашу историю, к нашему роду не принадлежит". И, как ни странно, именно слабость людей была едва ли не главной причиной, по которой Валары после Восхода Солнца не начали войну с Морготом. Действительно, такое поведение Валаров может показаться не только неразумным, но даже жестоким. Но на самом деле это решение было очень мудрым, что Толкиен подробно объясняет в одном из черновиков: "Это кажущееся лентяйство Валаров (хоть я и не объяснял и не комментировал его), думается, было лишь "внешним"".

 Мелкор изначально был создан не просто самым могущественным из Айнуров, но более могучим, чем все они, вместе взятые. Он должен был играть главную роль во всех творениях Эру. И эта мощь была велика даже и после его падения - именно поэтому он вначале так легко изгнал Валаров из Алмарена за пределы Средьземелья. Но когда свою силу и своё зло Мелкор распределил между своими слугами из числа падших Майаров, орков и троллей, а также вложил в самое вещество Арды Искаженной, его собственная сила настолько умалилась, что даже один Манвэ был уже сильнее его; дав своим слугам возможность размножаться и самовосстанавливаться, Враг лишился значительной части собственной силы. Мелкор разрушил и умалил себя как личность, что позволило Валарам взять Утумно и пленить его. Он мог исправиться, раскаявшись; но он лишь притворно разыграл покаяние, чтобы не быть скованным цепью, и Манвэ простил его.

 После своего бегства и убийства Деревьев с Морготом случилось необратимое: он навсегда остался воплощенным в ужасной форме Чёрного Владыки и уже не мог ни воплотиться в другое тело, ни обходиться вообще без тела, как прочие Валары. Князь мiра сего оказался слишком привязан к мiру сему, ибо его скверна пропитала всё вещество Арды, и сам он в итоге тоже стал материальным существом, и войну с эльфами вёл чисто внешними средствами. Даже Ангбанд Моргот строил как чисто материальное укрепление; даже тот факт, что он никогда не выходил из него, объясняется лишь его боязнью быть убитым (в то время как Манвэ никогда не сходит с Таникветиль потому, что это не положено Королю Арды). Мелкору удалось настолько воплотить себя в физическом веществе Средьземелья, что все земли и даже тела родившихся там несли в себе Искажение и потому втайне тянулись к Мелкору

 "Когда Мелкор противостоял существованию всех остальных обитателей Арды с другой волей и разумом, его раздражал сам факт их существования, и он хотел общаться с ними лишь через силу и страх. Его конечной целью было уничтожение всех остальных. Эльфов, тем более людей, он презирал за их "слабость", то есть недостаток физической силы или власти над "веществом"; но, кроме того, он боялся их. Мелкор сознавал, по крайней мере, сначала, когда ещё сохранял способность разумно мыслить, что не может "уничтожить" (конечно, Мелкор вообще не может "уничтожить" материю, он всего лишь разрушает, ломает или искажает формы, приданные материи другими в актах sub-creation) их, то есть разрушить их сущности; но их физическая "жизнь" стала для него единственной частью жизни, заслуживающей внимания. Он так далеко зашёл во лжи, что лгал даже самому себе, думая, что сможет полностью уничтожить всех остальных. С тех пор он всегда пытался сломать и подчинить себе волю, прежде чем убить тело. Это был абсолютный нигилизм, и такое отрицание имело одну конечную цель: победив, Моргот, без сомнения, стёр бы с лица Земли даже собственных "созданий" (таких, как орки), выполнивших своё назначение - уничтожить эльфов и людей. Причина поражения Мелкора в следующем: тогда как Валары (и, в меру своих сил, эльфы и люди) продолжали любить Арду Искажённую, исцелять её и творить из неё вещи прекрасные и восхитительные, Мелкор ничего не мог сделать с Ардой, сплетённой другими; даже оставшись на ней в одиночестве, он продолжал бы буйствовать, пока не низвёл бы всё до состояния безформенного Хаоса. И всё равно Мелкор был бы побеждён, ведь этот Хаос "существовал" бы независимо от его разума и был бы потенциальным мiром". Да, диавол - прирожденный нигилист. "Он опрокинул бы все человеческие вещи, если бы их не удерживала на своем месте Божья воля", - писал православный богослов Иоанн Вир (ср. описание буйства Мелкора в начальные дни Арды). Он может лишь уничтожить форму, но не лишить вещи бытия. Он лишь портит, но не создает ничего нового. Он, конечно, может делать материальные предметы, он - Великий Архитектор, Artifex Mirabilis, но все эти предметы служат злу (независимо от того факта, что Эру всё обращает в добро). Но именно потому нигилизм Диавола не имеет перед собой никакой перспективы.

 Исходя из вышесказанного, Толкиен легко объясняет бездействие Валаров после Сокрытия Валинора, сопоставляя его с сюжетом "Властелина Колец": "Мелкор потерял (или променял, или превратил) большую часть изначальной "ангельской" мощи своего разума и духа, но приобрёл ужасную власть над физическим мiром. Поэтому его надо было побеждать в основном физической силой, а громадные материальные разрушения были весьма вероятным последствием любого прямого боя с ним, победного или наоборот. Вот объяснение постоянного нежелания Валаров входить в открытую битву против Мелкора. Задачи и трудности Манвэ были гораздо более сложными, чем у Гэндальфа. Относительно малая мощь Саурона была сосредоточена, гигантская сила Моргота была рассеяна. Всё Средьземелье было Морготовым Кольцом, хотя временно его внимание занимал в основном Северо-Запад. Если бы не быстрый успех, война против него могла ввергнуть в хаос вёе Средьземелье, возможно, даже всю Арду. Легко сказать: "Древний Король должен был управлять Ардой и обезпечивать Детям Эру безопасное существование". Но перед Валарами стояла такая дилемма: Арда могла быть освобождена только физической битвой, но возможным результатом такой битвы будет полное разрушение Арды. Окончательное уничтожение Саурона было осуществимо через Кольцо. Подобное уничтожение Моргота невозможно, так как потребовало бы дезинтеграции всей "материи" Арды".

 Таким образом, главной из причин, побудивших Валаров не начинать войну с Морготом после убийства Двух Деревьев, был не бунт нолдоров, а боязнь погубить всю Арду и жалость к людям: ведь если бы в ходе битв Валаров с Мелкором Средьземелье сгорело в огромном пожаре, то и люди бы не выжили, и история Арды пресеклась бы, едва начавшись. Эльфы в своё время едва выдержали отдалённые звуки войны Валаров против Моргота; слабые люди не вынесли бы и меньших испытаний. Впрочем, была и ещё одна причина, побудившая Манвэ воздержаться от войны; о ней я скажу позже.

 Итак, люди очень слабы, и то, что сразу бросилось в глаза эльфам, когда они их повстречали - это неизбежная смертность людей, которую Толкиен назвал "составной частью физической и духовной природы человека". Ещё раз вспомним его слова о Грехопадении, Смертности и Машине: именно эти три мотива абсолютным образом определяют поведение искажённой природы человека. (Причём тут Машина, будет сказано в главе 6.) Осознание своей смертности настолько определяет умонастроение людей, что становится лейтмотивом их жизни. "Высшее мышление... является поначалу мышлением о смерти, - писал О.Шпенглер. - С этого начинается любая религия, любое естествознание, любая философия". Таким образом, всё человеческое искусство говорит о смерти, за какими бы внешними проявлениями оно ни скрывалось. Толкиен предпринял ряд попыток смоделировать в наиболее ярком виде образцы реально существующей человеческой поэзии - поэзии смертных, а также не существующей эльфийской поэзии - поэзии безсмертных существ. Классические примеры первой - хоббичьи стихи из "Приключений Тома Бомбадила", "Хоббита" и "Властелина Колец", а также роханские поэмы - исполнены ощущения бренности и скоротечности земной жизни; таковы, если вдуматься глубже, вообще любые стихи, написанные людьми. Толкиен просто представил на этих конкретных примерах лейтмотив смертности, так сказать, в концентрированном виде - почему и наводят порою стихи хоббитов и роханцев на читателей такую грусть. Впрочем, Толкиен пошёл ещё дальше и смоделировал и эльфийские песни - то есть написал такие стихи, как если бы их написало безсмертное существо; и, насколько можно судить, этот довольно дерзкий эксперимент также увенчался успехом.

 Но что такое смертность людей в мiре Толкиена? Как отмечалось чуть выше, люди в "Сильмариллионе" были смертны изначально, просто Мелкор исказил сущность этой смерти, превратив её из радости в страдание. Здесь, как и в мифе о Сотворении Мiра, Толкиен, не противореча традиционному христианскому мифу по сути, освещает его с новой, неожиданной стороны. Дело в том, что если в Библии смерть - это исключительно наказание за грех Адама и Евы, то в "Сильмариллионе" смерть представлена как Дар Бога - пусть странный, но всё же Дар: "Смертность, - писал Профессор, - представлена у меня как особый дар Бога Второй расе Детей Его... а вовсе не в качестве наказания за Грехопадение. Называйте это плохой теологией - Ваше право. Может, в Первичном мiре всё совсем не так, но воображение на то и воображение, чтобы по-новому освещать истину; кроме того, воображение - вполне законное основание для создания легенд".

 И всё же, как согласуется положение толкиеновского sub-creation о том, что смерть - это Дар, с нашей реальной жизнью, в которой смерть есть Наказание? Не противоречат ли они друг другу? В конечном итоге - нет: "Смертность считается в этих сказаниях даром Илуватара. Но необходимо помнить, что мифологически они имеют своим центром не людей, а эльфов; люди появляются в них лишь много лет спустя после своего Пробуждения. Таким образом, в этих легендах выражен эльфийский взгляд на вещи, и содержание этих сказаний вовсе не обязательно должно говорит "за" или "против" христианского учения о том, что смерть не входит в человеческую природу, но является наказанием за грех (мятеж) и появилась в результате Грехопадения. Высказанный здесь взгляд должен рассматриваться как эльфийский взгляд на то, чем смерть - освобождение от "кругов этого мiра" - должна была бы казаться современному человеку, каким бы ни было её происхождение. Исходящее от Бога наказание - это всегда одновременно ещё и дар, если принимать это наказание смиренно, ибо в конечном счете оно оборачивается наградой; высшая изобретательность Творца вполне способна устроить так, что наказание - "изменение судьбы" - в конце концов служило бы достижению доброй цели, которой нельзя было бы достичь иным путем; поэтому эльфы считают, что у смертного человека судьба выше эльфийской, хотя, в чём эта судьба заключается, неизвестно". Выделенное мною утверждение снимает все кажущиеся противоречия: неизреченная милость Божия превратила смерть как орудие наказания Адама в смерть как орудие спасения человечества через Распятие. Такова мудрость Эру, которая всегда больше чем мудрость. И не случайно В.Н. Лосский в "Очерке мистического богословия Восточной Церкви" писал, что после грехопадения тело стало паразитировать на земле, душа на теле, дух на душе, и потому безсмертие для падшего человека было бы невыносимым наказанием. Неслучайно также св. Ириней Лионский указывал, что если бы люди после грехопадения остались безсмертны, они грешили бы безконечно долго. Потому смерть - это величайший дар Бога падшему человечеству на самом деле, а не только в представлении эльфов. Недаром Апостол Павел сказал: "Для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение" (Фил.1:21). А монах Митрофан в сочинении "Благотворность смерти" (1889) писал: "Не есть ли потому и смерть, полагающая конец скорбям, для человека благодеяние, за которое он обязан возносить благодарение от чистого сердца?". Так что и в этом вопросе Толкиен оказывается куда ортодоксальнее некоторых его безграмотных критиков.

 "Сильмариллион" говорит о сотворении людей следующее. По преданию, после сотворения Арды Илуватар сказал:
"- Зрите, как люблю Я Землю, что станет домом для Квенди и Атанов! Квенди будут прекраснейшими из всех живых существ, они получат, познают и создадут более красоты, чем все Мои Дети, и будут жить в великом блаженстве. Атанам же дам Я иной дар.
И повелел Он, дабы души людей за Гранью Мiра искали и не находили покоя; но им будут даны силы самим устраивать свою жизнь среди стихий и путей мiра, тогда как судьбы других существ предопределила Музыка Айнуров; и все их дела - в познании и трудах - будут завершены, и мiр будет принадлежать последним и младшим.
Но Илуватар знал, что люди, оказавшись в бурях мiровых стихий, будут часто сбиваться с пути и не смогут полностью использовать дарованного им; и сказал Он:
- Окажется в свое время, что всё, что бы ни совершали они, служило, в конце концов, к славе Моих трудов
".

 Не только эльфы, но и Валары считали, что дары Эру людям странны, потому что Свобода, дарованная им, проявляется в их особой судьбе: "Смерть - их судьба, дар Илуватара, которому с течением времени позавидуют даже Валары. Но Мелкор извратил его и смешал с мраком, и обратил добро во зло и надежду в страх". Эльфам принадлежит страшная фраза - и вместе с тем правдивая, которая может быть сказана о каждом из нас: "Эльфам кажется, что из всех Айнуров люди больше всего напоминают Мелкора, хотя он всегда боялся и ненавидел их - даже тех, кто служил ему". Эта правда настолько убийственна, что стоит человеку полностью осознать её, как он тут же бросится в спасительное лоно Матери-Церкви; но, увы, большинство людей не хотят видеть этой печальной истины...

 Впрочем, я, кажется, оставляю читателя в некотором недоумении: он может сказать, что эльфы также могут погибнуть, то есть они тоже "смертны"? А гномы ведь вообще все "смертны"? Проясним этот вопрос: и эльфы, и гномы у Толкиена после смерти попадают в чертоги Мандоса, которые находятся в пределах этого мiра, и никогда не могут выйти за пределы Арды. Более того, Валары и Майары тоже не могут выйти за пределы Арды. По сравнению с ними, люди оказываются единственной расой, которая вообще не привязана к Арде, почему люди и зовутся Гостями или Скитальцами в этом мiре; напротив, в Валиноре - земном рае для эльфов - им делать нечего, что подтверждается как сказанием о падении Нуменора, так и верованиями хоббитов, для которых Море означает Смерть. Ибо люди могут приплыть в Валинор, но и там они через краткое время умрут и покинут круги этого мiра. В поэме Толкиена "Имрам" (гэл. imram - "странствие"), повествующей о плавании св. Брендана и его соратников - святых ирландских монахов - на Крайний Запад, говорится:
Звезда? Её я увидел, когда
встал на развилке путей -
лучи на окраине Внешней Ночи,
у врат Нескончаемых Дней.
С карниза там мир обрывался вниз,
и вёл на неведомый брег
висящий над бездной невидимый мост,
но там не ходил человек...
Звезду ещё в памяти, может, найду,
и помню развилку морей -
дыхание смерти там бриз колыхал,
нет слаще его и нежней...

 Эльфы толком ничего не знали о загробной судьбе людей, кроме того, что в Конце света люди вместе с гномами вступят во Второй Хор Айнуров. Единственное, что внятно сказано в "Сильмариллионе", это следующее: "Что происходит с их душами после смерти - эльфы не знают. Кое-кто говорит, что они также приходят в чертоги Мандоса; но их чертог ожидания не тот, что у эльфов, и по воле Илуватара лишь Мандос - не считая Манвэ - знает, куда уходят они, собравшись в безмолвных палатах на берегу Внешнего Моря. Никто не возвращался из жилищ мёртвых, кроме Берена... но он после того не встречался со Смертными. Быть может, после смерти люди уходят из воли Валаров, и не всё предпето в Музыке Айнуров". Более подробные сведения на этот счёт у Толкиена содержатся лишь в "Атрабет Финрод ах Андрет" - но об этом уникальном произведении речь пойдет в главе 4. Пока же сделаем краткий обзор событий первых веков после Восхода Солнца.

 В момент первого Восхода Солнца войско Финголфина вышло к озеру Митрим. Затем они дошли до врат Ангбанда и протрубили там в трубы, но, будучи благоразумными, повернули назад. В итоге роды Финголфина и сыновей Финарфина поселились на северном берегу Митрима, оттеснив сыновей Феанора на южный берег (хотя дружинники Феанора и раскаивались в предательстве у Хелкараксэ, но им было стыдно признаться в этом). Пока нолдоры были расколоты на две части, Моргот опомнился и стал готовиться к войне. Но благородный Фингон в одиночку пошёл искать своего бывшего друга Маэдроса, дабы примириться с сыновьями Феанора; и когда он нашёл его, то прикованный к скале Маэдрос умолял убить его. Но Фингон взмолился к Манвэ, и князь Орлов Торондор помог Фингону отрубить правую кисть Маэдросу, и они вместе бежали в Хитлум. Тогда все три рода нолдоров примирились, и Маэдрос отдал титул короля нолдоров Финголфину. Так старшинство от рода Феанора перешло к роду его младшего брата, подобно тому как право первородства недостойного Исава перешло к Иакову. И объединенное войско нолдоров вскоре осадило Ангбанд со всех сторон, кроме северной.

 Тем временем Тингол отнюдь не обрадовался приходу нолдоров, и лишь сыновьям Финарфина разрешил он войти в Дориат; но те не рассказали ничего о том, почему нолдоры стали изгнанниками, и не упомянули ни о резне в Алквалондэ, ни о Клятве. Тингол разрешил нолдорам селиться везде, кроме Дориата; и тогда сыновья Феанора ушли на крайний северо-восток Белерианда, где между ними и Ангбандом было лишь чистое поле. Карантир, самый резкий и вспыльчивый из сыновей Феанора, ушел к Синим горам, где его народ жил рядом с гномами. Нолдоров и гномов объединяла любовь к камням, внушённая им их общим наставником - Аулэ (примечательно, что в ранних работах Толкиен хотел назвать нолдоров французским словом Gnomes); но они настороженно относились друг к другу.

 В 20 году от Восхода Солнца Финголфин устроил Праздник Воссоединения, на который пришли и нолдоры, и синдары, и нандоры, и даже посланники Тингола; там был заключён общий союз всех эльфов Белерианда. А в 50 году от Восхода Солнца Финроду и Тургону во сне Улмо нашептал мысль построить крепости в тайных убежищах на случай великой беды. Финрод с Галадриэлью спроили совета у Тингола, и тот подсказал им место, где находятся пещеры. И там Финрод Фелагунд (что значит "властитель пещер") с помощью гномов построил твердыню Нарготронда по образцу Менегрота; и гномы выковали из валинорских самоцветов легендарное ожерелье Наугламир.

 Галадриэль же, сестра Финрода, осталась в Дориате, где вышла замуж за Келеборна. Что касается Тургона, то он сначала жил в Виньямаре на берегу Моря, но на следующий год ему явился сам Улмо и подсказал подземный путь к горной долине Тумладен, где Тургону в будущем суждено было построить великолепный город по образцу Тириона - Гондолин.

 В 55 году Первой эпохи Моргот решил проверить прочность эльфийских армий и послал тысячи орков несколькими направлениями на Белерианд; но благодаря чётко скоординированным действиям нодоров все они были уничтожены, а Ангбанд осаждён с трёх сторон на целых четыреста лет. Правда, с севера слуги Моргота по-прежнему свободно проникали наружу, и иногда захватывали эльфов в плен, и так Моргот узнавал все новости. Битва 55 года получила название Дагор Аглареб - Достославная битва; она считается третьей из Пяти великих битв Белерианда - и последней, которую выиграли эльфы. В 155 году большой отряд орков вторгся в Хитлум, но был уничтожен Фингоном; и тогда Моргот понял, что напрямую ему эльфов не одолеть. В 255 году дракон Глаурунг, тогда ещё молодой и неопытный, выполз из врат Ангбанда, но бежал назад под ударами эльфов; Мелкор был недоволен этой самовольной выходкой Глаурунга и на двести лет прекратил всякие боевые действия. Наступил Долгий Мир, когда весь Белерианд смог отдохнуть от войн и разорения.

 В эти годы сформировались очертания великих княжеств и королевств Белерианда и прилегающих стран. Толкиен подробно описывает их географию; но мне кажется, удобнее просто привести карту, сопроводив её парой комментариев. На карте подписано, кто какими землями владел; заметим, что главными среди нолдоров считались Финголфин и Фингон, хотя они и владели всего лишь Хитлумом - холодным и неуютным краем. Ангбанд находится прямо к северу от Ард-Галена (так называлась зелёная степь, в годы Осады подходившая к самому Тангородриму), на карте он почему-то не поместился.

 На второй карте показан весь Северо-Запад Средьземелья, где происходили основные события Первой эпохи. Обратите внимание на Гондолин и Оссирианд - по-русски Семиречье.

 

 

Максим Медоваров

Новости
06.10.21 [16:00]
В Москве обсудят сетевые войны Запада
10.09.21 [18:00]
Московские евразийцы обсудят современный феминизм
25.08.21 [18:15]
ЕСМ-Москва обсудит экономику будущей империи
03.08.21 [14:09]
Состоялись I Фоминские чтения
21.07.21 [9:00]
Кавказ без русских: удар с Юга. Новая книга В.Коровина
16.06.21 [9:00]
ЕСМ-Москва приглашает к обсуждению идей Карла Шмитта
В Москве прошёл съезд ЕСМ 29.05.21 [17:30]
В Москве прошёл съезд ЕСМ
25.05.21 [22:16]
В парке Коломенское прошло собрание из цикла, посв...
05.05.21 [15:40]
ЕСМ-Москва организует дискуссию о синтезе идей Юнгера и Грамши
01.05.21 [1:05]
Начат конкурс статей для альманаха «Гегемония и Контргегемония»
Новости сети
Администратор 23.06.19 [14:53]
Шесть кругов к совершенству
Администратор 23.02.19 [11:10]
Онтология 40K
Администратор 04.01.17 [10:51]
Александр Ходаковский: диалог с евроукраинцем
Администратор 03.08.16 [10:48]
Дикие животные в домашних условиях
Администратор 20.07.16 [12:04]
Интернет и мозговые центры
Администратор 20.07.16 [11:50]
Дезинтеграция и дезинформация
Администратор 20.07.16 [11:40]
Конфликт и стратегия лидерства
Администратор 20.07.16 [11:32]
Анатомия Европейского выбора
Администратор 20.07.16 [11:12]
Мозговые центры и Национальная Идея. Мнение эксперта
Администратор 20.07.16 [11:04]
Policy Analysis в Казахстане

Сетевая ставка Евразийского Союза Молодёжи: Россия-3, г. Москва, 125375, Тверская улица, дом 7, подъезд 4, офис 605
Телефон: +7(495) 926-68-11
e-mail:

design:    «Aqualung»
creation:  «aae.GFNS.net»