Портал сетевой войны ::  ::
ССЫЛКИ
Новороссия

Релевантные комьюнити ЕСМ:
rossia3
ru_neokons
ЕСМ - ВКонтакте
Дугин - ВКонтакте

Регионы ЕСМ

Дружественные сайты

Прочее

Карта сайта

>> >>
ПнВтСрЧтПтСбВс
ЛИТЕРАТУРА
10 февраля 2015
Дж.Р.Р. Толкиен: христианин, консерватор, традиционалист
Онтология искупления

 

Часть 1. Предуведомление от автора

Глава 1. Жизнь

Часть 2.

Часть 3.

Глава 2. Основы творчества

Часть 4.

Часть 5.

Часть 6.

Часть 7.

Глава 3. Онтология грехопадения

Часть 8.

Часть 9.

Часть 10.

Часть 11.

Годы Осады Ангбанда (55 - 455 гг. Первой эпохи), и особенно период Долгого Мира (255 - 455 гг. Первой эпохи) - это, на мой взгляд, то время, в описании которого наиболее ярко раскрывается ряд философских вопросов творчества Толкиена. Печально, что исследователи и комментаторы никогда не уделяли этому периоду должного внимания - видимо, потому, что о любом периоде без войн и скорби рассказывать особо нечего, как отмечал сам Профессор. И вправду, именно по этой причине о Полдне Валинора, продолжавшемся тысячи лет по нашим меркам, говорится всего в паре фраз, в то время как последующим смутам и мятежам посвящены сотни страниц; и о процветании Белерианда до освобождения Мелкора тоже упоминается лишь вскользь, так что у читателя потом остаётся впечатление, будто вся история Средьземелья - это сплошные катастрофы и печали. В какой-то степени это и верно - ведь Толкиен придерживался христианского взгляда на историю как на цепь поражений человека в борьбе с дьяволом: "весь мiр лежит во зле" (1 Ин.5:19); но всё же не следует забывать, что были и периоды мира и иллюзорного процветания на этой грешной Земле, и периоды порою весьма продолжительные. Но в любом случае, всегда следует помнить слова св. Иоанна Дамаскина: "Всё, что нас окружает - это призрачные тени и обманчивые грёзы. Какая земная радость когда-нибудь не затмится печалью? Какое земное великолепие может вечно оставаться неизменным?". Толкиеновская концепция эвкатастрофы кажется прямой иллюстрацией к этим словам: всё в земной истории, в истории Арды Искажённой заканчивается горем и гибелью, всё ведет к новому порочному кругу - и лишь Воскресение Христово разрывает это смертоносное колесо нашей жизни и даёт нам шанс уйти за пределы этого мiра...

О Долгом Мире нужно говорить подробнее ещё и потому, что в течение этих двух веков (по эльфийским меркам, мгновение, а по человеческим - довольно внушительный срок) произошел ряд важных событий. Прежде всего, возвращаясь чуть назад, надо отметить, что с 55 по 107 годы от Восхода Солнца Тургон построил Гондолин - великолепный город, о существовании которого никто не знал, кроме его жителей да горных орлов. Когда Тургон уходил туда, покидая чертоги Виньямара, к нему вновь явился Улмо и обещал, что Гондолин дольше всех других эльфийских государств будет сопротивляться Морготу; но ещё он сказал, что Проклятие Мандоса лежит и на Тургоне тоже, и в итоге измены Гондолин может пасть; и ещё Улмо напомнил, что "истинная надежда нолдоров лежит на Западе и грядёт из-за Моря". И он приказал Тургону оставить в пустых чертогах Виньямара шлем, кольчугу и меч, предсказав, что некто найдёт эти доспехи и придёт в Гондолин, и по ним Тургон узнает его, и этот некто спасёт надежду, даже когда Гондолин падёт. Тургон сделал всё, как велел Улмо, и вместе с третью рода Финголфина и большим числом синдаров тайно ушёл в новый город.


Гондолин

Тем временем Мелиан догадывалась, что нолдоры пришли в Средьземелье отнюдь не по воле Валаров, и что сыновья Феанора не случайно столь надменны. Тогда Галадриэль рассказала ей о Сильмарилах, но ничего не сказала о Клятве и резне в Алквалондэ. Однако проницательная Мелиан поняла, что впереди большое горе, и сказала о Сильмарилах: "Великое это дело, поистине, более великое, нежели мнится самим нолдорам. Ибо Свет Амана и судьба Арды заключены ныне в этих творениях Феанора; и предрекаю я - никакими усилиями Элдаров не обресть их вновь, и прежде чем их вырвут у Моргота, мiр будет разрушен в грядущих битвах. Узнай же: они сгубили Феанора, полагаю, ещё много других, и первой из смертей, что принесли они и ещё принесут, была смерть Финвэ". Тингол, однако, полагал, что нолдоры будут надёжными союзниками в борьбе против Моргота; но Мелиан возразила, что мечи и советы сынов Феанора будут обоюдоострыми... В конце концов, Моргот сделал так, что до ушей Тингола дошли слухи о злых деяниях нолдоров - слухи, смешанные с ложью. Тогда Ангрод (брат Финрода и Галадриэли) рассказал Тинголу всю правду, и тот преисполнился гнева против нолдоров, и во всём Белерианде было запрещено говорить на квенья, который остался языком нолдорских правителей и учёных; основная масса нолдоров перешла на синдарин.

Тем временем в Гондолине произошла трагедия, предвещающая грядущие беды: сестра Тургона Арэдель, уехав в гости к сыновьям Феанора, по дороге потерялась и попала в плен к Эолу Тёмному из телери. Это был весьма жестокий и скрытный эльф, друг гномов и великий кузнец, ненавидевший нолдоров. У них родился сын Маэглин, вобравший в себя худшие черты характера отца, но ссорившийся с ним и желавший увидеть родственников матери. В конце концов, Маэглин с матерью тайно бежали в Гондолин, но Эол последовал за ними - и был схвачен, а на суде перед Тургоном вёл себя дерзко, требуя отпустить его с сыном назад - хотя закон гласил, что всякий, вошедший в Гондолин, должен остаться там навсегда. Прямо в тронном зале Эол метнул отравленный кинжал в сына, но попал в жену - и Арэдель умерла, а Эола в наказание сбросили с отвесных скал; но перед казнью он предрек сыну такую же насильственную смерть. Маэглин постепенно добился огромного влияния в Гондолине, он был отважным воином, мудрым советником и прекрасным кузнецом; он разведал ценные копи, и гондолинцы производили лучшее оружие во всём Белерианде. Но он любил свою двоюродную сестру Идрил, дочь Тургона - безнадёжно, потому что она боялась его; и из-за этого "среди благости той державы, в сиянии её славы было посеяно тёмное семя зла".

В 305 году Первой эпохи Финрод встретил на востоке Белерианда, в северном Оссирианде невиданных доселе существ. Это были люди из рода Балана (годы жизни 262 - 350); они восприняли Финрода чуть ли не как посланника Валаров, прозвали его Мудрым и быстро подружились (люди раньше много общались с Тёмными эльфами, так что выучить квенья и синдарин для них не составило особого труда). Но на все расспросы об их прошлом люди молчали, и лишь Балан неохотно сказал: "Тьма лежит за нами, мы же обратились к ней спиной и не желаем возвращаться туда даже в мыслях. Сердца наши обращены к Западу, и мы верим, что найдем Свет". Эльфы поняли лишь то, что вскоре после пробуждения людей Моргот лично "поработал" с ними, оставив даже на время в Ангбанде вместо себя Саурона, и люди прошли через такое грехопадение, сравниться с которым не может даже Проклятие Мандоса для нолдоров; правда, времени на это у Моргота было мало, и он вскоре вернулся в Ангбанд, не успев натравить людей на эльфов к моменту Дагор Аглареб; слуги же его не смогли "обработать" людей как следует. Балан сообщил также, что к Белерианду уже подходят ещё два племени дружественно настроенных людей.

Финрод поселил людей в Эстоладе (см. карту в главе 3), но править ими стал сын Балана Бáран, потому что в 306 году Балан испросил разрешения навсегда остаться с Финродом и сменил имя на Беор - "вассал". На следующий год Финрод расширил Нартготронд, а в Восточный Белерианд пришло племя Мараха, а затем и народ халадинов. Эти три племени Друзей Эльфов назвали Аданами, что значит просто "люди" (к ним примыкал также дикий, но добрый народ друаданов, прототипом которого, как я установил, являются папуасы; на мысль же об описании этого народа Толкиена навело древнеанглийское слово wudu-wasa - "лешак"). Но уже через полвека люди расселились по всему Белерианду и окрестным землям с позволения владык нолдоров: род Беора осел в Дортонионе, а род Мараха - частью в Хитлуме, частью в Эред Вэтрине. Тингол же - как уже понял читатель, это был крайне суровый и строгий эльф - запретил людям появляться в Дориате, ибо его тревожили плохие сны о них; но Мелиан сказала: "Близятся великие события. И явится человек из дома Беора, кого не остановит Завеса Мелиан, ибо он будет послан судьбой, что сильнее меня; и песни о том, что случится, будут жить и тогда, когда изменится облик всего Средьземелья".

Среди людей, однако, вскоре начался разброд, искусно подстроенный Морготом, ибо многие боялись войн. Недовольных возглавили Берег из рода Беора и Амлах из рода Мараха; и на общем совете Берег сказал, что все Валары так далеко, что до них не дотянуться - все, кроме Мелкора; и лучше бежать подальше от него и от войны, ибо это "не их война". Верные эльфам люди отвечали, что их долг - воевать вместе с эльфами против общего Врага. Тогда Амлах сказал: "Всё это лишь эльфийские хитрости, басни, сплетённые, чтобы обмануть легковерных пришельцев. Море безбрежно. Света на Западе нет. Блуждающий огонёк эльфов довел вас до края света. Кто из вас видел хоть тень Божества? Кто узрел на севере Чёрного Владыку? Это Элдары жаждут завладеть Средьземельем! Жадность побудила их копаться в земле, и это разгневало существа, обитающие в её глубинах; то же делали они раньше, и то же будут делать впредь. Пусть орки живут на своей земле, а мы будем жить на своей. Места в мiре достаточно, если только Элдары не помешают нам!". Здесь в очередной раз Толкиен раскрывает природу атеизма: отрицание существования ангелов и Бога всегда исходит от бесов; и потому неудивительно, что оказалось, что настоящий Амлах на совете не присутствовал - и эльфы поняли, что эти кощунственные слова в образе Амлаха говорил демон, подосланный Морготом (возможно, Саурон). Тогда многие люди испугались и решили бежать подальше, и Берег с ними; но настоящий Амлах раскаялся в своих былых намерениях и, заявив: "У меня теперь своя вражда с Отцом Лжи, и продлится она до конца моей жизни", - стал служить Маэдросу.

Что касается Третьего Дома Аданов, халадинов, то они жили в Таргелионе, пока в битве с орками не погибла их большая часть, и тогда их возглавила дочь вождя - отважная Халет; с разрешения Карантира она увела свой народ в Западный Белерианд, в лес Бретиль, где халадины стали вассалами Тингола. После смерти Халет её народ получил её имя; наследовал же ей племянник. В годы Долгого Мира так повелось, что у людей были свои вожди, являвшиеся вассалами эльфийских владык; но многие люди жили непосредственно вместе с эльфами. Наиболее важен для нас Хадор Златовлас из рода Мараха, служивший Финголфину в Дор-Ломине; у его сына Галдора было двое сыновей: Хурин (родился в 441 году от Восхода Солнца) и Хуор (родился в 442 году). В Дортонионе же закрепился род Беора, и там жил его сын Брегор, сыновьями которого были Бреголас и Барахир, чьим сыном был Берен - величайший из людей Первой эпохи.

Люди из Трёх Домов Аданов тогда очень подружились с эльфами, переняв многие их знания; но полнейшим шоком для эльфов стала смерть Беора Старого и затем всех последующих поколений людей: они умирали от старости, а не от ран и болезней, не доживая даже до ста лет. И вопрос о судьбе людей терзал эльфов не меньше, чем вопрос о судьбах Арды; а Долгий Мир был самым подходящим временем для того, чтобы рассуждать об этом. Ведь, несмотря на все описанные выше неприятности, эти века были порой расцвета и могущества королевств Белерианда; и когда мудрый Финголфин предложил замкнуть осаду Ангбанда с четырех сторон, пока Моргот не придумал что-нибудь новое, его совету не внял никто, кроме Ангрода и Аэгнора, которые жили в непосредственной близости от Ангбанда. За такую халатность эльфы жестоко поплатились; но даже если бы план Финголфина был осуществлён, это в конечном счёте ничего бы не изменило: "Нолдоры не постигли ещё всего могущества Моргота, не поняли они также, что их борьба с ним, борьба без помощи - безнадёжна, поторопятся они или промедлят". Обратим внимание на слова "борьба без помощи": как подсказал мне Хольгер, эльфы и их союзники проигрывали всегда, когда уповали на собственные силы и выигрывали тогда, когда раскаивались перед Эру и Валарами, когда человеческое и божественное действовали совместно. Такое сотрудничество в православии называется синэргией, и иллюстрацией к нему служат слова Спасителя: "Без Мене не можете ничесоже".

И в это самое время, в 409 году, спустя столетие после прихода людей в Белерианд, когда сменилось уже четыре их поколения; в этот самый момент, когда вокруг царил многовековой мир, но в воздухе уже витало чувство тревоги, происходит беседа Финрода Фелагунда с человеческой женщиной Андрет (родилась в 361 году), сестрой Брегора и тёткой Барахира, славившейся своей мудростью и познаниями в области человеческих легенд. Работа "Athrabeth Finrod ah Andreth" ("Речи Финрода и Андрет") была написана Толкиеном, скорее всего, в 1959 году и долгие годы лежала, завернутая в кучу старых газет. Когда в 1993 году это произведение было опубликовано Кристофером в десятом томе черновиков Профессора, оно вызвало шок у читающей публики: никто и предположить не мог, что Толкиен затронет такие проблемы таким образом - а речь здесь идёт о назначении человека и об смысле всей человеческой истории.

"Атрабет" - это диалог. Представлять философские произведения в форме диалога - давняя традиция, идущая со времён Платона, и она имеет под собой веские основания: о. П.Флоренский говорил, что только диалог как безконечная череда вопросов и ответов является отражением подлинной сущности диалектики, философии как таковой. "Атрабет" начинается с того, что Финрод Фелагунд, опечаленный только что случившейся смертью Борона (316 - 409), внука Беора Старого и деда самой Андрет, спрашивает её о скоротечности человеческой жизни. Та отвечает, что до прихода в Белерианд люди умирали ещё раньше, а теперь живут хотя бы по девяносто лет, и то хорошо. Финрод недоумевает о причинах такого явления: "Ведь люди тоже Дети Эру?!", - и Андрет с горечью говорит: "Все вы, эльфы, думаете, будто мы умираем быстро от природы. Будто мы хрупкие и недолговечные, а вы - могучие и бессмертные. В ваших легендах говорится, что мы - "Дети Эру", но мы и для вас - всего лишь дети. Вы нас, конечно, любите, но мы - низшие создания, и вы смотрите на нас сверху вниз, с высоты своей мощи и мудрости, и снисходительно улыбаетесь - или жалеете нас - или качаете головой". Финрод возражает, что он так не думает и что люди - это не животные или растения, для которых смерть естественна, но существа, близкие к эльфам; так откуда же взялась смерть?

Андрет отвечает, что эльфийские представления о людях - заблуждение, вызванное Тьмой; и что сами люди, не имея развитой системы легенд и сказаний, мало что знают о себе: большинство из них верят, что человеческая жизнь была краткой всегда. Но есть и немногие Мудрые, которые ещё помнят Имя Эру, и "у них ясно сказано, что люди недолговечны не от природы - их сделало такими коварство Владыки Тьмы, которого мы не именуем". Финрод отвечает на это, что речь, наверное, идёт лишь о том, что в Арде Искажённой все тела - и людей, и эльфов - быстрее увядают и старятся. Но Андрет категорически возражает: "Не об этом говорит нам голос, что дошел до Мудрых сквозь века тьмы. Нет, государь. Вот что говорят мудрецы людей: "Мы не созданы для смерти, мы рождены не затем, чтобы умирать. Смерть навязана нам". А знаете, как мы её боимся? Мы вечно бежим от неё, как олень от охотника. Но мне кажется, что в этом мире нам её не избежать - даже если бы мы достигли Света, что за Морем, Амана, о котором вы рассказывали нам. В надежде на это отправились мы в путь, и много поколений сменилось за время пути, - но тщетной была надежда. Мудрые предупреждали нас, но это не остановило похода - я ведь говорила, что их редко слушают. И вот - мы бежали от Тени на край Средьземелья, а она встретила нас здесь!".

Финрод не хочет верить этим словам: "Вы говорите о смерти и его тени так, словно это одно и то же, словно уйти от тени значит избежать смерти. Но ведь это не одно и то же, Андрет. Мне кажется, что это так - иначе в этом мiре вовсе не было бы смерти, ведь его создал не Мелкор, а Иной. Нет, мы зовем смертью нечто, что Мелкор отравил - и от этого она кажется злом; но, если бы не он, она называлась бы другим, хорошим именем". "Да что вы знаете о смерти? Вы не боитесь её, ибо смерть неведома вам!" - в гневе восклицает Андрет; но Финрод возражает, что многие эльфы умирали и погибали. В ответ Андрет справедливо указывает на то, что, во-первых, эльфы умирают не "по-настоящему", ибо могут вернуться из чертогов Мандоса, перевоплотившись в прежнем теле и в прежней семье, в то время как люди уходят безвозвратно; а во-вторых - и это главное - у любого эльфа всегда есть шанс избежать смерти, причем шанс довольно большой; у людей такого шанса вообще нет: "Наша смерть неизбежна: это охотник, что всегда настигает добычу. Будь человек могуч, проворен или бесстрашен; будь он мудр или глуп; будь он злодеем или праведником; любит ли он этот мiр, ненавидит ли - он все равно умрёт и оставит его, и останется лишь падаль, которую люди торопятся зарыть или сжечь".

Но проницательный Финрод возражает, что сама Арда (Земля) и Эа (Вселенная) не вечна, поскольку лишь Бог вечен и безконечен, а в сотворенной Им Эа Он не пребывает. Эа состоит из первоматерии - orma - которая является её телом; а любое тело, как и любое материальное вещество, не вечно. А значит, придет час Конца света - пусть пока ещё далекий - и эльфы, полностью принадлежащие Арде, совершенно исчезнут вместе с ней: "Наш охотник не спешит, но идет по следу, не отставая. Что будет вслед за днём, когда он настигнет и протрубит "Рази!" - об этом мы не знаем ничего. И о надежде нам никто никогда не говорил". И вновь, как бы не желая верить собственным ушам, Финрод спрашивает Андрет, действительно ли Мелкор напрямую навязал людям смерть, а не исказил уже существующее - и, получив утвердительный ответ, ужасается: "Тогда это в самом деле чудовищно. Мы знаем Мелкора-Моргота, знаем, как он могуч. Я сам видел его, я слышал его голос; тьма ослепила меня - я был в самом сердце его тени, о которой Вы, Андрет, знаете лишь по слухам да по преданиям вашего народа. Но даже во тьме не верили мы, что он способен одолеть Детей Эру. Он может запугать одного, развратить другого; но переменить судьбу целого рода Детей, лишить их наследия, дарованного Эру, вопреки Его воле... - если он способен на такое, он куда больше и ужаснее, чем казалось нам! Тогда вся доблесть эльфов - тщета и безумие! Да что там - тогда и сам Валинор с горами Пелори выстроен на песке!".

Андрет торжествует, видя свою правоту: "Вы, эльфы, можете не знать, но мы-то знаем, что Неназываемый - Владыка Мiра, и что ваша доблесть безумна, и наша тоже, - во всяком случае, безплодна". Но Финрод вновь отказывается верить её словам; он допытывается, что же такого преступного сделали люди, но Андрет не желает говорить об этом. "А Валары знают об этом?" - спрашивает Финрод и получает неожиданно резкий ответ: "Откуда это знать людям? Ваши Валары не тревожили нас ни заботами, ни просвещением. Нам они призыва не посылали". Мудрый Фелагунд, однако, отвечает, что не надо обвинять Валаров, ибо такие речи от Лукавого; может быть, природа людей столь высока, что никто, кроме Эру, не имеет власти над ними?

Далее Финрод продолжает допытываться, были ли люди хоть когда-нибудь безсмертными - и Андрет опять даёт довольно расплывчатый ответ: "Мы знали, что изначально были рождены, чтобы никогда не умирать. А это, государь мой, означает: рождены для вечной жизни, жизни без конца". Финрод задаёт вопрос: правда ли, что у людей были некогда безсмертные тела, соединённые с душой, но притом не привязанные к Арде, хотя и рождённые в ней? Андрет отвечает утвердительно. Тогда Финрод делает глубокий вывод о том, что люди - лишь гости в этом мiре, и он для них - как страна для иностранца: новая, привлекательная, но не своя; для эльфов же этот мiр - единственный и родной дом. Люди как гости в этом мiре - один из лейтмотивов Библии. "Странники мы пред Тобою и пришельцы, как и все отцы наши, как тень дни наши на земле, и нет ничего прочного", - пел Давид (1 Пар.29:15, Пс.38:13). Ему вторит Апостол Павел: "Ибо знаем, что когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище... Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем, потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью... Итак, мы всегда благодушествуем; и как знаем, что, водворяясь в теле, мы устранены от Господа... то мы благодушествуем и желаем выйти из тела и водвориться у Господа" (2 Кор.5:1,2,4,6,8).

Но эльфы и люди Первой эпохи, конечно, не могли знать этого, поскольку не имели Откровения. "Какой же мiр мы, люди, ещё знаем, кроме этого?" - удивляется Андрет. "Вам лучше знать", - считает Финрод и указывает на то, что любознательность людей в этом мiре объяснима только тем, что вещи этого мiра напоминают людям что-то родное из другого мiра: "Откуда же эти воспоминания, которыми вы обладаете, ещё не успев ничего познать?". Здесь Толкиен напрямую смыкается с Платоном и со средневековой христианской философией, которая разработала целую концепцию "припоминания". Замечательно сказал православный поэт Д.А.Безнутров:
Жизнь земная - отраженье,
Полузвук и полусвет,
Смерть есть к жизни приближенье
Жизни той, где смерти нет.

Еще лучше выразился Оптинский старец преп. Варсонофий: "Есть предание, что раньше, чем человек родится в мiр, душа его видит те небесные красоты и, вселившись в тело земного человека, продолжает тосковать по этим красотам. И эта тоска по Боге - удел большинства людей". Недаром даже критик Толкиена богослов П.Малков признает, что философия Профессора - это "христианский неоплатонизм".

Андрет соглашается с Финродом: эльфам и вправду непонятно, как для людей слова "давно знакомый" и "надоевший" могут обозначать одно и то же; им непонятна людская поговорка "Что часто видишь, того не замечаешь". Финрод продолжает гнуть свою линию: он говорит, что людям, видимо, изначально было присуще безпокойство, и Моргот мог лишь отравить его, но не стать его причиной; тогда получается, что люди были смертны изначально. Fea людей, считает Финрод, всегда были лишь гостями в этом мiре; но их тела, hroa, сотворены из вещества Арды и потому принадлежат ей; смерть человека тогда - это лишь уход души из тела и возвращение её домой.

Андрет категорически возражает: союз души и тела должен быть постоянным и неизменным, и он должен быть по любви; думать иначе - кощунство: "Тело - не постоялый двор, где проезжий ночует, чтобы утром уступить его другому и отправиться дальше. Это дом, он построен для одного хозяина. Это не только дом, это и одежда - и не только одежда сшита по хозяину, но и хозяин подогнан по одежде. И потому я считаю, что разлука души и тела не может быть свойственна истинной природе человека". Более того, если бы Финрод был прав, то тело было бы лишь оковами и помехами для свободной души - но оковы и помехи создает лишь Мелкор, а он не может творить ничего нового - а значит, Финрод неправ и человек не был смертен изначально. Финрод догадывается, к какому выводу это ведёт: некогда души и тела людей были неразлучны и, уходя из Арды, феа забирала с собой и роа! То есть всем людям некогда было свойственно "успение" в том смысле, в каком три человека из реальной земной истории были живыми взяты на небо: Енох, Илия и Иоанн Богослов.

И опять я сделаю важное отступление: в комментарии к этому месту Толкиен называет Христа "единственным непадшим представителем рода человеческого" и отмечает, что кроме Него и Илии, никто живым на небо не возносился (Профессор забыл Еноха). Но ведь в католицизме принят догмат о телесном вознесении Богородицы - значит, Толкиен и здесь придерживается православной позиции? (Действительно, этот догмат настолько нелеп, что даже многие католики - начиная со св. Бернарда Клервосского в XII веке отказывались его признавать; официально он был провозглашён лишь в 1854 году.) Я решил исследовать этот вопрос, и мои поиски увенчались успехом: в одном письме Толкиен рассуждает о Богоматери и замечает: "Успение так же отличается от Вознесения, так воскрешение Лазаря от Воскресения... Хотя Она была безгрешна, но не была такой, как люди до Грехопадения". Это буквально и означает, что Толкиен признавал наличие первородного греха у Богородицы и сходился в этом с Православием; а объясняется это тем, что последовательное размышление об Искажении обязательно приводит именно к православным выводам - и католик Толкиен, будучи логически последователен, закономерно пришёл к этим выводам. Впрочем, здесь ещё есть некоторые неясности, на что указал католик П. Парфентьев; так что вопрос о том, какие именно понятия о Рождестве и Успении Богородицы имел Толкиен, не вполне выяснен.

Но вернёмся к идее вознесения людей по "Атрабет". "А ведь это означает, не больше не меньше, что феа сможет вознести роа, своего вечного супруга и спутника, к вечной жизни за пределами Эа, за пределами Времени! А через это Арда - хотя бы часть её - могла бы не только исцелиться от порчи Мелкора, но даже освободиться от пределов, положенных ей в Видении Эру, о котором говорят Валары! Если этому верить, воистину великими были люди под рукой Эру, и падение их - ужаснейшее из всех преступлений", - говорит Финрод и опять вторит Платону: "А может, есть где-то иной мiр, а всё, что видим и знаем мы, эльфы и люди, лишь знаки, напоминания о нем?".

"Думается мне, что если он есть, то лишь в замыслах Эру, - ответила Андрет. - Но откуда знать ответы на такие вопросы нам, блуждающим во мгле Арды Искажённой? Не изменись мы - быть может, всё было бы иначе; но оттого, что мы стали такими, как есть, даже наши мудрецы мало думают о самой Арде и о прочих её жителях. Мы думаем прежде всего о себе: о том, что роа и феа могли бы вечно жить вместе в радости, и о непроницаемой тьме, что ожидает нас теперь". Но Финрод радуется: "Теперь и у меня, как у Вас только что, сердце встрепенулось, словно радуясь благим вестям. Так вот зачем пришли люди - не последыши, а наследники, завершающие начатое, - выправить Искажение Арды, предвиденное прежде, нежели были они замышлены [напомню, что люди и эльфы были вложены Богом в Музыку Айнуров уже после Диссонанса Мелкора. - М.М.], и более того - явить величие Эру, возвысить Песнь и превзойти Видение Мiра! Ибо Арда Исцелённая будет выше Арды Неискажённой - и всё же это будет именно Арда Неискажённая! Мне доводилось беседовать с Валарами, что слышали, как создавалась Песнь, бывшая прежде бытия Мiра. И вот я думаю: расслышали ли они конец Песни? Быть может, они, оглушенные последним аккордом Эру, упустили что-то, что прозвучало в нём или вслед за ним? А потом, ведь Эру Свободен - так, быть может, Он не довёл Песнь и Видение до конца? А что потом - этого мы, Валары, Элдары и люди, не увидим и не узнаем, пока не достигнем того мига".

В сердце Финрода загорелась надежда на то, что благодаря особенностям людей, у которых и тело, и душа вместе уходят из жизни Арды (тогда как у эльфов смерть - это разлука феа и роа), после Конца света и эльфам тоже найдётся место в Арде Возрождённой, где они будут радоваться и петь, и рассказывать людям о прежних тяжёлых временах. Но Андрет пессимистична: вокруг тьма и нет никакой надежды. Тогда Финрод излагает великую истину о том, что существует две "надежды": одна - amdir ("взгляд вверх") - означает просто вероятность того, что то или иное событие наступит; она выводится логическим путём. Такой надежды даже в годы Долгого Мира у людей уже не осталось. Другая надежда - это estel, вера. Она означает, что судьбы мiра предопределены Эру и никто не может изменить их. Estel заключается в том, что что бы ни происходило - всё в конечном итоге идёт во славу и на пользу Эру. Estel - это вера в Эвкатастрофу и отрицание греха отчаяния. Но Андрет уныло говорит, что люди живут как бы в полусне, гонимые вечным страхом смерти, и многие из них уже думают, что Эру забыл про Своих Детей, и что Мелкор - Владыка Мiра... "Мы-то верим, что исцеление ещё возможно, есть какой-то выход. Но estel ли это? Это, скорее, amdir - но необоснованный: просто бегство во сне, а пробуждение известно - не избежать нам тьмы и смерти...". Финрод утешает свою собеседницу, уверяя, что исцеление наступит; та отвечает: "Когда придет исцеление? Как это произойдёт? Какими станут те, кто исцелится? Что будет с нами, с теми, кто уйдет во тьму, не успев получить исцеления? На эти вопросы могли бы попытаться ответить лишь люди "Древней Надежды", как они себя называют.
- Люди "Древней Надежды"? - переспросил Финрод. - А кто это?
- Их немного, - ответила она, - но с тех пор, как мы пришли сюда, их стало больше - они увидели (или им так кажется), что Безымянному можно противостоять. Но это ещё не причина. Противостоять-то ему можно, но его былых злодеяний этим не исправишь. Тем глубже будет их отчаяние, если доблесть Элдаров не устоит. Ибо древняя надежда основана не на мощи людей или других народов Арды
".

"На чём же она основана?" - спрашивает Финрод и получает такой ответ, который может вызвать настоящий шок у читателей - хотя те, кто хорошо знал Толкиена, поймут, что этот ответ вполне закономерен исходя из всей концепции его творчества. Вот этот ответ: "Говорят, будто Единый Сам вступит в Арду и исцелит людей и всё Искажение, с начала до конца. Говорят ещё, - а может, выдумывают, - что эти слухи ведут начало с незапамятных времен, со дней нашего падения, и дошли до нас через безсчётные годы". Но "это противоречит здравому смыслу", продолжает Андрет. В самом деле, Свет и Тьма не равны по силе (здесь Толкиен полностью отвергает манихейство и производные от него ереси); Эру выше и Манвэ, и Мелкора; и Он пребывает вне Эа. Но Он не Король, который бездействует и позволяет своим вассалам делать, что им вздумается; нет, Он - Единый, и этим всё сказано. Но тогда "все эти речи о Надежде не укладываются у меня в голове, - говорит Андрет. - Как может Эру войти в то, что Сам создал, в то, что неизмеримо меньше Его? Как может певец войти в песню или художник в картину?". В самом деле, подобно тому как "малый творец" не может войти в своё sub-creation, став его персонажем, так, чтобы не разрушить его, точно так же и Творец не может войти в созданную им Вселенную, не разрушив её; это произойдет только в Конце света. Но о чём же тогда говорится в человеческих преданиях?

Ответ Финрода поистине велик и изумителен: "Но, знаете, мне кажется, мы запутались в словах. Когда Вы говорите "больше", Вы мерите мерками Арды, где больший сосуд не может войти в меньший. Но ведь это нельзя применять к Неизмеримому. Если бы Эру захотел, Он непременно нашёл бы путь - не знаю, какой именно. Понимаете, мне кажется, что, если бы Он Сам вошел в Арду, Он всё равно остался бы тем, что Он есть - Творцом вне картины. И в то же время, Андрет, если без гордости - не могу я представить, как иначе можно исцелить этот мiр. Не позволит же Эру Мелкору подчинить мiр своей воле и восторжествовать над всем. Но я не могу представить себе никого сильнее Мелкора - кроме Самого Эру. И потому, если Эру не оставит Своё творение Мелькору - а иначе Мелькор непременно станет Властелином Мiра - Ему придётся Самому войти сюда, чтобы повергнуть его. Более того - даже если Мелкор (Моргот, каким он стал ныне) всё же будет повержен и изгнан из Арды, Тень его всё равно пребудет, и зло, что он породил и рассеял, станет расти и множиться. Так что если есть какое-то исцеление, новый свет, что рассеет тьму, лекарство, что залечит раны прежде, чем всё кончится, - оно, думается мне, должно прийти извне".

Так Толкиен не удержался и создал образ доветхозаветного пророка, сказав устами Финрода о грядущем Пришествии Христа. Действительно, Эру как Творец Мiра, как Бог-Отец не может Сам войти в Арду; Его Святой Дух (Неугасимый Огонь у Толкиена) всегда незримо присутствует в ней, но присутствовать и жить - разные вещи: Дух не является персонажем земной истории. Но Единый не Двоичен, а Троичен, что невозможно постичь человеческим разумом - и эта величайшая истина ведома только христианству. Ибо кроме Отца и Духа есть ещё и Сын - и об этом не подозревал даже Мелкор; Сыну суждено воплотиться в Арде в образе человека и уничтожить Искажение. Эру поистине Неизмерим, и лишь благодаря этому Он Един в Трёх Лицах, что невозможно постичь материалистическому разуму:
Дорога к истине заказана
Не понимающим того,
Что смысл не только глубже разума,
Но вне возможностей его
.
(Стихотворение неизвестного автора.)

Следует обратить особое внимание на то, что философия Толкиена и здесь лежит в русле традиции Отцов Церкви, в то время как в католицизме с XIII века утвердилась рационалистическая доктрина Фомы Аквинского, которую Ватикан с XIX века считает своей официальной доктриной. Более того, Толкиен высказывается здесь даже куда более доходчиво, чем многие наши академические богословы. Я читал множество убедительных разъяснений насчет того, почему и как Бог может быть Троичен. Но почти никто (кроме Флоренского в "Столпе и утверждении Истины") не говорит о том, почему Он должен быть Троичен. "Атрабет" дает ответ на этот вопрос. В самом деле, разве Бог в Одном Лице не мог быть любящим и обладать всеми теми же атрибутами, которые мы знаем?! Конечно, мог бы (ведь в Коране Аллах тоже Любящий, но не Любовь, на что обратил внимание Флоренский); тогда почему только вера в Троицу истинна и насущно необходима? Толкиен дает чёткий ответ на этот вопрос: само устройство этого мiра таково, что спасение через Троичность Божества является единственно возможным. Неспроста Кристофер Толкиен сказал: "Видение Финрода об истинной роли Человечества в замысле Эру является, возможно, наивысшей точкой в размышлениях отца о связи людей и эльфов", и в этом заключается первый урок "Атрабет Финрод ах Андрет". Второй же её урок - в том определении веры, которое дал Толкиен. Как известно, существует очень много определений слова "вера", каждое из которых по-своему ценно и отражает ту или иную сторону этого чувства. Определение Толкиена таково: вера - это надежда без гарантий. Стоит вдуматься, вчувствоваться в глубокий смысл этих слов. Профессор недаром ставил именно это качество людей выше всех других; в одном письме он сказал: "Я всего-навсего пишу о Смерти как составной части физической и духовной природы человека - а также о Надежде без гарантий". Теперь читателю вполне ясен смысл этих слов: только Вера может преодолеть Смерть.

И опять же, в "Атрабет" ничего не говорится о Святом Духе, но сам дух этого произведения таков, что согласуется с высказыванием св. Григория Паламы, который сравнивал Бога-Отца с Солнцем, Святого Духа - с сиянием Солнца, а Сына - с лучом Солнца. Таким образом, и здесь ничего не сказано о филиокве. Мы не можем знать в точности, какие представления о Св. Духе были у Толкиена в жизни; но в любом случае в его книгах на этот счет не высказывается никаких еретических мыслей.

Но вернёмся к сюжету "Атрабет". Финрод говорит, что эта беседа, должно быть, предназначена судьбой для того, чтобы эльфы узнали от людей о грядущем Воплощении Эру: "Быть может, так было предрешено - чтобы мы, Квенди, и вы, Атани, прежде чем мiр успеет состариться, встретились и принесли вести друг другу, и чтобы мы узнали от вас о Надежде. Воистину, так было предрешено, чтобы мы с тобой, Андрет, сидели и беседовали здесь у огня, через пропасть, что разделяет наши народы, - чтобы нам не так бояться Тени, нависшей на Севере". Но Андрет безутешно плачет; ей не нравится, когда Финрод напоминает о былой любви между ней и своим братом Аэгнором: ведь Андрет уже стареет, а Аэгнор безсмертен. Андрет не верит Надежде, о которой только что шла речь; ей не нравится жалость эльфов к людям, в которой она видит лишь высокомерие. Андрет обвиняет Аэгнора в том, что он бросил её; но Финрод отвечает, что брат любит только её и даже не глядит на эльфийских женщин; и ещё он предрек, что Аэгнор погибнет раньше, чем умрёт сама Андрет. Покинул же он её потому, что предвидел скорую катастрофу - а во время войны у эльфов не принято ни жениться, ни рожать детей. Финрод скептически относился к возможности браков между эльфами и людьми (в то время ещё не было ни одного такого смешанного брака). Он пророчествует: "Если Судьба и допустит брак меж нашими народами, то лишь ради некоей высшей цели. И краток будет брак тот, и конец его будет печален. Да, наименее жестокий конец его - скорая смерть для обоих". Наконец, Финрод уезжает на север - в ряды осаждающих Ангбанд; на прощание он говорит своей собеседнице: "Но вы, люди, рождены не для Арды. И там, куда вы уйдёте, вы, быть может, обретёте свет. Жди нас там, моего брата - и меня".

Из авторов, пишущих стихи и прозу "по мотивам Толкиена", лишь единицы заслуживают внимания и похвалы. Один из таких авторов - Sirmal. Приведу его (её?) стихотворение - диалог Финрода и Аэгнора во время Осады Ангбанда:
- Почему ты на море глядишь?
Путь на Запад для всех нас закрыт.
- Я боюсь. Эта странная тишь
Лишь о гибели мне говорит.
- Но Осада крепка, как скала,
Мы ж сильны и готовы к войне.
- Это так, но мне чудится мгла
И долина Ард-Гален в огне.
- Это просто усталость, мой друг,
Ты сражаешься в первых рядах.
Отдохни, съезди к брату на юг,
И исчезнут усталость и страх.
- Нет, в ту землю не ступит нога,
Я её не нарушу покой.
- Она всё ещё так дорога?
- Эта боль будет вечно со мной.
Но ты прав: помощь к нам не придёт,
И за Морем спасения нет.
Завтра выступим в новый поход,
И исчезнет сомнения след.

*          *          *

"Атрабет" заканчивается, но Толкиен написал ещё комментарий к нему (к тому же снабдив его длинными и глубокими примечаниями). Начал он свой комментарий, по старой привычке, с критики современности: "Эти рассуждения вряд ли покажутся интересными современным людям (или людям, считающим себя таковыми), но могут представлять некоторый интерес для людей, которые придерживаются тех же верований или предположений, что эльфийский король Финрод". В комментарии к "Атрабет" говорится много таких вещей, с которыми читатель уже более-менее знаком, поэтому я не буду пересказывать весь комментарий (по сути, это целый философский трактат), а лишь укажу на ряд интересных моментов. Например, там говорится о том, что эльфы были задуманы Эру во Второй теме Музыки Айнуров (той теме, которую возглавил Манвэ), а люди - в Третьей, решающей. Можно узнать и о том (и это вновь полностью согласуется с учением Православной Церкви), что души людей подобны душам ангелов, их привязанность к земному телу - телу, как у животных - порождает в итоге такое странное существо, как человек, у которого тело просит одного, а душа - другого. Затем, важно, что Толкиен ещё раз повторяет, что Бог требует от Своих Детей (эльфов и людей) только одного - веры в Него и надежды на Него. Очень значимые вещи говорятся здесь и о Самом Эру: в частности, что Он совершенно Свободен и может в любой момент вносить любые изменения в наш мiр - Своё Творение - но при этом первоначальный замысел не утрачивается, а дополняется.

Примечателен пассаж о том, что эльфы предвидели свою судьбу - с течением тысячелетий покинуть Средьземелье, предоставив его людям (и прежде обучив их своей мудрости и своей любви к Арде); и в этом месте Толкиен буквально повторяет учение Достоевского о красоте: "Арду, говорят они, погубят злые люди, но исцелит её добро в человеке. Эльфы победят злобу и торжествующее безлюбие. А святость хороших людей - стремление к Эру прежде и превыше всех Его созданий, - быть может, избавит эльфов от последней из их бед - печали: ибо любовь, даже самоотверженная любовь ко всему, что меньше Эру, рождает печаль". Аналогов последней фразы я нигде не встречал; здесь заключена великая мудрость, и если хорошо осознать её, то уже никогда не придётся задаваться вопросом о том, почему потери и расставания с близкими в нашей жизни неизбежны.

Весьма оригинально рассуждение Толкиена о трёх видах того, что наш язык называет одним словом - "желания"; но здесь не стоит его приводить. Ещё в комментарии к "Атрабет" говорится о страхе эльфов перед любым логическим концом их истории, будь то полное исчезновение их феа или же полное и окончательное разделение феа и роа. То и другое было равно ужасающим и неприемлемым для эльфов; единственное, что им оставалось - это верить и надеяться (безо всяких гарантий) в то, что Эру обезпечит их душам достойную судьбу после Конца света. Смысл беседы Финрода и Андрет для судеб обоих рас в том, что раньше эльфы и люди никогда не беседовали на такие темы, и смертные просто завидовали эльфийскому безсмертию, не подозревая об их боязни Конца света; эльфы же, в свою очередь, ничего не знали о том, что люди якобы когда-то были безсмертны; теперь же эта пропасть была преодолена.

Ещё раз в своём комментарии Толкиен возвращается к вопросу о сущности Мелкора: он мог соблазнить людей, после чего Эру изменил их судьбу, но сам он изменить судьбу целой расы, конечно, не в состоянии. Особо Толкиен оговаривает неправоту К.С. Льюиса, в "Космической трилогии" которого дьявол - это падший ангел-хранитель Земли; Профессор категорически возражает: Мелкор – дух Зла, восставший ещё до сотворения Земли. Профессор рассматривает два способа искушения, излюбленных Морготом: Воплощённых он запугивал материальными лишениями (в т.ч. пытками тела) - а материя, по Толкиену, изначально блага и даже способна к самоисцелению, если не пробуждать в ней время от времени новое зло; но Моргот исказил эту благую сущность. Майаров же он соблазнял своим величием, а затем эксплуатировал естественно заложенный в каждом существе страх перед Богом - так что в итоге бесы (падшие ангелы) боялись вернуться в подчинение к Эру, страшась Его гнева больше, чем они ненавидели самого своего хозяина; солидарность бесов основана, таким образом, на взаимной ненависти, а не на согласии. Итак, власть Моргота - "в материи и через материю"; я думаю, это вполне проясняет, почему безбожие и материализм неотделимы друг от друга.

Касаясь вопроса о Троице, Толкиен замечает: "Финрод думает, что, когда Он [Эру] придёт, Ему необходимо будет пребывать как внутри, так и "вне" мiра - таким образом, Финрод прозревает, что природа Эру может быть сложной и неоднородной, - что не мешает Ему оставаться "Единым"". Впрочем, Финрод так и не довел свою мысль до логического конца - в "Атрабет" прямо не сказано, что Эру воплотится в образе человека; но требовать такого прозрения от эльфа, жившего за многие тысячи лет до Христа, было бы по меньшей мере неразумно.

И здесь начинается самое удивительное. Мы уже не раз говорили, что Толкиен никогда не писал о том, как в истории его sub-creation произошло грехопадение людей - потому что, согласно сюжету истории Средьземелья, эльфы не знали об этом. Не рассказали эту жуткую историю Финроду ни Беор, ни Андрет - отчасти потому что сами плохо её знали, но, в первую очередь, потому что воспоминание о Грехопадении отравило бы им жизнь ещё больше, и потому что эльфы стали бы презирать людей за их бездумное поведение. Но выясняется, что Толкиен всё же написал эту историю, и она дошла до нас - чудом, потому что оригинал он послал своей тёте Джейн Нив, после смерти которой он был уничтожен вместе с кучами разных бумаг (в 1963 году); но копия этого текста отыскалась в каком-то укромном месте в доме Профессора. Долгие годы этот листок лежал, никому не известный, пока в 1993 году не был опубликован вместе с "Атрабет". По форме этот рассказ ("Повесть Аданэли") представляет собой предание народа Мараха, перешедшее позднее к нуменорцам. Вот о чём там говорится.

Когда люди пробудились с первым Восходом Солнца и не умели даже говорить, они услышали Голос, сказавший: "Вы - Мои дети. Я послал вас, чтобы вы жили здесь. Придёт время, и вы унаследуете всю Землю, но пока вы ещё дети и должны учиться. Взывайте ко Мне, и услышу; ибо Я смотрю на вас". Постепенно люди постигали окружающий мiр и иногда спрашивали совета у Голоса, но Он препочитал, чтобы люди сами находили ответы на все вопросы; и у них это получалось.

"Тогда явился меж нами некто, подобный нам обличием, но выше и прекраснее нас; и он сказал, что пришёл к нам из жалости.
- Плохо, что вас оставили одних и без наставника, - говорил он. - Мiр полон чудес и богатств, которые может дать знание. Вы могли бы есть сытнее и вкуснее, а не так, как теперь. Вы могли бы построить себе уютные жилища, и зажигать в них свет, оставляя тьму за порогом. Вы могли бы одеваться, как я.
И мы взглянули, и - о диво! - одежды его сияли серебром и золотом, и венец был на челе его, и самоцветы горели в волосах.
- Хотите быть, как я? - сказал он. - Я научу вас.
И мы согласились, чтобы он был нашим учителем
".

Однако пришелец (я полагаю, вы уже догадались, кто это был) не учил людей достигать исполнения их собственных желаний людей, но сам выполнял в готовом виде все их пожелания: "Я Даритель, и дары мои не иссякнут, пока вы верите мне". Постепенно люди попали в зависимость от пришельца: они разучились жить по-прежнему и ели, пили, одевались только тем, что давал он. И он объяснял им все тайны животных и растений, камней и звезд. "Но всё чаще и чаще заговаривал он о Тьме.
- Тьма - превыше всего, - говорил он, - ибо Она не имеет границ. Я пришёл из Тьмы, но я - повелитель её. Ибо это я создал Свет. Я создал Солнце, и Луну, и безсчётные звезды. Я спасу вас от Тьмы - а иначе Она поглотила бы вас.
Тогда мы сказали ему о Голосе. Но лицо его стало ужасным, ибо он разгневался.
- Глупцы! - воскликнул он. - То был Голос Тьмы. Она хочет отвратить вас от меня; ибо Она жаждет поглотить вас.
И он ушёл, и долго не возвращался, и нам было плохо без его даров. И наступил день, когда свет Солнца вдруг начал тускнеть и наконец погас, и великая тень пала на мiр, и все звери и птицы были в ужасе. И тогда он явился снова, как яркое пламя в темноте.
Мы пали ниц. И тогда он сказал:
- Есть ещё среди вас такие, кто внемлет Голосу Тьмы, и оттого Она приближается. Выбирайте же! Кто будет вашим Владыкой - Тьма или я? Если вы не примете меня как Владыку и не поклянетесь служить мне, я уйду и оставлю вас; ибо есть у меня иные царства и иные жилища, и я не нуждаюсь ни в Земле, ни в вас.
Тогда в страхе сказали мы, как велел он:
- Ты наш Владыка, и тебе одному мы будем служить. Мы отречёмся от Голоса, и не станем более внимать ему
".

После этого люди построили храм (Дом) новоявленного Владыки.
"- Тогда склонитесь предо мной и присягните мне! - сказал он. И все склонились долу, говоря:
- Ты - Единый Великий, и мы твои.
Тогда он словно вспыхнул дымным пламенем, и нас опалило жаром. Но внезапно он исчез, и стало темней, чем ночью; и мы бежали из Дома
". После этого Даритель всё реже и реже появлялся среди людей, и в обмен на помощь в их повседневных делах он требовал с каждым разом всё более и более великих трудов: "И дела, которых он требовал, становились всё хуже, а дары - всё непосильнее". И лишь однажды ночью люди вновь услышали Первый Голос: "Вы отреклись от Меня, но остаётесь Моими. Я дал вам жизнь. Теперь она сократится, и все вы вскоре придёте ко Мне и узнаете, кто ваш Владыка: тот, кому вы поклоняетесь, или Я, создавший его". С тех пор люди стали быстро умирать; а живые думали, что это был Голос Мрака, и боялись смерти; и они просили своего Владыку, чтобы он избавил их от смерти, но тот лишь сказал: "Теперь вы мои и должны исполнять мою волю. Что мне до того, что иные из вас умирают и отправляются насытить собою Тьму? Иначе бы вас расплодилось слишком много, и вы расползлись бы по всей Земле, как вши. Но если вы не будете делать, что я велю, гнев мой падёт на вас, и вы умрёте быстрее, ибо я убью вас".

Так произошло грехопадение; и с тех пор животные и растения, огонь и вода стали врагами, а не друзьями человеку; и болезни и голод преследовали людей. Но они всё старательнее выполняли приказы своего повелителя, надеясь заслужить его благосклонность: "Мы готовы были сотворить любое зло, в надежде, что это понравится ему, и он облегчит наши страдания или хотя бы не станет убивать нас. Большинство из нас старались тщетно. Но иных он стал привечать: самых сильных и самых жестоких, и тех, кто чаще всего бывал в Доме. Им он давал дары и знания, которые они хранили в тайне; и они стали могущественными и гордыми, и поработили нас, так что мы не ведали отдыха средь трудов и горестей".

И тогда появились среди людей такие, кто понял, что их Владыка - это Владыка Тьмы, а не наоборот, и отказались служить ему. Но упрямое большинство убивало таких людей, сжигало их, принося в жертву в Доме. Но часть людей - Три Дома Аданов - всё же бежали на запад, прочь от Тьмы - и пришли в Белерианд, где уже напрямую столкнулись с армиями Ангбанда. На этом рассказ обрывается; есть ещё черновики "Атрабет", где высказываются интересные мысли о соотношении души и тела. Здесь не место подробно обсуждать их, укажу лишь на то, что у животных и у людей есть "дом", тело (само по себе неживое и не растущее) и "внутренний огонь", или "дыхание" (то есть способность к жизни); но у людей, в отличие от животных, есть ещё душа - Жилец, владеющий и "домом", и "очагом". И именно за грехи Жильца страдает и "дом", и "очаг".

Итак, мы узнали историю грехопадения людей в толкиеновском sub-creation, которая по-новому освещает известный библейский текст. Фабула истории грехопадения здесь иная, чем в Библии; но суть всё та же. В этой легенде описываются события, которых не было в реальной истории; но зато она помогает лучше понять смысл реального грехопадения. Ведь абсолютно все люди (в Библии - все потомки Адама, а у Толкиена - в буквальном смысле всё первое поколение людей) признали Моргота, Черного Врага Мiра, своим Владыкой, отрекшись от Единого. Эльфы никогда такого не совершали - даже грешные Авари, души многих из которых безприютно скитаются по Средьземелью, бунтовали только против Валаров, но не против Эру; даже Феанор, отрекшись от Валаров, тем не менее ненавидел Моргота и клялся Именем Эру (другое дело, что бунт нолдоров в итоге всё равно обернулся против Божественного Порядка); и уж конечно, даже самый преступный эльф не стал бы отрицать существование ни Валаров, ни Эру: атеизм Моргот изобрел специально для людей. Люди же пали так низко, что это даже невозможно вообразить: вспомним страшную фразу из "Сильмариллиона" о том, что из всех Айнуров мы с вами больше всего напоминаем Мелкора. Это поистине ужасно, и сам Мелкор имел все основания презирать людей и не ставить их ни во что. Но нам открыта Истина, превосходящая всякий разум - и человеческий, и дьявольский (ибо мудрость Эру превыше всякой мудрости) - Истина о том, что Бог не оставил нас, любит нас и готов спасти нас - а через нас и исцелить и всё Искажение Арды. Разумеется, Моргот при всём желании не мог понять этого; люди для него были всё равно что букашки - и здесь он жестоко ошибся.

Продолжение следует...

 

Максим Медоваров

Новости
06.10.21 [16:00]
В Москве обсудят сетевые войны Запада
10.09.21 [18:00]
Московские евразийцы обсудят современный феминизм
25.08.21 [18:15]
ЕСМ-Москва обсудит экономику будущей империи
03.08.21 [14:09]
Состоялись I Фоминские чтения
21.07.21 [9:00]
Кавказ без русских: удар с Юга. Новая книга В.Коровина
16.06.21 [9:00]
ЕСМ-Москва приглашает к обсуждению идей Карла Шмитта
В Москве прошёл съезд ЕСМ 29.05.21 [17:30]
В Москве прошёл съезд ЕСМ
25.05.21 [22:16]
В парке Коломенское прошло собрание из цикла, посв...
05.05.21 [15:40]
ЕСМ-Москва организует дискуссию о синтезе идей Юнгера и Грамши
01.05.21 [1:05]
Начат конкурс статей для альманаха «Гегемония и Контргегемония»
Новости сети
Администратор 23.06.19 [14:53]
Шесть кругов к совершенству
Администратор 23.02.19 [11:10]
Онтология 40K
Администратор 04.01.17 [10:51]
Александр Ходаковский: диалог с евроукраинцем
Администратор 03.08.16 [10:48]
Дикие животные в домашних условиях
Администратор 20.07.16 [12:04]
Интернет и мозговые центры
Администратор 20.07.16 [11:50]
Дезинтеграция и дезинформация
Администратор 20.07.16 [11:40]
Конфликт и стратегия лидерства
Администратор 20.07.16 [11:32]
Анатомия Европейского выбора
Администратор 20.07.16 [11:12]
Мозговые центры и Национальная Идея. Мнение эксперта
Администратор 20.07.16 [11:04]
Policy Analysis в Казахстане

Сетевая ставка Евразийского Союза Молодёжи: Россия-3, г. Москва, 125375, Тверская улица, дом 7, подъезд 4, офис 605
Телефон: +7(495) 926-68-11
e-mail:

design:    «Aqualung»
creation:  «aae.GFNS.net»